Седьмой авианосец - Альбано Питер - Страница 22

Молодой матрос стиснул ладони, переплетя пальцы так, что побелели костяшки.

— Нами никто не интересуется, капитан, — сказал он с мрачными нотками в голосе. — Нас обязан был засечь чей-то радар. Такая махина просто не может разгуливать по всему Тихому океану незамеченной.

— Мы уже говорили об этом, Тодд, — отозвался Росс. — Система АВАКС, подводные лодки, торговые корабли, даже рыболовецкие баркасы вполне могли нас заприметить.

— Но прошло уже целых три дня…

— Знаю. Но нельзя взять под контроль все корабли на нашей планете.

— Господи! Они сделают то, что задумали.

— Я так не думаю, — сказал Росс, постаравшись, чтобы реплика прозвучала с той самой уверенностью, которой он сам, признаться, не испытывал. — Рано или поздно на них выйдут. И учти: даже если они доберутся до Перла, им еще надо будет прорваться через оборонительные рубежи…

Глаза молодого матроса превратились в две голубые льдинки.

— Если они доберутся до цели, нам придется своими силами помешать им.

— Да, мы попробуем…

— Капитан, вы сами говорили, что авианосец — это пороховая бочка, и надо только поднести спичку…

— Говорил.

— И самое уязвимое место — ангарная палуба.

— Верно. Там бомбы, торпеды, горючее.

— Вот мы и нанесем удар в самое уязвимое место…

— Но при этом и сами погибнем.

— Мне все равно, капитан. Даже если они не убьют нас, это сделают наши же ребята…

Росс еще раз убедился, до чего разумно мыслит его молодой спутник. Оказывается, они оба рассуждали примерно одинаково. Но не успел он ответить, как дверь распахнулась и в каюту вошел Хирата.

— Пошли со мной, — скомандовал он Россу. — А эта свинья останется здесь, — добавил он, злобно глядя на Эдмундсона. Тот бросил на него взгляд, полный ненависти, но не сказал ни слова.

— Спокойно, Тодд, — сказал Росс, вставая. — Они в нас нуждаются. Я скоро вернусь.

— Быстрее! — рявкнул Хирата. — Адмирал Фудзита ждет.

— Да, да, капитан не заставит ждать его превосходительство, — саркастически заметил Эдмундсон.

— Молчать, круглоглазая собака! — взвизгнул Хирата. — А то я велю охране заткнуть тебе глотку.

— Тодд, этим мы ничего не добьемся, — обеспокоенно сказал Росс. — Так что, пожалуйста, сохраняй выдержку и спокойствие.

— Есть, капитан, — сказал Эдмундсон и, стиснув зубы, сел ссутулившись.

Когда Порох Росс выходил из каюты, он услышал за своей спиной нечто очень напоминавшее рычание.

Вскоре Росс вошел в каюту, где обнаружил адмирала Фудзиту в кресле, а также капитана второго ранга Кавамото и секретаря, сидевших на стульях. По одну сторону от адмирала между двух других летчиков стоял подполковник Аосима. Все трое были в полной боевой летной форме: коричневые комбинезоны, подбитые мехом шлемы с наушниками и очками-консервами, поднятыми на лоб. На левом плече у каждого была эмблема восходящего солнца, на правом — знаки различия. На лбах виднелись белые повязки, к ремням были пристегнуты длинные кривые мечи. Росс остался стоять. Хирата не отходил от него.

Возле портрета императора стоял еще один высокий офицер, также в комбинезоне. У него было длинное узкое лицо удивительно невосточного типа, орлиный нос и близко поставленные, злобно смотревшие на Росса глаза. Появление американца явно не вызвало у него восторга.

Адмирал жестом указал на летчиков, стоявших рядом с Аосимой, и сказал:

— Это лейтенант Тадаси Киносита и младший лейтенант Рийки Майеда. Сегодня они будут ведомыми у подполковника Аосимы. — Затем он обернулся к высокому офицеру возле портрета императора и добавил: — А это подполковник Масао Симицу. Сегодня он командир отряда.

Порох Росс крайне неохотно поклонился сперва адмиралу, затем всем остальным. Он с удивлением смотрел на Киноситу, Майеду и Симицу. У всех троих лица были гладкие, без морщин, из-под шлемов выбивались завитки черных, без седины волос. Они выглядели весьма моложаво. Им можно было дать лет по сорок, хотя Росс понимал, что им никак не меньше шестидесяти. И еще одно обстоятельство весьма удивило его: почему он, недостойный пленник, оказался приглашен на этот инструктаж?

