На острие меча - Нортон Андрэ - Страница 12

— Вас прислали те, кто имеет право на мою помощь… вернее, вы так утверждаете…

— Свяжитесь с ними, — вызывающе прервал её Квинн. — Вам подтвердят, что я Роаджакт.

— Те, кто послал вас, не нарушают закон… а вы говорите, что вами заинтересовалась полиция…

— Я тоже не нарушал закон, Йонквроув. В моей стране такую ситуацию называют «подставка».

— Я слышала это слово, минхеер. И знаю его значение. Итак, вы считаете, что вас нарочно сталкивают с законом?

— Да, Йонквроув. Если полиция меня сейчас задержит, потребуется какое-то время, чтобы оправдаться. И мне кажется, что спланирован целый ряд действий, чтобы задержать меня. Почему — этого я не знаю.

— Должна быть причина. Но почему кому-то понадобилось мешать вам в выяснении правды о смерти брата?

— Я могу назвать несколько причин, Йонквроув. Например, чтобы кого-то за это время успели отправить подальше, чтобы ему не угрожал закон. Но об этом вы можете догадаться и сами. Брат не делился со мной, но я считаю, что в Маастрихте он собирал какие-то сведения. И когда подошёл слишком близко к источнику, его устранили.

— Но вы говорили мне — вы сами это сказали сегодня вечером, — что вы не на правительственной службе.

— Это абсолютная правда, Йонквроув. Я хочу только рассчитаться с теми, кто убил моего брата. Но для этого нужно установить, какими именно сведениями он интересовался перед смертью.

— Вы очень молоды, — заметила она.

— Мне кажется, мой возраст в данном случае не имеет значения, — возразил он.

К его удивлению, она рассмеялась — смех такой же глубокий и богатый, как и голос, — хотя в глазах не было веселья.

— Справедливый ответ, минхеер.

— Йонквроув? — в дверях стоял Йохан.

— Да?

— Полиция получила сообщение, что в «Де Витт» остановился сбытчик фальшивой валюты, информация поступила сегодня вечером в форме анонимного телефонного звонка. Прибыв, полиция обнаружила тело Призрака…

Женщина обдумала сообщение и спросила:

— На кого работал Призрак?

— Неизвестно.

Она чуть повернулась лицом к подчинённому.

— Я недовольна, Йохан. Когда мне нужны сведения, я должна получить их — полностью. Установите, на кого работал Призрак!

Йохан снова исчез. А Йонквроув знаком пригласила Квинна сесть на один из стульев у стены. Атмосфера чуть заметно изменилась. Раньше женщина была настроена явно враждебно и держалась сознательно отчуждённо, теперь она словно колебалась. Квинн сел и решился расстегнуть плащ. Его глаза привыкли к полутьме, и он разглядел на сиденье соседнего стула чёрную фигурку. Катер участвовал в совещании. Почему-то это вселило в Квинна уверенность. Он осмелился задать вопрос:

— Мог ли этот… Призрак работать на полицию?

Опять раздался смех.

— При жизни Призрак занимался разными проблемами, и у него было несколько хозяев. Но он никогда не работал на закон. Расскажите мне о фальшивой валюте.

Квинн вынужден был быстро принять решение. Появление Призрака и его загадочных хозяев, очевидно, пошло ему на пользу. Он решил, что пора рассказать всю правду. И потому обрисовал события последних двух дней, начиная с открытия фальшивых банкнот и до бегства из «Де Витта».

Женщина выслушала его со своим обычным каменным спокойствием. Когда он закончил рассказывать, она дважды кивнула — для Квинна это было всё равно, что получить согласие сидящего Будды.

— Минхеер, сейчас я услышала правду. Не смотрите на меня так — разве я не одобрила ваш рассказ? И теперь я понимаю, почему вы считаете, что вас «подставляют», как вы выразились. На меня ваш рассказ произвёл впечатление…

Катер встал, потянулся и снова сел, обернув лапы хвостом, — выразительный символ достоинства. Он очень похож на Йонквроув: оба непоколебимо верят в себя и свои возможности. Женщина протянула руку и выбрала из коробки возле своего локтя длинную тонкую сигару. Остро запахло дымом. Квинн расслабился. Он без слов понял, что принят.

— Действительно, — повторила она, затягиваясь, — я поражена, Роаджакт. Вы вели себя с поразительным здравым смыслом… до сих пор…

— Вероятно, половина всей полиции идёт по моему следу, — оправдывался он.

