Наш человек в Гаване - Грин Грэм - Страница 10

– Понимаете, он в общем импортирует. Оборудование и всякая такая штука.

В интересах собственной карьеры лучше вербовать агентов с солидным положением в обществе. Прозаические детали, касавшиеся магазина на улице Лампарилья хоть и занесены в особое досье, но вряд ли дойдут до этой подземной комнаты.

– Почему же он не был членом Загородного клуба до сих пор?

– Да видите ли, в последние годы он живет отшельником. Семейные неприятности, сэр.

– Надеюсь, он не бабник?

– Что вы, ничего похожего. Его бросила жена. Сбежала с американцем.

– А он, кстати, не антиамериканец? Гавана не то место, где можно позволять себе подобные чудачества. Нам с американцами надо сотрудничать, – конечно, в определенных границах.

– Нет, он совсем не такой. Человек разумный, положительный. Отнесся к разводу спокойно, воспитывает ребенка в католической школе – так хотела жена. Мне говорили, что на рождество он посылает ей поздравительные телеграммы. Уверен, что на его донесения можно будет целиком положиться.

– А знаете, Готорн, насчет ребенка это очень трогательно. Что ж, подтолкните его, тогда мы сможем судить, на что он способен. Если он и в самом деле такой, как вы говорите, подумаем, не расширить ли ему штат. Гавана может стать нашей ключевой позицией. Стоит где-нибудь начаться беспорядкам, коммунисты всегда тут как тут. Какой у него способ связи?

– Я условился, что он еженедельно будет посылать дипломатической почтой в Кингстон донесения в двух экземплярах. Один экземпляр я оставляю себе, другой пересылаю в Лондон. Для телеграмм я дал ему книжный шифр. Он сможет отправлять их через консульство.

– Они будут недовольны.

– Я сказал, что это временно.

– Если он себя хорошо проявит, я буду за радиосвязь. Надеюсь, он сможет расширить штат своей конторы?

– Ну, конечно. Хотя... Как вам сказать, это не бог весть какая большая контора. Старомодная фирма, сэр. Вы же знаете этих купцов старого закала, искателей приключений...

– Да, Готорн, я их знаю. Маленький, обшарпанный письменный стол. Несколько служащих, теснота. Допотопные арифмометры. Секретарша, которая служит фирме верой и правдой вот уже сорок лет.

Готорн вздохнул с облегчением – шеф отвечал на все свои вопросы сам. Если секретное досье и попадет к нему в руки, – все равно, то, что там написано, не дойдет до его сознания. Маленький магазин, торгующий пылесосами, безнадежно потонул в бурном море фантазии шефа. Положение агента 59200 дробь пять было упрочено.

– Все это стало его второй натурой, – объяснял шеф Готорну, словно он, а не Готорн отворял дверь на улице Лампарилья. – Это человек, который всегда считал гроши и ставил на карту тысячи. Вот почему он и не состоял членом Загородного клуба... неудачный брак тут ни при чем. Вы у нас романтик, Готорн. Женщины в его жизни приходили и уходили, но я уверен, что они никогда не играли в ней такой роли, как дело. Секрет успеха заключается в том, чтобы видеть своих людей насквозь. Этот наш человек в Гаване, так сказать, – порождение века Киплинга. «Останься прост, беседуя с царями», – как там дальше? «Останься честен, говоря с толпой», – и тому подобное. Уверен, что в его залитом чернилами столе где-нибудь спрятана затасканная грошовая записная книжка в черном клеенчатом переплете, куда он записывал свои первые расходы – четверть гросса резинок, шесть коробок перьев...

– Ну, не такой уж он древний старик, чтоб у него не было автоматической ручки.

Шеф вздохнул и вставил на место черное стеклышко. Его невинное око снова спряталось при первом же намеке на оппозицию.

– Дело не в деталях, Готорн, – сердито сказал он. – Но если вы хотите держать его в руках, вы должны найти его старую записную книжку. Это, конечно, метафора.

– Слушаюсь, сэр.

– Ваша версия о том, что он стал отшельником, потеряв жену, основана на ложной посылке. Такой человек ведет себя совсем иначе. Он не выставляет сердца напоказ и не афиширует своих чувств. Если ваша посылка верна, – почему он не стал членом клуба еще до смерти жены?

