Девять месяцев из жизни - Грин Риза - Страница 58

ДЖОН: Мама, это я. Джули рожает... да... уже четыре сантиметра. Я думаю, тебе надо подъехать.

ДЖУЛИ (низким лающим голосом, с искаженным от боли лицом): Джон, отойди от телефона. Ты пришел мне помогать или болтать?

Джон подходит к Джули и берет ее за руку.

ДЖОН (улыбаясь): Хорошо, дорогая, хорошо. Давай: раз, два, три...

НАПЛЫВ:

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА, НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ СПУСТЯ.

Джули в больничной рубашке, три МЕДСЕСТРЫ и ДОКТОР, все в хирургических масках. Джон стоит рядом с кроватью. Джули растрепанная и страшная, явно мучается от боли.

ДЖУЛИ (на грани истерики): Прекратите это, пожалуйста. Я больше не могу. Сделайте что-нибудь. Жжет, жжет, ой, как жжет! (Визжит.) Почему ваши уколы не действуют? Я же все чувствую! Сделайте мне еще обезболивающего!

ДОКТОР (мягко): Скоро все кончится, Джули, потерпите немножко. Мы не можем больше давать обезболивающих, потому что вам надо тужиться.

ДЖУЛИ (истерически визжит): Я не могу! Я не могу! Пожалуйста, не надо! Я не могу дышать! Я не могу дышать!

ДОКТОР (с серьезным лицом): Сестра, дайте ей кислород!

СТАРШАЯ СЕСТРА бежит за маской и прикладывает к лицу Джули. Джон держит ее за руку и нежно улыбается. Джули начинает успокаиваться.

ДОКТОР: Хорошо, Джули. Сделайте несколько глубоких вдохов, а потом я хочу, чтобы вы еще раз потужились изо всех сил. Расслабьтесь, скоро все кончится. Ну что, готовы? Раз, два, три – тужьтесь!

НАЕЗД:

Джулино лицо, искаженное от боли.

ДЖУЛИ (издавая первобытные вопли): Ыыыыы! Гг-гыыыы! Гкхыыыыы! (Джону.) Ты (бип бип бип)! Какого (бип) ты тут лыбишься как (бип бип)! Гыыыыы!

НАЕЗД:

Джон продолжает улыбаться, но уже без прежнего энтузиазма; похоже, еще немного – и он упадет в обморок.

ДОКТОР: Хорошо, вижу головку! Тужимся, тужимся! Это... девочка!

НАЕЗД:

Хлюпающая носом Джули

ЗАТЕМНЕНИЕ ДЛЯ РЕКЛАМНОЙ ПАУЗЫ.

Логотип и заставка шоу.

КОРИДОР РОДИЛЬНОГО ОТДЕЛЕНИЯ.

Несколько десятков человек ходят взад-вперед по коридору; Джулина мама – ухоженная, хорошо одетая женщина пятидесяти с чем-то лет – говорит в камеру.

ДЖУЛИНА МАМА: Это у меня седьмой внук, представляете? Семь – это мое счастливое число. Когда я иду в Лас-Вегас, я всегда ставлю на семь черное, хотя черное в данном случае ни при чем, важно, что семь.

СМЕНА КАДРА:

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА, ЧАС СПУСТЯ.

Джули лежит в кровати и болтает с кем-то из родни, снова похожая на обычную себя. Волосы уложены, пижама в цветочек, лицо тщательно накрашено. Открывается дверь, входит БЕРЕМЕННАЯ ПОДРУГА Джули, на вид никак не больше двадцати семи, хотя блеск для губ не помешал бы. Она подходит к кровати и целует Джули в щеку.

БЕРЕМЕННАЯ ПОДРУГА: Здравствуй, мамочка!.. Ты мне все должна рассказать. Это было ужасно?

ДЖУЛИ (улыбаясь): Да нет, ничего особенно страшного не было.

Она наклоняется поближе к подруге и что-то шепчет.

БЕРЕМЕННАЯ ПОДРУГА (громко): Ты накакала на родильный стол?!

СМЕНА КАДРА:

КОРИДОР РОДИЛЬНОГО ОТДЕЛЕНИЯ.

