Охотник за смертью: Война - Грин Саймон - Страница 59

— Сомневаюсь, — возразил Козел. — Ты бы послушал, то они о нас говорили, когда думали, что я сплю.

— Ты что, опять подслушивал? — строго спросил Медведь. Козел пожал плечами:

— Такова моя натура. Вини не меня, а людей, которые меня создали. Я не просил, чтобы меня сделали.

— А почему вы вызвались? — спросил Тоби. — Вы ничего о нас не знаете. Мы можем быть и хорошими, и плохими, и какими угодно. Мы можем даже быть хуже Красного.

— Разумеется, — ответил Медведь. — Вы — люди. Непредсказуемые. Не такие, как мы. Мы — то, что мы есть. Наши мотивы куда проще. Мы хотим, чтобы с Харкером разобрались, а только человек может иметь дело с человеком.

Мы с Козлом едем, чтобы вас защищать — это наша работа. Пуги отправляется, чтобы искупить вину за убитых им людей. А Что Хочешь надеется получить от вас или от Харкера технику, которая поможет ему стать тем, чем он хочет быть. Понимаете? Ясно и открыто, без тайн. Мы ведь всего лишь игрушки.

Центр первой помощи оказался комнатой в глубине здания станции. Стены были выкрашены бледно-зеленой антисептической краской, но покрыты яркими и простыми картинами, предназначенными, чтобы успокаивать пациента. Медицинские возможности кукол ограничивались простейшими средствами, без какой-либо настоящей техники. Очевидно, центр был задуман лишь как краткая остановка на пути богатых пациентов за пределы планеты к более развитой медицинской помощи. Финли и Евангелина смотрели издали, как сестры положили Джулиана на кровать и пробежались по нему сканером. Он уже перестал кашлять, но выглядел изможденным и усталым. Пуги заставили ждать снаружи. Он все больше расстраивался, и шум от него начинал беспокоить Джулиана. Финли и Евангелина слышали, как это создание плачет под дверью.

Люди не знали, насколько серьезно это надо воспринимать. Даже со скидкой на мультяшную природу Пуги его горе казалось слишком уж сильным для горя по человеку, которого он видит впервые. Финли не мог забыть, что Дружественное Создание убивало людей. Которые, быть может, верили ему так, как он хотел, чтобы верили ему сейчас. Евангелина хотела верить, что он изменился. А Финли считал, что есть такие преступления, такие предательства доверия, которые нельзя ни забыть, ни простить.

Сестры казались достаточно умелыми. Они обращались с Джулианом как с больным ребенком, но, к счастью, эспер-одиночка был слишком слаб, чтобы возмутиться. Финли не знал, что надеются найти куклы такого, чего не заметили бы медицинские эксперты Подполья. Он настоял на полном медицинском обследовании Джулиана перед отлетом, и Джулиан его легко прошел. Но все равно Финли не мог не беспокоиться. Принимая участие в юном эспере, он все же оставил бы его дома без колебаний, если бы хоть на минуту счел его возможной обузой в поисках Харкера.

Евангелина взяла его за руку и сжала.

— Перестань хмуриться, любимый. А то морщины будут. Я уверена, что Джулиан в хороших руках.

— Мне не нравится потеря времени, в которую нам это встанет, — откровенно сказал Финли. — Чем дольше мы тут торчим, тем вероятнее мы становимся мишенью и тем вероятнее, что до Харкера дойдут вести, что мы его ищем и уже на планете.

— Не в этом дело. Я знаю, что ты беспокоишься о Джулиане.

— Он хороший парень, — ответил Финли. — Смелый, преданный, сильный. Обидно видеть его таким.

Евангелина повернулась к Финли.

— А как ты вообще к нему относишься? Ты ведь знаешь, что он тебя боготворит?

— Знаю. Хотелось бы мне, чтобы этого не было. У его бога ноги из глины. Как я к нему отношусь? Восхищаюсь. Он столько перенес в камерах дознания, но не дал себе сломаться. А иногда я вижу в нем младшего брата, которого у меня никогда не было. Ты знаешь, что у Джулиана был старший брат? Аурик?

— Да. Он погиб на Арене.

