Брачная ночь длиною в жизнь - Брукс Хелен - Страница 13

Хоть она и не станет жить с ним, помириться нужно. Лучше, чтобы у ребенка были и отец и мать. Взяв цветы, она пригласила его зайти.

– Хочешь кофе? – Из-за огромного букета ее квартирка казалась совсем крохотной. – Я только что сварила.

– С удовольствием, – негромко ответил Зак.

Виктория прошла на кухню, взяла подходящий кувшин, набрала воды, но стоило ей поставить туда цветы, как кувшин вдруг покачнулся и полетел на пол… Виктория завороженно смотрела, как выплескивается вода, плавно, как в замедленной съемке, ложатся на пол зеленые стебли. Из оцепенения ее вывел встревоженный голос Зака.

– Что случилось?

Виктория стояла босиком в луже, повсюду блестели осколки.

– Не двигайся, стой, где стоишь, – скомандовал он.

В два шага он оказался рядом, подхватил ее, словно перышко, на руки и, прежде чем она успела возразить, вынес из кухни в холл.

– Я слышал, что женщину лучше держать на кухне босую и беременную, но никогда не думал, что это так непрактично, – проговорил он, не выпуская ее из объятий. – Почему ты не носишь тапочки?

Привычка ходить босиком и в самом деле часто оборачивалась неприятностями: то она уронит что-нибудь на ногу, то ударится незащищенными пальцами, то занозу подцепит.

– Я их не люблю. – Виктория чувствовала запах его кожи. – Никогда не носила… – Ну почему он так чертовски хорош!!!

– А по-моему, ты просто хвастаешься, какие у тебя красивые ножки, – улыбнулся он. Его губы оказались в опасной близости от ее лица. Виктория ждала поцелуя, но Зак лишь слегка коснулся ее щеки. И все? Она с трудом подавила вздох разочарования.

– На этот раз все обошлось. – Зак наконец опустил ее на ковер. – Где у тебя веник и совок? Тут надо прибраться.

– Под мойкой, – дрогнувшим голосом ответила Виктория.

Почему он так холодно поцеловал ее? Может, его отталкивает ее полнота? Свободное платье скрывало ее фигуру, но он не мог не почувствовать изменений.

– Виктория? – Голос Зака отвлек ее от грустных размышлений. Пол на кухне сиял чистотой.

– Спасибо. – Виктория постаралась улыбнуться.

– Я спрашиваю, есть у тебя ведро или что-нибудь еще, чтобы поставить цветы? – повторил он вопрос.

Обычно такие мужчины не утруждают себя домашней работой. Видимо, она многого о нем не знает… Но, господи, как бы ей хотелось знать о нем все!

Мечты, мечты…

– Да… цветы… конечно. – Виктория постаралась взять себя в руки. Пока Зак сгребал осколки, Виктория открыла стенной шкафчик, где хранился пылесос и новенькое ведерко, поставила его в раковину и открыла кран.

Резкое восклицание Зака заставило ее вздрогнуть:

– Что ты собираешься делать?

– То есть? – Виктория непонимающе смотрела на него.

– Ты что, собираешься таскать это ведро?

– Да, а что? – разозлилась Виктория. – У него же не вырастут ноги!

– Ненормальная! Тебе же нельзя поднимать тяжести! И не вздумай со мной спорить. Ты беременная! И не заставляй меня читать тебе краткий курс о том, как ты должна себя вести, – деловито распорядился Зак. – Не дай бог, выкидыш случится! Разве тебе врачи не объяснили?

– А ты что, посещал занятия для будущих отцов? – еле удерживаясь от смеха, поинтересовалась Виктория. – Я сама собираюсь на них только в сентябре. И между прочим, я прекрасно тут обходилась без тебя все это время, без твоих нотаций и наставлений.

Зак вытащил ведро из раковины и поставил на пол.

– Ах, так, – возмущенно начал он, но Виктория не дала ему продолжить.

– До твоего прихода я чувствовала себя отлично! А ты вывел меня из равновесия… – она осеклась на полуслове, но было уже поздно.

– Я разволновал тебя, Тори? – переспросил он. В его голосе зазвучали торжествующие нотки.

– Ну… Не то чтобы… – попыталась она дать задний ход, но замолчала.

– Что же тогда?

– Зак, прекрати, – она с трудом заставила свой голос звучать спокойно. – Мы разошлись, это вопрос решенный. А все эти перепалки только вредят мне и малышу.

