Мир Призраков - Грин Саймон - Страница 32

— Нам нужно найти самих пришельцев, — упрямо повторил Сайленс. — Нельзя допустить, чтобы они захватили отсюда все то, что мы видели.

— Капитан, — в ухе Сайленса послышался голос Одина. — Я разобрался с кристаллом памяти, найденным на корабле пришельцев. Наконец-то мне удалось расшифровать заложенную в нем информацию. Я привел ее в удобную для восприятия форму и настоятельно рекомендую вам ознакомиться с ней.

— Хорошо, — согласился Сайленс. — Сначала передай ее мне, потом ее посмотрят Кэррион и разведчица, а я буду следить за обстановкой. А ты будь готов переключиться на выполнение других заданий.

— Я вас понял, капитан. Оставайтесь на связи.

Изображение перед глазами Сайленса стало покрываться рябью, и вдруг на его месте возникли странный картины мира пришельцев, ретранслированные Одином из кристалла памяти с погибшего корабля…

…Под блестящим, как ртуть, небом возвышались огромные башни, облицованные стеклянными и перламутровыми панелями. Вокруг яркого солнца, на которое было невозможно смотреть, медленно клубились серебристые облака. Башни стояли посреди бескрайней пустынной равнины. Непонятные впадины у основания башен были, по-видимому, входами в них. Возле оснований извивались какие-то живые организмы, их широкие зубчатые лепестки распускались в направлении к нестерпимо сверкавшему солнцу. Изображение плыло, как будто его было видно через раскаленное дрожащее марево.

Эта картина повторялась вновь и вновь, менялись лишь какие-то незначительные детали. Башни старели, но не разрушались, под влиянием времени их облицовка дрожала и смещалась. Равнина покрывалась новыми башнями. Возле входов в башни и поодаль от них постоянно извивались какие-то непонятные существа. Возникало впечатление, что одну и ту же фотопленку в течение долгого времени экспонировали множество раз, отчего возникала иллюзия непрерывного движения. Слышалась какая-то неясная речь. Во всей этой информации, безусловно, был скрыт какой-то неведомый для землян смысл.

…Теперь башни были соединены между собой ажурными мостами из прядей паутины. Вокруг строений кипела жизнь, живые существа прыгали, взлетали ввысь, на глазах росли. Места для них не хватало. Шло время. Между обитателями разных башен разгорелась война. Горели пожары, с ослепительными вспышками извергались потоки энергии. Всюду была смерть. И всюду продолжалась жизнь.

На равнине стала вырисовываться цепочка огромных, покрытых металлом конструкций, не похожих одна на другую. И вот они рванулись в блестящее, как ртуть, небо и исчезли.

Изображение перед глазами Сайленса поплыло так резко, что он чуть не потерял равновесие. Фрост поддержала его под локоть. Через секунду он снова устойчиво стоял на ногах и знаком показал разведчице, что с ним все в порядке. После того как Один познакомил с информацией пришельцев Кэрриона и Фрост, все обменялись впечатлениями.

— Невероятно, — отозвалась об увиденном Фрост. — Это цивилизация, в которой грань между животными и растениями, между органическим и неорганическим миром стерта, утрачена. По-моему, там все выглядело одушевленным, все боролось за пространство и выживание.

— Свободного пространства там уже нет. Нигде, — сказал Кэррион. — Поэтому они построили или вырастили звездолеты и отправились на поиски новых миров. На поиски новых планет, которые можно завоевать, инфицировать своими культурами, приспособить к своему образу жизни. Именно это и произошло здесь, на Ансили. База была преобразована во что-то, более похожее на среду их обитания.

— Не только! — возразила Фрост. — База стала маяком, указывающим дорогу другим пришельцам. Их нужно остановить здесь, на границе Внешнего Кольца, пока они не начали распространяться по другим мирам. Если же они пойдут дальше… В Империи должны забить тревогу. А пришельцев надо уничтожить.

— Это не «пришельцы», а «пришелец», — поправил ее Сайленс. — В каждом корабле было одно-единственное существо. Или, вернее, каждый из кораблей был одним из таких существ. Я почувствовал это. Тот, кто прибыл сюда, выполз из разрушенного корабля, как из своей оболочки, своей раковины, и начал строить себе новую оболочку здесь, на Базе. Мы должны найти его и убить. Если сможем. Я не уверен, что это действительно живое существо — в нашем понимании этого слова.

