Охотник за смертью: Восстание - Грин Саймон - Страница 1

Саймон ГРИН

ВОССТАНИЕ

Пролог

В начале была Империя, и все в ней шло хорошо. Человечество вырвалось из тесноты родной планеты, и сотни кораблей неслись сквозь бесконечный мрак на поиски новых, чудесных миров. Это было время героев, время великих деяний и потрясающих открытий. Люди заселяли все новые и новые планеты, и границы обжитой Вселенной отодвигались все дальше и дальше. Тысячи миров, тысячи цивилизаций, тысячи солнц, сияющих в черноте космоса. Империя.

Но прошло четыре сотни лет, и сердце Империи начало подгнивать.

В парламенте махровым цветом расцвела коррупция. Богатство лордов стало поистине астрономическим. Над всей Империей простерлась черная тень Железного Трона. Развившаяся технология позволила появиться на свет клонам и экстрасенсам. Их объявили собственностью и превратили в обыкновенных рабов. Жизнь в Империи все еще была прекрасной, но только для тех, кто был богат, имел благородное происхождение и нужные связи. Все остальные работали до седьмого пота и старались остаться незамеченными.

Так прошло еще девятьсот лет.

К тому времени, как на свет появился Оуэн Охотник за Смертью, Империя уже вполне созрела для восстания. Оуэн никогда не хотел быть героем. Вопреки идеалам своих предков, он мечтал быть ученым, а не воином. Но когда императрица Лайонстон XIV объявила его мятежником и назначила награду за его голову, когда даже самые преданные слуги попытались убить его, Оуэну пришлось бежать, спасая свою шкуру. Бежать навстречу судьбе. В пути он повстречал Хэйзел д'Арк, пирата и любительницу красивой жизни, экс-клонлегера [Клонлегеры — преступники, промышляющие незаконной продажей человеческих органов для клонирования и трансплантации.], и вместе с ней отправился на планету мятежников Туманный Мир. На Туманном Мире они познакомились с легендарным мятежником Джеком Рэндомом, а также с охотницей за скальпами Руби Джорни и бывшим хайденом Тобиасом Муном, и уже впятером полетели на планету Шандракор. Там в бурлящих, смертельно опасных джунглях стоял Последний Оплот клана Охотников за Смертью. Там нашли они дальнего предка Оуэна, спавшего глубоким сном вот уже девять сотен лет. Жиль — так звали этого человека — сам погрузил себя в стасис. Он был первым носителем звания Первого Меча Империи и изобретателем ужасного «генератора тьмы». Жиль отвез своих новых знакомых в Мир вольфлингов. Вольфлинги были созданы когда-то с помощью генной инженерии, но к тому времени в живых оставался только один из них. Последний вольфлинг решил присоединиться к компании. Вместе они прошли насквозь Лабиринт Безумия и вышли оттуда совсем не такими, как были.

Вместе они возглавят величайшее в Империи восстание.

А на планете Голгофа, в глубоком подземном бункере императорского дворца, сидит на Железном Троне императрица Лайонстон XIV. Она прекрасна и жестока, и по ее прихоти люди по всей Империи умирают ужасной смертью. Рядом с ней стоит сам великий лорд Драм, ее принц-консорт, которого люди за глаза давно уже величают Душегубом. На стороне Лайонстон — весь имперский флот, такие преданные служаки, как капитан Сайленс и разведчица Фрост с космического крейсера «Неустрашимый». У ног императрицы столпились, отпихивая друг друга, кланы. Все они отчаянно интригуют, стремясь завоевать расположение Лайонстон и обрушить ее гнев на своих соперников. Лайонстон сильна и хитра. Свергнуть ее будет не так-то просто.

Кроме императрицы и мятежников, есть в мире еще и другие силы. Такие, как Валентин, — глава могущественного клана Вольфов, денди и наркоман, еще не решивший, на чьей он, собственно, стороне. Или Кит Саммерайл — тоже глава своего клана, молодой улыбчивый убийца по кличке Малютка Смерть. Или кардинал Джеймс Кассар — религиозный фанатик и восходящая звезда церкви Христа-Воителя.