— Его убил я. В маске Железного Гладиатора. — Евангелина ахнула, глаза ее потрясенно раскрылись. Финли чуть сдвинулся, встав между ней и лежащим на кровати Джулианом. — Джулиан не знает. И никогда не должен узнать. Это его разорвет на части. В каком-то смысле я заменил ему брата, которого у него отнял. Это только справедливо. — Финли…

— Знаю. Когда-нибудь ему придется сказать. Но пока рано. Тем более сейчас.

Одна из кукол-сестер подошла с ними поговорить, и ее сияющее лицо погасло под маской озабоченности:

— Мы для вашего друга делаем все что можем. — Этот теплый, утешительный голос был наверняка в ней запрограммирован. — Но вы должны понять, мы в своих возможностях очень ограничены. По данным наших сканеров, господин Скай в очень плохом состоянии. Он был сильно поврежден какое-то время назад, и на исцеление нужно время, которого он, совершенно очевидно, себе не дал.

Финли нахмурился:

— Насколько серьезны поражения?

— Очень обширны. Наш сканер показал серьезные травмы обеих почек, брюшной стенки, гениталий и одного легкого. Не говоря уже о серьезных ранениях головы.

Евангелина приложила руку ко рту. Другой рукой она вцепилась в руку Финли так, что пальцы заныли. Голос Финли остался спокоен:

— Он поправится?

— При наличии времени и поддерживающего лечения — да. Но у нас тут нет таких возможностей. Можете с ним поговорить, если хотите. Мы дали ему широкий спектр поддерживающих препаратов, которые стабилизируют его состояние, но трудно сказать, сколько продлится их действие. В конечном счете времени и отдыха ничем не заменить.

Финли кивнул в знак благодарности и направился к Джулиану. Сестра положила руку ему на рукав:

— Еще одно. Тесты показали, что господин Скай — эспер. Ему нельзя сейчас этим пользоваться. Краткого сеанса на пути сюда оказалось достаточно для серьезного поражения тканей мозга. Дальнейшее использование почти наверняка его убьет.

Финли еще подождал, чтобы убедиться, что сестра все сказала, потом пошел дальше, и Евангелина рядом с ним. Вторая кукла улыбнулась им и отошла в сторону, чтобы дать им побыть с пациентом наедине. Джулиан широко улыбнулся Финли и кратко — Евангелине. Он все еще был бледен, но краска на щеки стала уже возвращаться, и его взгляд и линия рта были тверды. Но Финли не улыбнулся в ответ.

— Ты мне соврал. Ты сказал, что врачи Подполья дали тебе справку о полном здоровье.

Джулиан шевельнулся так, что это можно было принять за пожатие плеч.

— Скажи я тебе правду, ты бы не взял меня на задание.

— А что за важность такая — это задание? — резко ответил Финли. — Были бы и другие, где мы работали бы вместе.

— Это — особенное. Жизненно важное для Восстания. И я не хотел, чтобы меня отстранили. Я у тебя в долгу.

— Ты мне ничего не должен!

— Это мне решать, а не тебе. Я считал, что вполне гожусь. Оказалось, что я был не прав. Но я здесь, и сейчас мне уже гораздо лучше.

— Ты останешься здесь, — сказал Финли. — В Городе Игрушек. Они о тебе позаботятся, пока мы не вернемся.

— Идея хорошая. Только мне здесь оставаться нельзя.

Когда до плохих игрушек дойдет весть, что в городе есть человек, они пропашут весь город из конца в конец, чтобы до меня добраться. А я не хочу, чтобы у меня на совести были погибшие игрушки.

— Черт возьми, я же не могу взять тебя с нами! — рявкнул Финли. — Ты же будешь обузой!

— Не бойся, вытяну, — холодно ответил Джулиан. — Я выполнял задания Подполья, когда ты еще был изнеженным аристо.

— Ты не можешь пользоваться эсперной силой! — не унимался Финли. — Сестры сказали, что это тебя убьет.

— А что эта пара кукол может знать об эсперах? Вряд ли они до сих пор видели хоть одного. Нет, ребята, я с вами.

Привыкайте к этой мысли.

Казалось, Финли близок к взрыву. Евангелина сильно сжала его руку, напоминая о себе.

— Он прав в одном, Финли: мы его не можем здесь оставить. Потому что это риск для Города Игрушек. Так что, кажется, мы не будем разбивать свою победоносную команду.

Финли тяжело вздохнул и покачал головой.

— Безнадежно. Безнадежно все наше дело.