Надтреснутый голос адмирала перебил раздумья Росса и дал ответ на его невысказанный вопрос:

— Сегодня у нас второй вылет, капитан. Первый проходил при необычайно благоприятных погодных условиях и был связан с появлением вашей «Спарты». Сейчас вы можете оказать помощь — и нам, и, в первую очередь, вашим соотечественникам. — Стены каюты затряслись от безумного хохота японцев.

Пороху удалось перекричать этот гвалт, задав простой вопрос:

— Каким образом, адмирал?

Фудзита поднял руки. Смех оборвался.

— Вы знаете район Алеутских островов с точки зрения и мореходства, и воздушного сообщения…

— Вы что, повернули назад?

— Капитан, прошу не забывать, что курс «Йонаги» — это моя личная забота.

В голове у Пороха замелькали догадки: может, все-таки их интересует Датч-Харбор, может, они готовят внезапное нападение? Но Датч-Харбор не имеет никакой стратегической ценности. Правда, эти места японцы бомбили в годы второй мировой войны, но исключительно для отвлечения внимания американцев перед наступлением в районе Мидуэя. Кроме того, японцы сейчас явно не собирались наносить массированный удар. Росс слышал, как прогреваются двигатели лишь нескольких машин. Нет, этих психов трудно было раскусить.

— Адмирал, — быстро сказал он. — В этих местах вы вряд ли встретите кого-то или что-то, способное причинить вам ущерб.

— Что вы имеете в виду?

— Судно, с которого был запущен уничтоженный вами вертолет, скорее всего находится где-то далеко на северо-западе, возле Атту, ищет пропавшую машину.

— Мы тоже так считаем.

— Вы можете встретить рыбаков, парочку грузовых судов, может быть, танкер. Разумеется, нельзя забывать и вертолеты нефтяных компаний, но они в основном действуют возле Алеутских островов. Все они — и суда, и самолеты с вертолетами — не имеют никакого отношения к вооруженным силам. Вам они не опасны. — Снова раздался взрыв жуткого истерического хохота. Росс стоял, то сжимая, то разжимая кулаки. Он почувствовал, что покрывается испариной. — Ну а Датч-Харбор вообще ни для кого не представляет интереса. Там даже не бывает кораблей Береговой охраны.

— С вашего разрешения, капитан, вопросы тактики будем решать мы сами, — саркастически заметил адмирал. — Но я готов успокоить вас насчет Датч-Харбора. Планируется учебно-тренировочный и разведывательный вылет. — Затем он повернулся к летчикам и сказал: — По машинам.

Все четверо отвесили поклоны и удалились.

Когда дверь за ними закрылась, адмирал посмотрел на Росса, и в его водянистых близоруких глазах загорелся новый интерес. Он заговорил уже без привычной властности. В его голосе появилось нечто похожее на уважение.

— Капитан, — сказал он. — Вы хоть и американец, но в вас чувствуется благородство, порода. — Кто-то хмыкнул за спиной Росса. — Вы храбрый человек, а храбрость — замечательное свойство в любой нации. В самое ближайшее время вам выпадет большая честь: вы будете присутствовать при особой церемонии.

Все, кто сидел, вскочили на ноги и проревели:

— Банзай!

Пороху показалось, что он находится в палате для буйных психиатрической лечебницы.

— Особая церемония, — пробормотал он себе под нос. — Большая радость! — Он подумал о корабле, полном психов, которые за четыре с лишним десятилетия изоляции от мира лишились остатков рассудка. — Что вы имеете в виду, адмирал? — громко спросил он, пытаясь пробиться сквозь этот неистовый ор.

— Всему свое время, — кратко ответствовал адмирал, давая понять, что эта тема исчерпана. — Пока же вы отправитесь со мной на мостик управления полетами. — И он кивком головы показал на дверь.

Порох стоял у леера, смотрел по сторонам и никак не мог поверить что эта прекрасная погода ему не примерещилась. Несмотря на типичные для Алеутских островов туманы и мглу, море было спокойным, ветер — слабым, и солнце проглядывало сквозь дымку именно там, где Росс и ожидал его увидеть — слева по борту. Сориентировавшись по солнцу, он еще раз убедился в верности своих расчетов: безумный авианосец шел на запад. Сейчас они были примерно в двухстах милях юго-западней Алеутских островов. Вчерашний лед на палубах растаял. На полетной палубе — от центра к корме, в зоне технического обслуживания — находилось десять самолетов. В первых рядах он увидел «Зеро». Всего он насчитал четыре «Зеро», три «Вэла» и три «Кейта».