Охотник за смертью: Судьба - Грин Саймон - Страница 24

— Как, черт возьми, ты попал сюда? — спросил Дэниэл, от злости и досады позабывший на миг обо всем прочем. — Как тебе удалось обойти охрану и пробраться сюда незаметно даже для меня?

— Понимаешь, — невозмутимо ответил Валентин, — теперь меня можно увидеть только тогда, когда я сам этого захочу. С помощью снадобья экстрасенсов я получил способность отводить глаза.

— Ну, и чего тебе от меня нужно? — отрывисто спросил Дэниэл, прикидывая, сможет ли он дотянуться до пистолета, спрятанного под подушкой. Валентин, похоже, вооружен не был, но от него всегда исходила угроза. — Зачем ты заявился ко мне в такое неподходящее время?

— Как это, зачем? Поприветствовать тебя дома, конечно, и удостовериться, что ты благополучно вернулся в лоно семьи.

Валентин хрипло рассмеялся:

— Дело в том, что мне путь к возвращению уже заказан. Я зашел слишком далеко, видел слишком много. Но у меня сохранилась своего рода ностальгия по прежним временам, когда я был моложе и оставался обычным человеком.

Он мрачно уставился на Дэниэл а.

— Я слышал, братишка, что дела у тебя идут неплохо. Наша дорогая Констанция доверила тебе присматривать за повседневными делами клана, тогда как сама посвятила себя матримониальным делам и проблемам монархии.

— Кто-то же должен был ей помочь. Стефании она никогда не доверяла.

— Что ж, с ее стороны это было весьма разумно, — ласково промолвил Валентин. — А ты после своего возвращения весьма откровенно говорил об угрозе Шаба и опасности их вторжения. С чего бы это, как думаешь? Ты ведь никогда раньше не интересовался политикой.

Дэниэл нахмурился:

— Сам не знаю. Но этим стоит заняться. И мне кажется, Шаб гораздо опаснее, чем мы думаем. Эти извращенные Искусственные Разумы что-то затевают. Что-то ужасное.

— А ты молодец! — восхитился Валентин. — Делаешь успехи. Всюду выступаешь, участвуешь в совещаниях, усиливаешь службу безопасности семьи, короче говоря, в каждой бочке затычка. Дорогой папочка мог бы тобой гордиться. Вот мной — нет, мной он никогда не гордился. Впрочем, я никогда не хотел быть еще одним Вульфом.

Валентин состроил гримасу.

— Нет, это не по мне, Дэниэл. Я превратил себя в нечто куда более мрачное, опасное и чудесное.

— Ты заключил сделку с Шабом, — медленно произнес Дэниэл. — Еще когда был главой семьи. Сколько же секретов человечества ты продал Искусственным Разумам? И что взамен?

— Больше, чем ты можешь себе представить. И получил бы еще больше, но события вышли из-под контроля.

— А кто еще из клана был с тобой заодно?

— О, Дэниэл, пособников у меня не было. Мне привычнее работать в одиночку, ведь в нашем стаде я всегда был паршивой овцой. Честно скажу, конкуренция мне не по душе. Будь у меня основания заподозрить в тебе или в нашей дражайшей сестрице серьезного противника, я давным-давно придушил бы вас обоих в постели. О, счастливые беззаботные дни юности! Я всегда скучаю по ним. Кстати, это одна из причин моего нынешнего визита. Мне захотелось попрощаться с моей юностью, с моим прошлым. Теперь, побывав в местах, которые ты не можешь себе даже вообразить, я стал совсем другим.

— О чем, черт возьми, ты толкуешь, Валентин?

— Ты никогда не отличался терпением, Дэниэл. Ладно, постараюсь объяснить все по возможности просто, так, чтобы даже ты понял. Я стал на сторону Шаба. Я буду таким же, как Искусственные Разумы: могущественным, бессмертным, вершащим нескончаемое путешествие по истинной реальности, достигшим подлинных вершин вечности и бесконечности. Ну, а попутно, по ходу дела, я помогу уничтожить человечество. Просто потому, что это в моих силах. И ты, дорогой братец, мне поможешь.

— Никогда! — воскликнул Дэниэл и, выхватив из-под подушки дисраптер, выстрелил брату в живот.

Выпущенный в упор энергетический импульс угодил Валентину в диафрагму и прошил его тело насквозь так стремительно, что его даже не отбросило с краешка кровати. Запахло горелым мясом. Валентин медленно накренился вперед, словно кланяясь брату, и Дэниэл ощутил прилив радостного возбуждения. В тот момент ему казалось, будто он совершил хирургическую операцию, вырезав из здорового клана Вульфов злокачественную опухоль.

И тут произошло невероятное: Валентин выпрямился. В его рубахе зияла обугленная дыра, но на теле не осталось ни малейших следов раны. Губы скривились в усмешке, подведенные черным глаза вспыхнули недобрым огнем. Мертвенно-бледное лицо походило на маску призрака или демона.

