Лица - Лорд Ширли - Страница 3

Может, в ней просыпается красота сестры? Нет, шансов никаких, а все же почему именно этим летом с ней происходит то, чего не случалось никогда? Ока приучила себя ничего не ожидать от летних лагерей и, конечно, вовсе не обращала внимания на рекламные брошюры, обещавшие идиллию – днем небо ясное и безоблачное, ночью – усыпанное звездами.

Перед этим Джо пришлось пару дней понервничать. Она подслушала, как родители обсуждали возможность отправить ее во Францию, в Прованс, в замок шестнадцатого века – «ребенку нужно развиваться». Обсуждением, правда, это вряд ли можно было назвать. Они спорили, а еще точнее – ругались. Такие сцены повторялись каждое лето: мама старается дать ей все, чего у нее самой не было, а отец зло насмехается.

– Если ты хочешь ее развивать – на здоровье, но не за мои трудовые деньги, – захлебывался отец. – Отправь-ка ее в пустыню, в какую-нибудь Богом забытую деревню. Там она, во-первых, похудеет килограммов на пять, а во-вторых, создаст себе тот самый неповторимый имидж, о котором ты все время твердишь. – Тон становился все язвительней. – А что, Тери, давай! Приведи ее в форму, тогда какой-нибудь парень, может, и заплатит за ее образование. – Перебранка так и продолжалась, пока Джо, их семейный миротворец, не пришла на помощь. С интересом, похожим на естественный, она заговорила об одном объявлении в «Сан-Диего».

– В лагере «Синяя птица» – это лагерь для школьников – можно подоить корову, поучиться на стеклодува… вязать шали, еще есть курсы домохозяйки. Там дети публикуют свои стихи и прозу, выращивают цуккини… плавают в подземном туннеле… там можно тренироваться на черный пояс… фехтовать на рапирах… запечь щуку, как мама раньше пекла. – Это была уже шутка. Мама в жизни не запекала щуку, но что действительно запало Джо в голову, так это насчет стихов и прозы. Такого в других объявлениях не встречалось. И неважно, как представляли ее будущее родители, постоянно сравнивавшие Джо с Алексой; им приходилось признать, что Джо обязательно будет писать – писала она с тех пор, как научилась держать в руке карандаш. И отцу, и матери всегда хотелось избавиться от Джо на летние каникулы. Она знала это, а они даже не пытались это скрывать.

Маму ждет работа в Мексике, а папа… папа всегда найдет причину срочно уехать по важному делу. Они никогда не волновались о том, куда пристроить Алексу, хоть та и была на десять месяцев младше. У Алексы всегда были планы, и всегда грандиозные. В них фигурировали личности вроде Барбары Уиттен – подруги, какую сами родители были бы непрочь иметь. В любое время суток Барбара могла прислать за Алексой машину с шофером – а один раз, на Рождество, даже билет на самолет – перенести Алексу в другой мир. Неудивительно, что все вокруг готовы были прыгнуть через голову, чтобы занять место в расписании Алексы (словечко «расписание» теперь стало у сестры любимым). Алекса, ее абсолютно сногсшибательная сестра, оправдывала каждый цент, вложенный в нее. И Джо не жалела для сестры ничего, ей только хотелось, чтобы родители освободили ее саму от унизительного контроля. Она ведь так старалась доказать им, что тоже может быть независимой.

Почему-то Джо создавала родителям неудобства. Почему – она не знала, но именно ее надо было чем-то занимать в летнее время. Абсурд. Ведь это Алекса всегда царапала машину на повороте к гаражу. Это Алекса однажды в выходной не выключила плиту и чуть не сожгла весь дом. Это она вбежала в дом через стеклянную дверь, в результате чего на ее красивой голове пришлось сделать пять швов. Джо присматривала за Алексой с тех пор, как помнила себя. Может, поэтому родители никогда и не беспокоились за Алексу.

– Мама, почитай это объявление. Я была бы так рада съездить туда. Кажется, там на самом деле здорово. Я лучше поеду в лагерь и получу там то, о чем написано черным по белому, чем учить французский… И вообще, я не хочу уезжать так далеко от дома. Может, Майк Таннер еще позвонит насчет работы на лето в «Юнион Трибьюн». – По правде говоря, она и не ожидала такого подарка судьбы. Вот уже несколько месяцев она печатала Майку его рассказы, чтоб немного подзаработать. Но в своей газете Майк не был шишкой, способной потянуть за нужные нити, а, как она узнала от Алексы, нужно всегда тянуть за эти самые нити, если хочешь куда-нибудь пробиться. И все же она упрямо продолжала надеяться. – «Синяя птица» не так далеко. Мам, мне очень хочется туда.