– Я не хочу спорить с тобой, Тори. – Его близость превращала ее кровь в жидкий огонь, сердце билось учащенно. – Слова тут вовсе не нужны.

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь раздеть тебя, – мягко проговорил он, – твоя грудь почувствует мои руки, а тело будет молить о поцелуях…

– Зак, не надо… пожалуйста, – его слова окончательно парализовали ее волю.

– Я буду целовать твои губы, чувствовать их вкус, твой вкус, – продолжал он, – затем я попробую другие части твоего тела, каждую его часть.

Ее грудь напряглась, отвечая на его желание. Опытные руки скользили по ее телу.

– Не надо, – пролепетала она. – Не делай этого.

– Почему? Потому что ты сама этого хочешь?

– Нет, я не хочу, – она постаралась оттолкнуть его. – Мне это не нужно.

Отчаяние, звучавшее в ее голосе, остановило его.

– Ты хочешь, но почему-то не позволяешь себе хотеть, – сказал он мягко. – Но я подожду. Время на моей стороне. Ты – моя жена, ты носишь моего ребенка и не сможешь отталкивать меня вечно. Ты и сама это знаешь.

Он отпустил ее, поднял букет и поставил его в ведро на полу.

– Ты носишь Хардинга, неужели ты еще не поняла, что это значит? И между прочим, ты тоже член семьи Хардинг.

– А как же Джина? – недоверчиво спросила она.

– Джина просто моя кузина, – ответил Зак. – Мы уже давно только друзья, хоть ты и не веришь. Когда ты будешь готова мне поверить, мы поговорим и об этом. Силком ведь тебя не разубедишь.

– Не прикидывайся невинным ягненком.

Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

– Я и не прикидываюсь, это было бы смешно. Но ты упорствуешь в своем заблуждении, а это нас никуда не приведет. Для блага нашего ребенка мы просто обязаны найти общий язык. Или ты предпочитаешь бессмысленную вражду?

Он надел пиджак и снова спросил:

– Мир или война? Виктория пожала плечами:

– Я вовсе не хочу воевать, но…

– Никаких «но». Уверен, ты не захочешь лишить свое дитя того, что принадлежит ему по праву.

– Это называется «шантаж».

– Отнюдь. Это – правда. Ты пытаешься отмахнуться от фактов и не можешь отличить, где правда, где ложь, а где твои собственные выдумки. Но, – он предупреждающе поднял руку, не давая ей возразить, – я не намерен сейчас с тобой ничего выяснять.

– И на том спасибо, – язвительно ответила Виктория.

– Я говорил о компромиссе, Виктория. – Он говорил очень спокойно и убедительно. – Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь одна. Я не хочу, чтобы ты продолжала работать: в этом нет необходимости и это может повредить ребенку. И я прошу тебя прекратить всякие контакты с Уильямом Ховардом.

– Это все?

Какое нахальство с его стороны говорить ей подобные вещи! Невероятный человек! Виктория была слишком удивлена, чтобы сердиться.

– Я так понимаю, что с этими пунктами ты не согласна? – скучным голосом осведомился Зак.

– Ты правильно понимаешь, – подтвердила Виктория.

– А как насчет наших с тобой встреч? Может быть, ты согласишься иногда встречаться со мной? Мы бы могли сходить куда-нибудь пообедать или поужинать… Положим пару раз в неделю. Это для тебя приемлемо?

– Абсолютно неприемлемо. – Виктории казалось, что он изучает ее реакции, будто она подопытный кролик. Мерзкое ощущение, надо сказать.

– Но если у тебя будут какие-либо проблемы, ты мне позвонишь? – нетерпеливо спросил Зак.

Вот оно как! Он нисколько не раскаивается в том, что произошло, даже в том, что крутил шуры-муры с Джиной и потратил кучу денег на ее апартаменты. Не винит он себя и в том, что тайком обделывал делишки с Чийли-Браунами. Ее брак был обречен с самого начала, только слепая, влюбленная дура могла этого не замечать. Ему нужна не жена, а кукла.

– Я не вернусь к тебе.

– Я говорил только о совместных обедах, а не о постели, – холодно ответил он. – Я хочу приглядывать за наследником Хардингов.

Правильно она настаивала на разводе! Виктория опустила глаза, чтобы он не догадался о ее чувствах. Как в одном человеке могут уживаться два таких разных существа! Как будто не он только что стоял с покаянным видом под ее дверью, протягивая роскошный букет и расточая комплименты.