Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон - Страница 64

— Но, Оуэн, — запротестовала Хэйзел, — нас ведь все равно никто не увидит. Лично я не собираюсь спускаться в туннель, разве что под страхом надвигающегося пожара — причем достаточно крупного, чтобы было чем рисковать. В противном случае не вижу никакого смысла нюхать эту вонь. Мы будем смотреть в оба и держать ухо востро, никто не сможет застигнуть нас врасплох.

— Терпеть не могу, когда ты оказываешься права, — ответил Оуэн. — Ладно, пошли. Если кто-нибудь попадется нам на пути, попытаемся задать несколько вопросов. Оружие держите наготове, но без крайней необходимости не стреляйте. Мы не готовы сражаться с целой армией хэйденов. Не знаю как вы, а лично я рассчитываю выйти из города живым и невредимым. Если все-таки придется столкнуться с хэйденами, будем действовать по обстоятельствам. Я питаю надежды на переговоры — вдруг удастся их убедить, что при всей своей мощи они не в состоянии одолеть Империю, пусть даже та переживает сейчас не лучшие дни.

— Мне остается пожелать тебе удачи, — сказала Хэйзел.

Фыркнув в ответ, Оуэн двинулся вперед, давая понять остальным, чтобы шли следом. Миднайт рванула вперед и, поравнявшись с Оуэном, нежно взяла его за руку. Этот жест немного смутил Оуэна, но он не протестовал. Во-первых, потому что не хотел обижать девушку, а во-вторых, потому что был уверен, что Миднайт настоит на своем. У девушки оказались на редкость сильные руки, и Оуэн не собирался выяснять, на что она способна. Следовавшие за ними Хэйзел и Бонни не без удовольствия наблюдали за сценой сзади и, заметив замешательство Дезсталкера, обменялись друг с другом улыбками.

— Твой Оуэн тоже любит строить из себя напыщенное ничтожество? — спросила Хэйзел.

— Пожалуй, есть немного, — ответила Бонни. — Но я пытаюсь выбить из него эту дурь. За время нашей совместной жизни он существенно изменился к лучшему. А как твой Оуэн в постели?

— Видишь ли… у нас с ним несколько иные отношения, — ответила Хэйзел.

— Какие такие отношения ты имеешь в виду? — удивилась Бонни. — Я же говорю не о любви, а о сексе. Когда я познакомилась со своим Оуэном, я проводила с ним в постели чуть ли не двадцать четыре часа в сутки. Он просто чудо. Я рук не могла оторвать от его аристократической задницы. Между прочим, мужчины становятся куда разумнее, когда с них сдираешь шелуху. Советую тебе проверить.

— Учту при случае, — ответила Хэйзел.

— Скажи-ка, — обратился Оуэн к Миднайт, — а что собой представляет твой Оуэн?

— Он настоящий герой, несмотря на то что никогда не мечтал им стать, — ответила Миднайт. — Отчаянный, хитрый и чертовски отважный. Он никогда не задумывался о таких мелочах, как численный перевес противника.. И если была причина, зубами цеплялся врагу в глотку, убивая всё и вся. Истинный воин, достойный наследник своих предков.

— Кажется, он не слишком похож на меня, — заметил Оуэн. — Я сражался только тогда, когда меня к тому вынуждали. Другими словами, когда у меня не было другого выхода.

— Мой Оуэн… пережил больше испытаний на своем веку, чем ты. Наша война была более затяжной и более трудной. В каждом из нас она разбудила зверя. Мой Оуэн был героем, вершившим человеческие судьбы. Бросаясь в огонь сражений, он жадно искал крови, подобно волку, рыщущему в поисках добычи. Борьба стала смыслом его жизни. Он не знал большего счастья, чем радость победы, особенно доставшейся ему трудной ценой. Оуэн обожал давать фору врагу. Говорил, что с учетом преимуществ, которые предоставил ему Лабиринт, это помогает выровнять силы По-своему он всегда был человеком чести.