Ясно, что отец не упустил возможности сделать еще пару гадких замечаний насчет лагерей для тех, кто хочет похудеть, но на самом деле обижать дочь он не хотел. Ее вес прыгал то вверх, то вниз. Джо была полноватой, но толстой ее никто бы не назвал – хотя все же такой шикарной фигуры, как у мамы и у Алексы, ей точно не видать.

Смешно, но, чем больше Джо изображала интерес к «Синей птице», чтобы разрядить обстановку, тем больше ей и в самом деле хотелось туда. Она забыла о разочарованиях прошлых лет, о том, что всегда оказывалась одиночкой, «другой». Она часто оставалась наедине с книгой, в то время как другие девчонки, гораздо менее интересные, через день уже сходились с кем-нибудь и уже шептались и сплетничали о чужих страшных тайнах.

Этим летом то же происходило и с ней – и даже больше. Брэд. Джо взглянула в зеркало. У нее действительно была большая высокая грудь. С талией тоже повезло, Бобо даже посоветовала носить пояса потолще, чтобы подчеркнуть женственные линии тела.

Солнце садилось за гору. Это ее любимое время дня, когда последние лучи загораются в красных цветах каучукового дерева, как фейерверк, и теплый ветер из пустыни Мохавэ колышет пальмовые листья. Вдалеке на горной дорожке Джо заметила Бобо и Риту, они шли под ручку и о чем-то возбужденно шептались. Еще недавно подобная картина была бы невыносимо горькой от острого чувства одиночества и тоски. Теперь Джо улыбнулась, с любовью глядя на подруг. Похоже, компания была готова воссоединиться. Можно будет рассказать им немного, совсем чуть-чуть, о рандеву с Брэдом, но всего говорить не надо. Наконец Джо начинала взрослеть.

Лицо было стеклянное, из очень тонкого стекла. Такое делали когда-то в Венеции. Она никогда там не была, но как-то раз они с Альфом пили шампанское из «венецианских флейт» – так он их называл. Стенки бокалов были так тонки, что, поднося их к губам, Тери боялась откусить кусочек.

Альф был человек искушенный. Для каждого случая он знал нужное слово, нужный напиток и всякие другие штучки. Он был жесток, но такие люди всегда бывают жестоки. Как ни старалась Тери, все эти продюсеры, режиссеры и менеджеры каким-то образом угадывали ее прошлое – жизнь в маленьком провинциальном городке. Становиться светской дамой приходилось по фильмам – как глухому ребенку учиться читать по губам.

Тери поворачивала лицо медленно, очень медленно. Так забавно, она понимала, что иначе можно что-нибудь повредить. Через узкие щелочки в пленке Тери увидела, что в комнате снова начало темнеть. Она подняла запястье на уровень глаз: десять минут девятого. Значит, уже вечер. Она совсем потеряла счет времени. Самое приятное – лицо больше не саднит. Кислотная маска, кислота – это слово несколько дней нагоняло на нее страх после первого разговора с Магдой. Тери уже представляла себя Жанной Д'Арк в пламени костра, но вместо жжения лицо под пленкой казалось прохладным и гладким, как ее и предупреждали.

Господи, Тери, на кого ты сейчас похожа! Она подавила нервный смешок – в комнате мог быть кто-нибудь еще. Джо сказала бы, что мама – нечто вроде оперного призрака. Никогда не упустит случая блеснуть эрудицией, маленькое чудовище. Алекса, скорее, ввернула бы что-нибудь саркастическое вроде: «Ну и кто был сегодня твоей жертвой на шоссе?» А Бен… На глаза навернулись слезы. Чтоб ему провалиться! И всем мужчинам. Тери еле сдержалась, чтобы не заплакать от обиды. Бог знает, как прореагируют слезы с кислотной маской, тем более горькие слезы по неверному мужу.

Вот уж она покажет ему, когда выберется отсюда. Покажет, что она и сейчас шикарная женщина! Алекса считала отца виноватым в том, что мама не стала супермоделью. Ох уж эта Алекса с ее репликами в сторону! И Бен ни разу не возразил ей. Если бы Джо позволила себе что-нибудь подобное, дом разлетелся бы на мелкие частицы. Милая Джо. Все могло быть по-другому, если бы она родилась мальчиком, которого Тери так глупо пообещала Бену. Он до сих пор иногда обвинял жену в том, что она обманом женила его на себе. Обманом! Смешно!