Охотник за смертью: Восстание - Грин Саймон - Страница 47

— Потому что я сама об этом попросила. Я хочу поехать, Финлей. Хочу немного отдохнуть от дел. Здесь у меня слишком много забот, куча обязательств перед самыми разными людьми, и я уже не в состоянии держать все это в голове. А за пределами Голгофы я смогу спокойно обо всем подумать.

— Ты не должна так поступать! Мы могли бы уйти из подполья и жить вместе, только ты и я. Я здесь только потому, что здесь ты.

— Когда-то это было правдой, но теперь — нет. Ты же сам сказал, что ты — человек действия. Ты не сможешь жить без кровавых убийств, а значит, без подполья с его заданиями.

— Ты гораздо нужнее мне, чем все это. Ты — мое сердце, ты воздух, которым я дышу. Это без тебя я не смогу жить.

— Нет, сможешь. Недолго. А потом я вернусь. Мне нужна эта поездка, Финлей. Мне нужно… Я и сама не знаю, что мне нужно, но здесь этого нет. Адриана помогла мне это понять.

Финлей мрачно кивнул:

— Я сразу должен был догадаться, что это она. Она счастлива только тогда, когда отравляет мне жизнь.

— Нет, Финлей. Я сама все решила. Я должна уехать от своих обязанностей, от отца…

— И от меня?

— И от тебя тоже. Но ведь ничего же не изменится! В последнее время мы и так почти не виделись. У меня было полно дел, а ты все время уходил на свои кошмарные задания…

— Это можно исправить. Я сам могу исправиться. Что ты хочешь, чтобы я сделал, Эви?

— Я хочу, чтобы ты меня понял. Я люблю тебя, Финлей. И всегда буду любить, куда бы судьба нас ни забросила. Но я не могу больше так жить. Я разрываюсь на части и скоро сойду с ума. Мне надо как-то научиться управлять своей жизнью. И пожалуйста, не мешай мне, Финлей! Это так важно для меня.

Финлей глубоко вздохнул и медленно кивнул головой:

— Значит, это важно и для меня тоже. Поезжай. Я выдержу.

Он раскрыл объятия, и Евангелина прижалась к нему, и несколько долгих минут они стояли молча, позабыв об окружающем мире. Финлей держался за любимую, как утопающий за своего спасителя. Но если Евангелине и было больно, виду она не подавала. Финлей чувствовал подступившие к горлу слезы, но не мог позволить себе заплакать.

— Что же мне без тебя делать, Эви?

— Найди себе какое-нибудь занятие. Такое, чтобы отнимало побольше времени. Вспомни, ты ведь клялся честью и кровью, что отомстишь за Дженни Психо и за то, что сделали с ней в бункере № 9. А еще ты поклялся уничтожить бункер № 9 и породившую его систему. Теперь, когда совет увидел, на что ты способен, тебе могут доверить более важную для подполья работу. Если ты попросишь.

— Все может быть.

Финлей легонько отстранил Евангелину и нерешительно заглянул ей в глаза.

— Ты делаешь то, что должна делать, Эви. Остальное в конечном счете не важно. Но я все-таки очень хотел бы, чтобы вместо тебя послали кого-нибудь другого.

— Все остальные слишком важны для подполья. У одних широкие связи, другие слишком заняты… А я нужна была только для того, чтобы оказывать влияние на отца и держать тебя в узде. Мы с отцом… стали друг другу чужими. И я обещала совету, что ты будешь вести себя хорошо. Пожалуйста, Финлей, мне не хотелось бы узнать, что я солгала. Меня выбрали для этой миссии из-за моих признанных дипломатических способностей, а также потому, что с моим отъездом они ничего не потеряют. Лучшего кандидата им не найти.

— Похоже, судьба у нас такая — жить в разлуке, — сказал Финлей. — Когда-нибудь, когда все это кончится, мы, может быть, сумеем начать новую жизнь. Заживем с тобой вдвоем, как все нормальные люди. Правда, здорово будет?

— Правда, — ответила Евангелина.

В толпе вдруг началось движение. В зал вошла какая-то женщина, и все обернулись на нее. По толпе пробежал ропот узнавания. Ропот превратился в рев, а затем и в боевой клич. Вскоре все как один уже скандировали:

— Дженни! Дженни! Дженни!

— Вот черт! — произнес Финлей. — Дженни Психо! Только ее-то нам и не хватало. Вот они — дополнительные сложности.