В катакомбах Голгофы прячутся подпольщики — в основном клоны и экстрасенсы, осмелившиеся мечтать о свободе. У них есть союзники — киберкрысы, компьютерные хакеры, добровольно расставшиеся с человеческим обликом. Приходят в подполье и младшие сыновья лордов, которые понимают, что фамильных богатств им не видать, так же как титула. Иногда бегут туда и такие герои, как Финлей Кэмпбелл, известный в свое время под псевдонимом Железный гладиатор. Финлей — непобедимый боец, чемпион кровавой Арены. Сочувствует мятежникам Матер Мунди — Мать Мира, самая могучая из всех телепатов, которые когда-либо появлялись на свете, сверхэкстрасенс и непостижимая загадка. Сила ее поистине бесконечна.

Итак, фигуры расставлены, и можно начинать игру. Остался пустяк: кто-то должен нанести первый удар. И вот Оуэн Охотник за Смертью, герой поневоле, летит на Голгофу в компании Хэйзел д'Арк. Летит он на золотистом корабле хайденов, бывших в свое время врагами человечества номер один. И хотя мы, потомки, не знаем его мыслей, можно предположить, что думает он: «Почему я?»

1

«Ну почему я?» — думал Оуэн Охотник за Смертью. Он в очередной раз поднялся и направился в сторону клозета. Собственно, ему совсем не нужно было в туалет, но убедить в этом собственный организм не представлялось возможным. И так всегда. Как только у Оуэна в критической ситуации появляется время подумать, чертов мочевой пузырь тут же показывает свой норов. В то утро, когда Оуэн впервые выступал на съезде имперских историков, он провел в туалете столько времени, что обеспокоенные коллеги даже послали кого-то выяснить, все ли с ним в порядке.

Оуэн фыркнул и захлопнул за собой дверь единственного на судне гальюна — крохотной стальной кабинки с единственным металлическим унитазом. Он расстегнул ширинку и тщательно прицелился. В сущности, он не был неврастеником. Все дело в ожидании. В бою Оуэн никогда не нервничал — некогда было. Но в часы ожидания он всегда представлял себе все возможные и невозможные ужасы, к которым может привести одна-единственная ошибка в расчетах. Что же касается теперешней миссии, то она всегда казалась Оуэну безумной. В самом деле, ну что это за план? Голгофу охраняют строже всех других планет Империи вместе взятых. А они намерены пробраться именно туда. Да еще на корабле хайденов, этих нелюдей, заслуживших в свое время титул врагов человечества номер один. По меньшей мере странный план. И что с того, что Оуэн сам его придумал?

Правда, нельзя не признать, что корабль хайденов — это лучшее, что есть у повстанцев. Собственный звездолет Оуэна, «Звездный бродяга», был одним из самых быстрых в Империи кораблей, но его пришлось бросить на месте крушения, в самом сердце кошмарных джунглей Шандракора. Конечно, был еще «Последний Оплот», корабль предка Оуэна, Жиля Охотника за Смертью. Но этот вариант, увы, исключался. Замаскированный под каменный замок, огромный корабль обладал многими достоинствами, но незаметность в их число явно не входила. А золотистые корабли хайденов подходили повстанцам по всем параметрам. Стремительные, прекрасно вооруженные, они могли так замаскироваться, что ни один радар в Империи не смог бы их засечь. Теоретически. Ведь хайдены достаточно долго оставались вне игры.

Но вот чего на их корабле не было, так это туалета. Очевидно, «измененные» в нем не нуждались. Оуэн не стал выяснять почему. Он не хотел этого знать. Когда выяснилось, что осуществлять эту безумную операцию должны именно они с Хэйзел, он попытался было возражать. Но спор был проигран задолго до начала. И тогда Оуэн заявил, что не полетит с хайденами, пока они не построят на своем корабле клозета. Возможно, корабль хайденов действительно лучший в Империи, но до Голгофы лететь долго. Оуэн прекрасно понимал, какую шутку сыграют с ним нервы.

И вот специально для Оуэна с его нервами на золотистом корабле была установлена эта крошечная кабинка. Здесь не было ни раковины, ни коврика, ни даже откидного сиденья. Не было и туалетной бумаги. Но Оуэн твердо решил не обращать внимания на подобные мелочи. Полированные стальные стены представляли собой своеобразные зеркала, и Оуэн уставился на свое отражение. Из стены на него смотрел высокий стройный молодой человек лет двадцати пяти с темными волосами и почти черными глазами. Не размазня, конечно, но, встретив такого в темном переулке, никто не испугается. Оуэн вздохнул, застегнул молнию и покинул кабинку, безуспешно пытаясь напустить на себя равнодушный вид.