На острие меча - Нортон Андрэ - Страница 17

Потом показался второй укреплённый город со стенами, поросшими деревьями, — Хейсден, и Кемп снова принялся снимать. Ещё один шлюз в Бокхевене вывел их в реку Дизе и к Хертогенбошу.

Тут группа распалась. Кемп со своей камерой и с очень плохо упакованными личными вещами, о которых он, по-видимому, совсем не заботился, высадился вместе с методичным Баумгарде, который перед высадкой надел тщательно выглаженный костюм и стал похож на промышленного магната, уже лет пять возглавляющего совет директоров. Но попрощались они с остальными членами группы весьма небрежно.

Квинн начинал подозревать, что в плавании «Вежливого полицейского» было нечто большее, чем заметно на поверхности. У четверых столь разных путников такие небрежные и привычные манеры, какие появляются только после многих совместных кампаний. Йорис Маартенс вынес на берег помятый рюкзак и потрёпанный чемоданчик, который очень отдалённо напоминал такой же в багаже Квинна. А ван дер Хорне не взял ничего, кроме вещей самого Квинна. На пристани их поджидала машина, и шофёр приветствовал Дирка.

— Вам понравится замок, — Йорис отпихнул свой чемоданчик, чтобы разместить поудобнее ноги в неуклюжих башмаках на толстой подошве. — Не забудь показать Андерсу темницу, Дирк. Конечно, она сейчас уже не соединяется со рвом, но это никоим образом не уменьшает её исторической ценности…

— Мой отец, — заметил Дирк, — несомненно, отнесётся к вам, как к редчайшей находке, которую я когда-либо привозил домой. Он пишет историю рода ван дер Хорне и, насколько мне известно, даже разбирается в путанице четырнадцатого века. Это время, когда у наших предков были очень странные идеи относительно личности и собственности их не так хорошо вооружённых соседей. Темница восходит как раз к этому периоду, и не могу избавиться от мысли, что время от времени её использовали по назначению. Вы обязательно должны её увидеть. Но из когтей моего почтенного родителя мы вас спасём: когда речь заходит о его хобби, он может говорить бесконечно…

— С другой стороны, — вмешался Йорис, — кухней ван дер Хорне командует повариха, лёгкость руки и изысканность вкуса которой уступают только толщине её талии. Гурманы высоко ценят приглашение к столу ван дер Хорне.

— Я потрясён своей удачей, — обрёл дар речи Квинн. — Темница и повариха!

Замок ван дер Хорне состоял из скучных одинаковых казарм и более древней и гораздо менее приветливой средневековой крепости.

— Уютно, верно? — спросил наследник, когда машина остановилась у ворот. — Более уродливого здания во всей провинции не найдёшь! — с гордостью добавил он.

— И более холодного, — напомнил ему Йорис. — Но будьте благодарны, Андерс, что приехали сюда не в середине зимы, когда, задержавшись в коридоре, сразу превращаешься в ледышку. Зимой лучше передвигаться из комнаты в комнату трусцой.

Через несколько минут Квинн стоял перед тусклым зеркалом в спальне с высоким потолком и забранными деревянными панелями стенами. В зеркале отражались две ступеньки, ведущие к возвышению, на котором стояло не что иное, как королевская кровать. Её тяжёлые занавеси были задёрнуты. Чихнув дважды, Квинн подумал, что, может, эти занавеси ночью защитят от сквозняков. За время последних лихорадочных событий он потерял способность удивляться. Теперь Квинна не удивляло даже королевское ложе, и если бы он неожиданно оказался на дне темницы, то тоже не удивился бы. Очевидно, он уже достиг нужной степени отчуждённости, необходимой для тайного агента.

Конечно, он пока не столкнулся с двумя обязательными атрибутами этой жизни: отравленным кофе и отравленной сигаретой, и, насколько ему известно, у него нет двухдюймовой ленты микрофильма, который необходим… скажем… Коруму Тысячелицому. Квинн рассмеялся, закашлялся и, услышав стук в дверь, сказал:

— Войдите.

Дирк критически оглядел своего гостя.

