Мир приключений 1962 г. № 8 - Платов Леонид Дмитриевич - Страница 23

— Что-то Рыбкина давно нет, — произнес Сергей, наливая себе кофе.

— Да, действительно, — глубокомысленно сказал Пеньков.

— И время уже позднее, — добавил Матти. — Уж полночь близится, а Рыбкина все нет…

— О! — Сергей поднял палец. В тамбуре звякнула дверь шлюза. — Это он! — торжественным шепотом провозгласил Сергей.

— Ват чудаки, вот чудаки! — Наташа смущенно засмеялась.

— Не трогайте Наташеньку! — потребовал Сережа. — Не смейте над нею смеяться.

— Вот он сейчас придет, он нам посмеется! — сказал Пеньков.

В дверь столовой постучали. Сергей, Матти и Пеньков одновременно приложили палец к губам и значительно посмотрели на Наташу.

— Ну что же вы? — шепотом проговорила Наташа. — Отзовитесь же кто-нибудь.

Матти, Сергей и Пеньков одновременно замотали головой.

— Войдите! — с отчаянием крикнула Наташа.

Вошел Рыбкин, как всегда аккуратный и подтянутый, в чистом комбинезоне, в белоснежной сорочке с отложным воротником, безукоризненно выбритый. Лицо его, как и у всех следопытов, производило странное впечатление: дочерна загорелые скулы и лоб, белые пятна вокруг глаз и белая нижняя часть лица — там, где кожу прикрывает кислородная маска.

— Можно? — спросил он тихо. Он всегда говорил очень тихо.

— Садитесь, Феликс, — предложила Наташа.

— Ужинать будешь? — спросил Матти.

— Спасибо, — сказал Рыбкин. — Лучше чашечку кофе.

— Что-то ты сегодня запоздал, — заявил прямодушный Пеньков, наливая ему кофе.

Сергей скорчил ужасную рожу, а Матти пнул Пенькова под столом ногой. Рыбкин спокойно принял кофе.

— Я пришел полчаса назад, — сообщил он, — и прошелся вокруг дома. Я вижу, сегодня у вас тоже побывала пиявка.

— Сегодня у нас тут была баталия, — сказала Наташа.

— Да, — сказал Рыбкин. — Я видел пробоину в павильоне.

— Наши карабины страдают гнутием ствола, — объяснил Матти.

Рыбкин засмеялся. У него были маленькие, ровные, белые зубы.

— А тебе приходилось попадать хоть в одну пиявку? — спросил Сергей.

— Вероятно, нет, — ответил Феликс. — В них очень трудно попасть.

— Это я и сам знаю, — проворчал Пеньков.

Наташа, опустив глаза, крошила хлеб.

— Сегодня у Азизбекова одну убили, — сказал Рыбкин.

— Да ну? — изумился Пеньков. — Кто?

Рыбкин опять засмеялся:

— Да никто. — Он мельком поглядел на Наташу. — Забавная штука: сорвалась стрела экскаватора и раздавила ее. Наверное, кто-нибудь попал в трос.

— Вот это выстрел! — восхитился Сергей.

— Это мы тоже умеем, — усмехнулся Матти. — На бегу, с тридцати шагов прямо в лампочку над дверью.

— Вы знаете, ребята, — сказал Сергей, у меня такое впечатление, что все карабины на Марсе страдают гнутием ствола.

— Нет, — возразил Феликс. — Потом обнаружили, что в пиявку у Азизбекова попало шесть пуль.

— Вот скоро будет облава, — пообещал Пеньков. — Мы им тогда покажем, где раки зимуют.

— А я этой облаве вот ни столечко не радуюсь, — заметил Матти. — Спокон веков у нас так: бах-трах-тарарах, перебьют всю живность, а потом начинают устраивать заповедники.

— Что это ты? — удивился Сергей. — Ведь они же мешают.

— Нам все мешает! — рассердился Матти. — Кислорода мало — мешает, кислорода много — мешает, лесу много — мешает, руби лес… Кто мы такие, в конце концов, что нам все мешает?

— Салат был, что ли, плохой? — задумчиво спросил Пеньков. — Так ты его сам готовил…

— Не попадайся, не попадайся, Пеньков! — сказал Сергей. — Он просто хочет затеять общий разговор. Чтобы Наташенька высказалась.

Феликс внимательно посмотрел на Сергея. У него были большие светлые глаза, и он очень редко мигал. Матти серьезно сказал:

— Может быть, вовсе не они нам мешают, а мы им.

— Ну? — спросил Пеньков.