— О Призраке никто плакать не будет. Несомненно, в полиции найдутся люди, которые хотели бы схватить вас как виновника его смерти. Но сейчас главное — узнать, кто послал его на ваш подоконник. Да, Йохан?

Квинн не слышал, как открылась дверь.

— Кто платил Призраку, неизвестно. Я сообщил, что вас это интересует. Может быть, к утру…

Она выпустила абсолютно правильное кольцо дыма.

— Хорошо, Йохан. Но мне это не нравится. Неизвестные заказчики, которые платят здесь… совсем не нравится. Теперь что касается вас, минхеер. Ночь вы проведёте здесь. Утром — что ж, посмотрим. Йохан, отведи минхеера в комнату капитана. Спите спокойно, Роаджакт, в стенах «Мудрого кота» вы в безопасности.

Квинн поблагодарил, но она отмахнулась рукой, в которой держала сигару. Вслед за Йоханом он прошёл по лестнице, миновал вход в столовый зал, потом ещё два пролёта и оказался в небольшом коридоре, в который выходили две двери. Йохан распахнул левую. Они вошли в нечто похожее на чердак, заставленный сломанной мебелью и упаковочными ящиками. Изнутри окна были закрыты прочными ставнями.

Йохан прошёл к шкафу у противоположной стены и вытащил деревянный колышек, закрывавший дверь. Открылась задняя стенка шкафа — вход оказался таким узким, что им обоим, хотя они не такие уж массивные, пришлось протискиваться боком.

За проходом оказалась комнатка без окон, с койкой и комодом. Йохан пальцем указал на постель. И ушёл, не говоря ни слова. Панель за ним закрылась.

В слабом свете лампы, свисавшей на проводе с потолка, Квинн оглядел свою невеселую обитель. Внимательный осмотр не улучшил его впечатление, но он постарался не привередничать. Возбуждение, которое поддерживало его во время бегства из гостиницы и в разговоре с Йонквроув, постепенно спадало, он захотел спать. Выключив свет, Квинн лёг на койку и почти сразу уснул.

Когда он проснулся с тупой болью в глазах и с дурным вкусом во рту, было совершенно темно. Поднёс часы к уху и услышал их тиканье. Он мог пробыть здесь десять минут, а мог и десять часов. Отупевший от сна, он встал на колени и пошарил руками в поисках шнурка от лампы.

Ему удалось найти его, включился свет. На часах без четверти десять. Квинн принялся заводить их, одновременно пытаясь разобраться в событиях прошлой ночи. Ему захотелось есть, и он подумал, не оставят ли его здесь гнить заживо, пока внешний мир будет заниматься своими делами. Комната явно предназначалась для тех, кто предпочитал не показываться на свет.

Квинн встал и прошёлся. Ни одна доска не скрипнула. На стене у дверной панели он нашёл нечто удивительное — листок с написанными карандашом фамилиями и полустёртыми датами.

«Дж. Фалмер, 1942. Р. В. Вингфилд, 1942. Колдвилл,

1942. Ронстон-Марч, 1943. Хендерсон, 1943. Воларски,

1943. Де Боклер, 1943. Вулф, 1944…»

— Прежние постояльцы? — спросил Квинн у окружающей пустоты. Но даты: 1942, 1943, 1944 — это годы оккупации! Эта комната служила путевой станцией в дороге беглецов. Квинн часто слышал о лётчиках союзников, которые спасались через Нидерланды. Переодетые, они переходили от станции к станции по ночам, с риском для жизни своих проводников. Если здесь пряталось так много людей, это очень надёжное место. Квинн, повинуясь порыву, достал ручку из кармана и добавил: «Роаджакт, 1952». Прошло десять лет, после того как тут прятался Дж. Фалмер, но война продолжается.

Часы Квинна уже показывали одиннадцать тридцать и он сильно проголодался, когда внезапно появившийся Йохан поставил на пол небольшую корзину. Не отвечая на вопросы Квинна, он покачал головой и исчез. Американец опустошил корзину и, несмотря на грязные руки, прекрасно поел — холодное мясо, сыр и хлеб. Запил всё тёплым кофе из бутылки.

Остальную часть дня он дремал. У Квинна появилось предчувствие, что в дальнейшем у него может не оказаться времени для сна. Поэтому стоит выспаться заранее. Ужина всё не было, время шло, а Йохан не появлялся. В восемь часов Квинн обнаружил остатки мяса, которые не заметил в корзине, и съел всё до последней крошки.