— Прекрасная попытка, Дэниэл. Честно признаюсь, подобной прыти я от тебя не ожидал. Дорогой папочка действительно мог бы тобой гордиться. Но увы, братец, после того, что я обрел, такие, как ты, мне уже не страшны. Финлей Кэмпбелл пытался сделать то же самое в Башне Шреков, и тоже без результата. Сказано же тебе было: я бессмертен! Ладно, перед тем как я уйду, можешь спросить меня, о чем хочешь. Не исключено, что я, по старой памяти, даже тебе отвечу.

Дэниэл спохватился, что все еще держит свой дисраптер направленным на Валентина, и медленно опустил руку. Если ему удастся задержать Валентина разговором, служба безопасности придет ему на помощь. Факт использования энергетического оружия в пределах Башни не мог остаться незамеченным.

— Это ты убил нашего отца, Валентин?

— Конечно. Он мешал мне. Тебе тоже, но я знал, что ни у тебя, ни у Стефании не хватит духу сделать то, что нужно. Якоб постарел. Хуже того, устарел. Он так и не понял, какие возможности сулит союз с Шабом. К тому же я никогда его не любил. И он меня.

— Ему не за что было тебя любить.

— Я был его сыном, — напомнил Валентин. — Его первенцем и его наследником. А он оттолкнул меня только потому, что я предпочел следовать не тем путем, который указал он, а своим собственным. Поэтому я отрекся от него. Он получил удар в спину, а скоро такой же удар получит и все человечество. Я отрекаюсь и от него.

Дэниэл, несмотря на серьезность заявления, недоверчиво рассмеялся. Он просто не мог удержаться.

— Вот оно, значит, в чем дело? Все твои злодейства, все убийства, которые ты совершил и собираешься совершить, имеют, оказывается, единственную причину. Все дело в том, что папочка недостаточно сильно тебя любил. Ах ты, бедняжечка, как же тебя жалко!

Издав сердитое рычание, Валентин с невероятной быстротой метнулся вперед. Он навис над Дэниэл ом, подтянув его к себе за ворот пижамы, и процедил:

— А ведь я прекрасно знаю, братец, почему тебя мучают ночные кошмары! Знаю, где ты побывал и что видел. Попросил бы по-хорошему, глядишь, и узнал бы, что да как. Но уж теперь нет: оставайся наедине со своими страхами и потными простынями. Представляю, что у тебя будет за физиономия, когда эти кошмары станут явью для всего человечества. Ну ладно, пока. Передавай привет Стефи. Нет, я серьезно: что ни говори, а мы же семья.

С этими словами Валентин исчез. Не просто пропал из виду, а именно исчез: воздух устремился туда, где он только что находился, заполняя освободившееся пространство. Дэниэл попытался сосредоточиться. Все знали, что Шаб владеет дистанционной телепортацией: именно так им удалось обойти карантин и вырваться из Запретного Сектора. Получалось, что Валентин, в кои-то веки, не соврал: он действительно заключил союз с ИРами с планеты Шаб. И возможно, мог и вправду знать, что же случилось с Дэниэлом, когда тот занимался поисками своего покойного отца. Эти соображения подтолкнули Дэниэл а к действию. Плевать на последствия, он должен найти телепата. Экстрасенса, достаточно сильного, чтобы проникнуть в его сознание и докопаться до истины. Прежде, чем его кошмары станут кошмарами всего человечества.

День возвращения Джека Рэндома и Руби Джорни на Голгофу, столичную планету Империи, выдался холодным и ненастным. Теснившиеся рядом с главной посадочной площадкой репортеры согревались, пуская по кругу фляжки с горячительным и передавая друг другу последние слухи. О случившемся на Локи знали все. Все видели голографические картины, видели мертвые тела, украсившие стены Видара. Джек и Руби были посланы на Локи Парламентом для прекращения усобицы, и она была прекращена. Джек повесил вождей обеих враждовавших партий, а заодно и огромное количество их сторонников. Реакция общественности Империи была неоднозначной: мнения разделились. Одни полагали, что суровость при восстановлении законности неизбежна, но многие считали, что наказывать виновных смертью может лишь суд. Жизни людей, по их мнению, не могут зависеть от одного человека, присвоившего себе право казнить и миловать. Кто знает, на кого он обрушит свой гнев в следующий раз. В Парламенте, что понятно, возмущались еще и потому, что большинство из повешенных политиканов были парламентскими назначенцами. Парламент принял решение вернуть Джека Рэндома и Руби Джорни на Голгофу, где им предстояло ответить на ряд весьма острых вопросов. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, как сильно власти сожалеют о случившемся, вместе с кораблем за перестаравшимися воителями отправили небольшую армию.