– Но жена его бросила.

– Бросила? Вы в этом уверены?

– Совершенно уверен.

– Значит, она так и не нашла этой старой записной книжки, не поняла его. Отыщите ее, Готорн, и он будет вашим до гроба... Простите, о чем мы говорили?

– О тесноте его конторы, сэр. Ему не так-то легко будет расширить штат.

– Мы постепенно уволим старых служащих. Переведем на пенсию старуху-секретаршу...

– В сущности говоря, сэр...

– Конечно, все это только предположения. В конце концов, он может нам и не подойти. Отличная порода, эти старые негоцианты, но иногда они видят не дальше своей бухгалтерии, и разведке от них мало пользы. Поглядим, что дадут его первые донесения, а лучше все-таки заранее все предусмотреть. Потолкуйте-ка с мисс Дженкинсон, нет ли у нее в центральном секретариате кого-нибудь знающего испанский язык.

Поднимаясь в лифте и глядя на мелькающие этажи, Готорн обозревал мир словно с борта ракеты. Западная Европа осталась у него под ногами... Ближний Восток... Латинская Америка. Шкафы с картотеками обступали мисс Дженкинсон, как колонны храма окружают убеленного сединами оракула. Ее одну звали здесь по фамилии. По каким-то непонятным конспиративным соображениям всех других обитателей здания называли по именам. Когда Готорн вошел в комнату, она как раз диктовала секретарше:

– Вниманию А.О. [административный отдел]. Анжелика переведена в C-5 с повышением оклада до 8 фунтов в неделю. Прошу проследить за немедленным исполнением. Предвидя возражения, предлагаю учесть: в настоящее время жалованье Анжелики лишь приближается к заработку кондуктора автобуса.

– Да? – отрывисто спросила мисс Дженкинсон. – Слушаю вас.

– Меня послал к вам шеф.

– У меня нет свободных людей.

– Нам пока никто и не требуется. Но могут возникнуть различные варианты.

– Этель, голубушка, позвоните D-2 и скажите, что я не разрешаю задерживать моих сотрудниц на работе после 7 часов вечера. Разве что в стране будет объявлено чрезвычайное положение. Передайте, что, если начнется война или мы будем накануне войны, центральный секретариат должен быть немедленно поставлен в известность.

– Нам может понадобиться секретарь со знанием испанского языка в район Карибского моря.

– У меня нет свободных людей, – механически повторила мисс Дженкинсон.

– Гавана... Маленькая резидентура, приятный климат.

– Сколько человек в штате?

– Пока что один.

– У меня не брачная контора, – заявила мисс Дженкинсон.

– Это пожилой человек, у него шестнадцатилетняя дочь.

– Женат?

– Вроде того, – неопределенно ответил Готорн.

– На него можно положиться?

– В каком смысле?

– Он человек надежный, спокойный, невлюбчивый?

– О да, будьте уверены. Это старый негоциант, – сказал Готорн, подхватывая на лету гипотезу шефа. – Создал свое дело из ничего. На женщин не смотрит. Половой вопрос его не интересует, он выше этого.

– Никто не бывает выше этого, – сказала мисс Дженкинсон. – А я отвечаю за девушек, которых командирую за границу.

– Вы же сказали, что у вас нет свободных людей.

– Ну, на определенных условиях я, может быть, и смогла бы выделить вам Беатрису.

– Беатрису, мисс Дженкинсон? – раздался возглас из-за картотеки.

– Да, Беатрису. Я, кажется, ясно сказала, Этель.

– Но, мисс Дженкинсон...

– Ей нужно набраться опыта, – вот все, чего ей не хватает. Эта должность ей подойдет. Не такая уж она молоденькая. И любит детей.

– Там требуется человек со знанием испанского, – вставил Готорн. – Любовь к детям – не самое главное.

– Беатриса наполовину француженка. Французским она владеет лучше, чем английским.

– Но нам нужен испанский.

– Это почти одно и то же. И тот и другой – романские языки.

– Нельзя ли ее повидать и поговорить с ней? Она прошла подготовку?

– Она прекрасная шифровальщица, окончила курсы микрофотографии. Стенографирует, правда, с грехом пополам, но отлично печатает на машинке. Разбирается в электродинамике.