— Мы не можем так рисковать! — запротестовала Фрост. — Можно шутить с кем-то другим, но не с этим пришельцем. Под угрозой вся наша цивилизация. Лучшее, что мы можем сделать — это вернуться на «Ветер тьмы» и подвергнуть Базу ядерной атаке, чтобы от нее осталась только горстка пыли.

Сайленс перевел взгляд на Кэрриона. Отступник медленно покачал головой.

— Для начала нам надо найти генератор силового поля и убрать защитный силовой экран.

— Ты слышишь это, Один? — спросил Сайленс. — Как продвигается ремонт катера? Сможешь ли ты быть готовым к взлету сразу после того, как мы уберем экран?

— Прошу прощения, капитан, — сказал искусственный мозг, — но я, по-видимому, не смогу взять вас отсюда. Вы все имели контакт с культурами пришельцев. Весьма велика вероятность того, что вы сами уже инфицированы. Я не могу допустить риска проникновения культур пришельцев на базовый корабль.

— Один, передаю тебе приказ капитана, — твердым голосом обратился к компьютеру Сайленс. — Подготовь все к нашему возвращению на «Ветер тьмы». Там мы пройдем карантин.

— Извините, капитан. Приказы, которыми я руководствуюсь сейчас, отменяют ваши распоряжения. С этого момента вам не разрешается взойти на борт катера.

Кэррион грустно усмехнулся.

— Вот она, последняя степень имперского мышления! Незаменимых людей нет. Нет!

Глава 9. НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОСЛОЖНЕНИЯ

Сайленс беспомощно падал в темноту, которой не было конца. Обжигающе холодный воздух был полон сернистого зловония и запаха горелой крови. Мимо него, вспыхивая, как кометы, проносились яркие огни. Из темноты доносилась громкая и лишенная смысла речь, вперемежку с криками и смехом. Сайленс не знал, как долго длилось его падение, но казалось, что оно продолжалось целую вечность. Он стал метаться в отчаянных поисках чего-то такого, за что можно было бы схватиться руками и замедлить падение, но кругом были только темнота и холодный ветер. Он заставлял себя успокоиться, хотя его ум мучили безответные вопросы. Где он находится и как попал сюда? Где его команда? Где Кэррион?

— Я здесь, капитан.

И вдруг он очутился на узкой лестнице, ее потрескавшиеся мраморные ступени уходили в бесконечность. Кэррион стоял рядом с ним, спокойный и невозмутимый. Холодный ветер шевелил его волосы, его плащ спадал с плеч словно сложенные крылья. Он взглянул вниз в бесконечную пропасть и потом посмотрел на Сайленса.

— Я предупреждал вас, капитан. Путешествия, подобные этому, опасны!

— Путешествие? — переспросил Сайленс — намеренно резко, чтобы скрыть свое волнение. — Куда мы попали, Кэррион?

— Туда, куда ты так настойчиво просил меня провести тебя. В глубины сознания Дайаны Вэрчью.

В мгновение ока она снова обрела память. Дайана видела, как умирали пехотинцы, как их тела были разорваны на части. Ужас и чувство вины переполняли ее, единственным способом сберечь свою психику было внушить себе, что трагедии не произошло. Она сумела забыть все, пока ее силой не заставили вспоминать. А потом, чтобы снова не попасть в объятия ужаса, она замкнулась в своем сознании, там, где никто не мог ее найти и причинить боль. Она замкнулась и, ничего не видя, не произнося ни слова, находилась как бы в состоянии клинической смерти — но обрела покой и безопасность. Кэррион не мог воздействовать на нее своим биополем, но у него появилась одна идея. Идея была рискованной и необычной, опасной и для девушки, и для него самого. Он предлагал отбросить защитные заслоны своего поля и совместить свое сознание с сознанием Дайаны. Ее боль должна была стать его болью.

— Если ты собираешься идти туда, я пойду вместе с тобой, — сказал Сайленс. — В конце концов, я ее отец.