Некоторое время они шли молча. Миднайт сказала все, что хотела сказать, а Оуэн не знал, что ответить. Ему были понятны слова о звере. В нем часто поднимался необузданный гнев. Тогда он забывал о разуме и чести и был готов очертя голову броситься в кровавую схватку только затем, чтобы испытать до боли сладостный прилив адреналина. Но Оуэн сопротивлялся этому чувству, вероятно, потому что в глубине души был ученым, а не воином. Человеком, а не зверем. Интересно, действительно ли таков Оуэн из мира Миднайт, каким она его представила? Носил ли он на себе печать зверя с гордостью? Или они смотрели друг на друга разными глазами и видели перед собой лишь собственное отражение?.. При этой мысли Оуэн невольно содрогнулся. После Восстания он превратился в жестокого воина, и не важно, что это произошло помимо его желания. Оказывается, могло быть и хуже. Судя по рассказу Миднайт, он мог бы пойти той же дорогой еще дальше, подобно тому, как Хэйзел могла бы превратиться в Миднайт, сложись обстоятельства ее жизни иначе.

— Ты его осуждаешь, да? — неожиданно спросила Миднайт.

— Видишь ли… у нас с ним разные жизненные пути, — сказал Оуэн. — Одному Богу известно, сколько постыдных поступков за свою жизнь я совершил. Разве имею я право кого-то после этого осуждать?

Миднайт отдернула руку.

— Ты совсем не похож на моего Оуэна, — отрезала она. — Он всегда умел рассудить, кто виновен, а кто нет. Истинный воин не знает такого понятия, как нерешительность.

Она прибавила шагу и, оставив Дезсталкера позади, пошла дальше в гордом одиночестве. Вслед за ней Оуэна обогнала Бонни Бедлам, мимоходом подмигнув ему. В ответ Дезсталкер с трудом заставил себя выдавить улыбку. Потом с ним поравнялась Хэйзел.

— Чертовски опасная женщина, — произнес он, сверля глазами обвешенную доспехами спину Миднайт.

— Может, поговоришь немного с Бонни? — предложила Хэйзел. — Она такая же, как я, только без ненужной шелухи.

— Меня жуть берет, когда я вижу, сколько металла она вонзила в свое тело, — ответил Оуэн. — Наверняка ей больно, особенно в некоторых местах. Если на то пошло, она не слишком отличается от хэйденов — те воткнули в себя чуть больше железа. Помнится, она сказала, что ее Оуэн тоже весь в пирсинге и татуировках.

— Она также сказала, что вы женаты!

— Я скорее согласился бы на поединок с гренделианским Стражем, чем стать ее мужем. Но я понимаю, почему ты улыбаешься. Как бы там ни было, она — всего лишь другая версия тебя.

— Не исключено, что какая-нибудь из моих версий счастливо живет с мужем и воспитывает шестерых детей. И при этом никогда не держала в руках ничего опаснее кухонного ножа. Страшно представить себе такое.

— Но эти две… чересчур экстравагантны, — заметил Оуэн. — Они способны на что угодно. Разве можно на них положиться?

— Предоставь это мне, — сказала Хэйзел. — В этой Вселенной им без нас не обойтись, мы ее знаем лучше. А следовательно, здесь будем хозяйничать мы, а не они. — Хэйзел лукаво улыбнулась. — Миднайт, кажется, от тебя без ума.

— Вряд ли, — ответил Оуэн. — Человек, которого она любила, ничуть не похож на меня. Ничуть.

Хэйзел ощутила в его голосе холодок, и они ненадолго замолчали. Улицы по-прежнему были пусты и безмолвны. Ничто не предвещало появления человека или хэйдена. Шаги гулким эхом отражались от близлежащих зданий. Оуэн погрузился в свои мысли и был не слишком расположен говорить, о чем свидетельствовали его односложные ответы. Поначалу Хэйзел пыталась расшевелить товарища своими шутками, но вскоре ей это надоело, и она решила сменить компанию. Оставив Оуэна позади, Хэйзел присоединилась к Миднайт и Бонни. Вскоре все трое, не обращая никакого внимания на Дезсталкера, громко защебетали. Они были очень разные и в то же время чем-то похожие, поэтому Оуэна ничуть не удивило, что они не могли найти согласия ни по одному вопросу. Его подмывало шикнуть на девушек, призвав их говорить потише, но он подавил в себе этот порыв — в лучшем случае пошлют к черту.

Бонни достала из-за пояса какой-то баллончик и, приставив к шее, прыснула в себя его содержимое. Ничуть не сбавив при этом шагу, девушка испустила вздох, наслаждения. Когда Оуэн приблизился к ней, ее тонкие темные губы вновь растянулись в блаженной, обнажившей острые зубы улыбке.

— Что это было?

— Подзарядила аккумуляторы, чтобы было легче идти. Хочешь попробовать?

— Нет, — ответил Оуэн. — Имей в виду, мы находимся в крайне опасном положении…