Кровь и честь - Грин Саймон - Страница 43

В голове у Джордана защелкали костяшки счетов, он подсчитывал нанесенный мебели ущерб. Уже выхватив меч и делая шаг, чтобы присоединиться к Корду, актер, которому память Виктора помогала вспомнить, сколько было заплачено за каждый погибший или изуродованный предмет, со страхом подумал, что принц и Родрик могут обвинить его в учиненном разгроме и вычесть солидную сумму из его гонорара.

Джордан решил, что пора помочь Дамону, пока в комнате оставалась хоть какая-то не сломанная мебель. Он выбрал подходящий момент и, подскочив к чудовищу, пронзил его своим оружием, которое, войдя в грудь красноголовику, вышло у него из спины. Из раны не вылилось ни капли крови. Чудовище затряслось от хохота и, обхватив своими тонкими ручонками лезвие меча, начало приближаться к Джордану, как бы протягивая клинок сквозь себя. Огромный рот раскрылся точно в предвкушении шикарного обеда. Актер сделал шаг назад. Красноголовик вытащил из своего тела меч и отбросил его в сторону. Раздался свист кувалды Корда, и существо помчалось прочь.

Пока помощник Хранительницы гонялся за тварью по комнате, Джордан успел немного перевести дух. Красноголовик забирался под кресла, пробегал по крышкам столов, прячась в любом подходящем месте и стараясь по возможности пробиться к двери или к стенным панелям, но Корд был начеку и всегда опережал противника, заставляя его поворачивать обратно. Джордан мог бы даже поклясться, что в какой-то момент чудовище, взобравшись по стене, пробежало по потолку, правда, к тому времени актер уже настолько очумел от передвижений красноголовика, что не мог с уверенностью ничего утверждать, продолжая оценивать все возрастающие размеры ущерба.

«Огонь, — подумал Джордан, которого уже начала охватывать паника, — Корд сказал, что красноголовики боятся огня».

Актер выхватил огненный шарик, со страхом отмечая, как мало их у него осталось. Надо беречь свое оружие, когда еще появится возможность пополнить арсенал! Но сейчас следовало подумать о другом. Царапнув по оболочке шарика ногтем большого пальца, Джордан бросил его в красноголовика. Снаряд, ударившись о грудь зубастой твари, взорвался. Чудовище завопило от боли и ужаса и постаралось сбить пламя своими тонкими ручками. Корд взмахнул кувалдой, и красноголовик полетел в камин, где, ударившись о горящие поленья, съежившись, начал нелепо барахтаться в тлеющих угольях, пока не превратился в сгусток грязноватого дыма, который быстро улетучился через дымоход. Тотчас растаял и последний отзвук его крика, и внезапно в комнате наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине. Корд оперся на ручку своей кувалды, улыбаясь Джордану.

— Отлично, ваше высочество, я все ждал, когда вы разозлитесь и используете свое волшебство, чтобы покончить с этой маленькой грязной свиньей. А сейчас, если вы позволите, мне надо идти, хозяйка ждет.

Корд вышел, прежде чем Джордан успел попенять ему на учиненный в комнате разгром. Актеру приходилось видеть поля сражений, которые выглядели гораздо пристойнее. Он вздохнул и обречено покачал головой. Хорошо еще, что дверь в спальню оказалась закрытой, а то бы и спать не на чем было. Актер поднял меч, вложил его обратно в ножны и остановился, раздумывая, с чего начать уборку, как услышал за спиной стук распахнувшейся двери. Это оказался все тот же Корд. Джордан убрал руку с эфеса меча.

— Забыл вас спросить, ваше высочество, не наблюдалось ли еще каких-нибудь всплесков проявления нереального в этой части замка? Они отмечены практически везде.

— Здесь пока все спокойно, — ответил Джордан, — если, конечно, не считать красноголовика.

— Никаких необычных гостей за последний час? Актер решил не говорить про Монаха, слишком уж сложными выглядели бы, по его мнению, объяснения.

— Был тут один мальчик, который потерял маму, я послал стражника приглядеть за ним.

— Правда? — спросил Дамон. — Это случайно не Коротышка Джорди?

— Точно. Ты знаешь его?

— Наслышан.

— Отлично, я послал его к Хранительнице. Может, ты поможешь ему отыскать маму.