Когда-то Дженни Психо звали Дианой Вирту, но сейчас она уже и сама об этом не помнила. Дженни была низенькой блондинкой с бледным лицом, на котором выделялись пронзительно-яркие голубые глаза и довольно большой рот. Улыбаясь, Дженни демонстрировала полный набор зубов и ни тени веселья. Диана Вирту была весьма средних способностей экстрасенсом, каких в подполье было пруд пруди. Но потом ее внедрили в печально известную тюрьму в бункере № 9 в качестве агента подполья, и сверх-экстрасенс, известная как Матер Мунди — Мать Мира, — внедрилась в ее сознание, чтобы с его помощью взорвать это проклятое место. Соприкосновение с высшими силами коренным образом изменило сознание самой Дженни. Вырвавшись из Логова Большого Червя, она стала в подполье заметной политической фигурой. Требовала она только одного — возмездия. Следом за Дженни в зал ввалилась толпа ее приверженцев. Эти фанатики не оставляли ее ни на минуту и волком смотрели на каждого, кто только осмеливался к ней приблизиться. Финлей так до сих пор и не понял, была Дженни политической силой или чем-то вроде чудотворной иконы. Несомненно, популярность Дженни Психо очень сильно возросла в последнее время, раз даже Финлей, которому было наплевать на всех экстрасенсов, вместе взятых, знал, кто она такая.

Дженни Психо и на этот раз не изменила себе. Такие вот внезапные появления и драматические жесты были как раз в ее стиле. Дженни не надо было расталкивать толпу — сила ее личности была так велика, что люди сами расступались перед ней. Она давно уже стала одним из сильнейших экстрасенсов подполья, и не почувствовать этого было невозможно. Самый воздух вокруг нее потрескивал от небывалой силы. Кумир толпы, хитроумный политик, не знающий устали борец за права экстрасенсов — вот какова была Дженни Психо. Ее уважали и боялись. Ей поклонялись. Даже всемогущие лидеры очень внимательно наблюдали за Дженни и учитывали ее в своих планах как политический фактор.

А еще Дженни действительно была чуть помешанной, но люди прощали ей этот маленький недостаток. В конце концов, кто из святых был нормален? А к Дженни прикоснулась Мать Всех Душ, Мать Всего Сущего. Матер Мунди сейчас никак не заявляла о своем существовании, вот люди и выбрали себе другой объект для поклонения.

Дженни Психо остановилась около изображений лидеров и неприятно улыбнулась им, как будто могла видеть, что скрывается под наведенными телепатически образами. И — кто знает! — может, и могла. Евангелина придвинула губы к уху Финлея.

— Знала бы я, что она превратится в этот кошмар, я бы хорошенько подумала, прежде чем вытаскивать ее из Червивого Ада.

Финлей пожал плечами:

— Она призывает к действию, а в последнее время такие призывы в моде. К тому же она послужила воплощением для Матери Мира.

— Так же, как ты и я, но мы-то с тобой не спятили! Правда, люди считают, что в твоем случае это не совсем так.

Финлей невольно улыбнулся. В этот момент Дженни Психо начала говорить, и он переключил свое внимание на нее. Голос у Дженни был хриплым и неприятным. Она сорвала голосовые связки в червивом аду. Но это не имело значения. Когда Дженни говорила, ее слушали. Ее нельзя было не слушать.

— Я снова вернулась к вам, люди. Так воспользуйтесь же возможностью услышать меня! Во имя Империи меня бросили в Логово Большого Червя. Мне засунули в голову червя, чтобы контролировать мои мысли. Но Мать Мира помогла мне, и я вырвалась оттуда. Я свободна. Вы тоже можете быть свободными, люди! Идите за мной, и все мы станем тем, чем мы должны быть. Я больше никому не подчиняюсь, и даже червяк в моей голове не властен над моими мыслями. Совет сказал, что его нельзя достать, что это убьет меня. Но я больше не верю этому! Смотрите, люди! Смотрите и учитесь!

Дженни отбросила назад золотистые волосы, чтобы всем было видно ее лицо. Затем она положила руку на лоб и нахмурилась. Казалось, она во что-то сосредоточенно вслушивается. На левом виске Дженни внезапно появилась безобразная опухоль. Она все росла и росла, а потом внезапно лопнула, залив кровью лицо. В следующее мгновение череп Дженни с громким треском лопнул, и из трещины на левом виске, извиваясь, выползло что-то маленькое и серое. Дженни подставила руку, и окровавленная мерзость шлепнулась ей на ладонь. Это и был мыслечервь — ужасное творение имперских генетиков, созданный, чтобы порабощать сознание экстрасенсов. Отвратительная тварь слабо подергивалась и пульсировала на ладони, пока Дженни не сжала пальцы и не раздавила ее одним быстрым, сильным движением. По руке ее потекла кровь и какая-то серая жижа. Дженни разжала ладонь и стряхнула эту мерзость на пол.