— Ну, вы ещё не совсем посинели. Американцы поддерживают свою репутацию: вы один из тех, кого у вас называют крутыми. Не хотите ли перекусить? Сейчас моего отца можно оторвать от книг, а мама с сестрой в Дени Хааге, так что женщин ждать не придётся. Ха! Йорис…

Крепыш Маартенс нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Когда они присоединились к нему в коридоре, он двинулся почти трусцой, как и предлагал раньше. Лестничный пролёт, по которому стражники могли бы подниматься строем по десять в ряд, своими полированными, не прикрытыми ковром ступенями привёл в просторный зал, увешанный множеством булав, мечей и щитов. В одном конце его размещался камин, такой большой, что вполне мог вместить целиком ствол дерева. А горел в нём чисто символический огонь, почти потерявшийся в пещере очага.

У камина, протянув руки к огню, стоял невысокий человек в слегка потёртом и потрёпанном на рукавах бархатном пиджаке цвета красного вина и с серебристым хохолком на голове, как у какаду. Услышав шаги по каменному полу, человек быстро повернулся.

— Goeden Avond, Mijnheeren, — начал он мягким голосом, в котором слышались те же насмешливые нотки, что и у сына. Но тут же он слегка нахмурился, словно сердясь на собственную забывчивость, и легко перешёл на правильный английский, почти без акцента.

— Добрый вечер, господа.

— Это Квинн Андерс, отец, — представил гостя Дирк.

— Квинн, это мой отец, граф ван дер Хорне.

— Приятно познакомиться, мистер Андерс. И вас приветствую, Йорис, — он кивнул Маартенсу. — Но, мистер Андерс, — граф снова повернулся к американцу, — сын сказал мне, что ваш отец — доктор Андерс. Это для меня огромная радость. В моей библиотеке есть книги вашего отца «Орден рыцарей святого Иосифа» и «Исследования по проблемам военной тактики тевтонских рыцарей». Это блестящие работы. Я сам отправил ему небольшой комментарий относительно ордена тамплиеров: один из ван дер Хорне в тринадцатом веке вступил в этот орден. Я вам покажу…

— Отец! — Дирк слегка коснулся бархатного рукава. — Нам надо поесть.

Граф с искренним удивлением посмотрел на сына, потом рассмеялся.

— Сбросил старика с его конька, а? Но ты прав. Есть время для науки и время для еды. Давайте поедим!

Еду подавали на одном конце длинного полированного стола, и пища, как и обещал Йорис, оказалась превосходной. Квинн с удовольствием ел, отвечая на поток вопросов графа, и обнаружил, что рассказывает о рукописи, которая привела его за море.

Граф ван дер Хорне положил нож и вилку.

— Род Стернлитцев! Это нелегкая задача. Вы знаете, у них никого не осталось…

— Действительно, после исчезновения последнего герцога. Но книга об Одокаре почти завершена. Мой отец получил доступ к документам в собрании Хаггермана. Мне нужно только кое-что закончить, навестить развалины башни… Из-за войны отцу приходилось работать только с фотографиями и рисунками, а это не всегда даёт всё необходимое.

— Подождите!

Граф ударил ладонью по столу с такой силой, что тарелки подпрыгнули.

— Хендрикс! — обратился он через плечо к слуге, который подавал блюда. — Иди в кабинет и принеси синюю книгу с пятого стеллажа слева у камина, с четвёртой полки.

Он снова повернулся к Квинну.

— Возможно, я смогу немного вам помочь. Мне кажется, род Стернлитцев вымер не окончательно…

— Но я считал, что герцог… — начал Квинн.

Граф нетерпеливо кивнул.

— Да, герцог пропал в пустыне и он не был женат. Но в любой семье существует ещё женская линия… Ага, спасибо, Хендрикс. Да, это как раз нужный том. — Он начал торопливо перелистывать толстые жёлтые страницы. — Я был прав, — голос его звучал торжествующе. — Тётя Матильда…

— Что! — Дирк даже пролил немного вина из бокала, который поднёс к губам. — Только не тётя Матильда, отец! Неужели ты пошлёшь невинного путника в такое паломничество?

— Дирк! — в голосе графа звучала укоризна. — Твоя двоюродная бабушка — очень умная женщина, к тому же она хранительница семейной истории. Её мать была младшей сестрой последнего герцога Стернлитца. Возможно, она согласится принять минхеера Андерса, так как он занят серьёзным историческим исследованием. Фрейле Матильда ван т'Оостенберг, минхеер, живёт сейчас в Шато дю Дам вблизи Маастрихта. Я сам напишу ей о вашем деле, и она, может быть, согласится вас принять…