— Я знаю, где она. На замковом кладбище. Она и Джорди скончались лет двести назад. Вам есть чем гордиться, ваше высочество, Коротышка Джорди не многим показывается. Это едва ли не самый редко встречающийся призрак Полуночного Замка, хотя и хорошо известный, — покрытое шрамами лицо Корда помрачнело. — Ему было девять лет от роду, когда он умер. С тех пор он слоняется по коридорам, потерянный и одинокий, в поисках своей мамы. Бедняга.

Джордан тупо уставился на Дамона:

— Но он казался вполне настоящим… я держал его за руку.

Корд удивленно поднял бровь:

— Это же Полуночный Замок, ваше высочество.

— Ну, конечно, — быстро проговорил Джордан, — просто я так давно не жил дома. У меня все в порядке, Корд, можешь идти.

Помощник Хранительницы замка торжественно поклонился и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Актер тяжело опустился в одно из уцелевших кресел. Как близок он был к тому, чтобы выдать себя! Разве настоящий Виктор удивился бы призраку, он ведь вырос среди них. А вот Великий Джордан никогда раньше не встречал ни одного духа и был бы счастлив никогда впредь не видеть их. Хотя Коротышка Джорди вовсе не показался ему страшным… он был застенчивым, расстроенным и очень несчастным.

Джордан огорченно подумал, что мальчик, наверное, и не знает о своей смерти и превращении в призрака. Как ребенок его возраста может понять такое? Скорее всего, он просто решил, что мать бросила его среди чужих людей. Джордану стало очень жаль маленького духа. Двести лет… за что ж такое ребенку?

Неужели нельзя ничем помочь? Может, Хранительница сумеет что-нибудь сделать?.. Джордан еще больше расстроился. Нет, он не может даже попросить ее об этом, такое наверняка совершенно не в характере Виктора. Тому было бы просто наплевать на Джорди, принц, скорее всего, выгнал бы мальчика отсюда пинками. Актер мрачно уставился на стену перед собой. Нет, ему нельзя вмешиваться. Слишком опасно, могут возникнуть вопросы, слухи поползут…

Но Джорди верил ему. Никто не верил Джордану уже очень долгое время.

Актер тяжело вздохнул. Все больше и больше утверждался он во мнении, что не любит, совсем не любит Виктора. Все аристократы, образы которых он создавал на сцене, говорили и действовали, как люди чести, благородные герои. На деле же они оказывались ненадежными, вероломными злодеями. Джордану совсем не нравился ход собственных мыслей. Его наняли на работу, а он все больше занимался тем, что критиковал своих работодателей. Разве не случалось ему и раньше выступать для всякой сволочи, но тогда его волновали только деньги. В Полуночном Замке он оказался, чтобы принять участие в пьесе, за что ему чертовски неплохо платят. Джордан тяжело вздохнул. Он чувствовал, что устал, голова у него болела. Лучше подумать обо всем завтра утром, которое, как известно, вечера мудренее.

Он с усилием поднялся, но не успел сделать и двух шагов в направлении заветной спальни, как воздух расступился перед ним, и из мерцающей пустоты вышел человек, лишенный лица. Окно, через которое он вошел, с шумом исчезло. В другое время это бы, наверное, очень позабавило Джордана, но сейчас перед ним стоял еще один чертов незваный гость, который отдалял сладкий момент встречи с мягкой уютной постелью. Актер плюхнулся обратно в кресло и уставился на безлицего.

— Тебе какого черта здесь надо?

Тонкая, похожая на рану, полоска открылась на лишенной черт ровной поверхности:

— У меня есть послание к тебе от принца Доминика. Джордан увидел, как рана закрылась и исчезла.

— Из всех гостей, которых я не звал, но которых вынужден принимать весь вечер, ты, наверное, самый мерзкий и уж, конечно, наименее желанный. Не знаю ничего такого, с чем Доминик не смог бы подождать до утра. Валил бы ты отсюда, а то во мне пробуждается желание заняться экзорцизмом.

— Я не призрак.

— Продолжай действовать мне на нервы, и сам не заметишь, как им станешь, — Джордан бросил решительный взгляд в то место на лишенном черт лице пришедшего, где, по его мнению, должны были находиться глаза, но гость и не думал путаться. Актер устало вздохнул: — Ладно, валяй, но только побыстрее, а то я вышвырну тебя отсюда.