Джон стоит в коридоре, во рту у него розовая жевачка в форме сигары. Говорит в камеру.

ДЖОН (все так же улыбаясь): Да, было немного страшно. Столько крови и всякого такого, сами понимаете. Но главное, что с моими девочками все в порядке, и я уже влюбился в свою малышку.

ЗАТЕМНЕНИЕ ДЛЯ РЕКЛАМНОЙ ПАУЗЫ.

Логотип и заставка шоу.

ГОСТИНАЯ В ДОМЕ СЕМЬИ МАРКУС, НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ СПУСТЯ.

Джули и Джон, опять идеальная пара, сидят на диванчике, держа на руках ЛИЛИ – ребенка, завернутого в одеяльце.

Внизу экрана появляется надпись: ЛИЛИ МИШЕЛЬ МАРКУС, три килограмма триста шестьдесят граммов.

ДЖУЛИ (не отрывая взгляда от Лили): Мы прекрасно себя чувствуем. Лили – настоящий маленький ангел, и Джон с ней такой милый. Я уже забыла, что когда-то мы жили без нее.

ДЖОН (улыбаясь): Я так люблю моих девочек. (Целует Джули, потом Лили.)

ДЖУЛИ (нежно глядя на Джона): Это был самый потрясающий опыт в нашей жизни. И я готова сделать это еще раз!

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ТИТРЫ.

Загорается свет, и в комнате звенит нездоровая тишина. Думаю, никто из присутствующих не может припомнить, существуют ли правила поведения для таких ситуаций. Надо хлопать? Или быстро выбегать из комнаты? Лично я в полном ужасе. В тот день, в больнице, я ей сказала столько всего хорошего, а они из всего этого выбрали только про какашки!

Представляю, в каком состоянии Джули. Вот теперь-то, наверное, жалеет, что сначала сама не посмотрела.

Несколько человек все-таки решаются на вежливые аплодисменты, а я встаю и ищу глазами Джули. Ее нигде не видно, но в дальнем конце комнаты я вижу мать Джули и мать Джона в окружении другой родни.

– Добрый вечер, – мрачно говорю я – Куда она подевалась?

Ее мама смотрит на меня и печально качает головой:

– Она пошла в комнату Лили. Сказала, что ни с кем не хочет разговаривать. Но тебе, может, стоит попробовать. Она тебя слушает.

Да ну!

Я поднимаюсь наверх и останавливаюсь перед комнатой, которая когда-то была гостевой спальней. У меня об этой комнате самые нежные воспоминания. Между прочим, здесь произошла моя помолвка. Мы с Эндрю зверски разругались, и я три дня жила у Джули. Я на него ужасно злилась, потому что он до сих пор не сделал мне предложения, а я только что узнала, что самая страшненькая девчонка из нашего колледжа недавно помолвилась со своим бой-френдом, с которым она встречалась на целых полгода меньше, чем я с Эндрю. Никогда в жизни я так не рыдала. Эми Вайнштейн! Она может играть тролля из Средиземъя, и гримировать не надо! На недоделанной Эми-блин-Вайштейн кто-то хочет жениться, а ты на мне, значит, не хочешь? Бедный Эндрю. Он уже неделю как купил кольцо и на днях должен был забрать его от ювелира, а теперь я испортила сюрприз, потому что ему пришлось мне все рассказать, иначе я ни за что не вернулась бы к нему. Думаю, я единственная женщина в мире, которой будущий муж, делая предложение, сразу же сообщил, что еще немного – и он бы передумал.

Я стучу в дверь спальни, и мне отвечает странный женский голос:

– Извините, но ребенок спит.

А это у нас, наверное, Глэдис. Интересно, участие в скандальных историях для первой полосы – это дополнительная услуга или входит в триста пятьдесят?

– Джули, я знаю, что ты там. Это я. Давай, открывай.

Дверь открывается, на пороге стоит надутая Джули. Комната уже ничем не напоминает гостевую спальню, которую я знала. Теперь это царство розового, повсюду валяются разнообразные детские штучки, и я вижу здоровенную негритянку, сидящую в кресле-качалке с Лили на руках.