— Я предлагаю рабочую гипотезу. Летучие пиявки есть коренные разумные обитатели Марса, хотя они находятся пока на низкой ступени развития. Мы захватили районы, где есть вода, и они намерены нас выжить.

Пеньков ошарашенно смотрел на него:

— Что ж, возможно…

— Да ты спорь с ним, спорь! — сказал Сергей. — А то так ему никакого удовольствия.

— Все говорит за мою гипотезу, — продолжал Матти. — Живут они в подземных городах. Нападают всегда справа — потому что у них такое табу. И… они всегда уносят своих раненых.

— Ну, братец… — разочарованно сказал Пеньков.

— Феликс, — попросил Сергей, — уничтожь это изящное рассуждение.

Феликс кивнул:

— Такая гипотеза уже выдвигалась. (Матти изумленно поднял брови.) Давно. До того, как была убита первая пиявка. Сейчас выдвигают гипотезу поинтереснее.

— Ну? — спросил Пеньков.

— До сих пор никто не объяснил, почему пиявки нападают на людей. Не исключена возможность, что это у них очень древняя привычка. Напрашивается мысль: не обитает ли на Марсе все-таки раса двуногих прямостоящих?

— Обитает! — сказал Матти. — Тридцать лет уже обитает.

Феликс вежливо улыбнулся:

— Можно надеяться, что пиявки наведут нас на эту расу.

Некоторое время все молчали. Матти с завистью смотрел на Феликса. Он всегда завидовал людям, перед которыми стоят такие задачи. Выслеживать летучих пиявок — занятие само по себе увлекательное, а если при этом еще ставится такая задача… Матти мысленно перебрал все интересные задачи, которые пришлось решать ему самому за последние пять лет. Интереснее всего было конструирование дискретного искателя-охотника на хемостазерах. Патрульная камера превращалась в огромный любопытный глаз, следящий за появлением и движением «посторонних» световых точек на ночном небе. Сережка бегал по ночным дюнам, время от времени мигая фонариком, а камера бесшумно разворачивалась вслед за ним, следя за каждым его движением… «Что ж, — подумал Матти, — это тоже было интересно».

Сергей вдруг сказал с досадой:

— До чего же мы мало знаем! (Пеньков перестал тянуть с шумом кофе из чашки и поглядел на него.) И до чего не стремимся узнать! День за днем, декада за декадой бродим по шею в тоскливых мелочах. Копаемся в электронике, ломаем сумматоры, чиним сумматоры, чертим графики, пишем статеечки, отчетики… Противно! — Он взялся за щеки и с силой потер лицо. — Прямо за оградой на тысячи километров протянулся совершенно незнакомый, чужой мир. И так хочется плюнуть на все и пойти куда глаза глядят, через пустыню в поисках настоящего дела… Стыдно, ребята! Это же смешно и стыдно сидеть на Марсе и двадцать четыре часа в сутки ничего не видеть, кроме блинк-регистрограмм и пеньковской унылой физиономии…

Пеньков сказал мягко:

— А ты плюнь, Серега, и иди. Попросись к строителям. Или вот к Феликсу. — Он повернулся к Феликсу: — Возьмете его, а?

Феликс пожал плечами.

— Да нет, Пеньков, дружище, не поможет это. — Сергей, поджав губы, помотал светлым чубом. — Надо что-то уметь. А что я умею? Чинить блинки. Считать до двух и интегрировать на малой машине. Краулер умею водить, да и то непрофессионально… Что я еще умею?

— Ныть ты умеешь профессионально, — проворчал Матти. Ему было неловко за Сережку перед Феликсом.

— Я не ною — я злюсь. До чего мы самодовольны и самоограниченны! И откуда это берется? — Почему считается, — что найти место для обсерватории важнее, чем пройти планету по меридиану от полюса до полюса? Почему важнее искать нефть, чем тайны? Что нам — нефти не хватает?

— Что тебе — тайн не хватает? — спросил Матти. — Сел бы и решил ограниченную Т-задачу…

— Да не хочу я ее решать! Скучно ее решать, бедный ты мой Матти. Скучно! Я же здоровый, сильный парень, я гвозди гну пальцами! Почему я должен сидеть над бумажками?

Он замолчал. Молчание было тяжелым. И Матти подумал, что неплохо было бы переменить тему, но не знал, как это сделать.

Наташа сказала:

— Я с Сережей вообще-то не согласна, но это верно — мы немножко слишком погрязли в обычных делах. И такая иногда берет досада… Ну пусть не мы, пусть кто-нибудь все-таки занялся бы Марсом как новой землей. Все-таки ведь это не остров, даже не континент — терра инкогнита, — это же планета! А мы тридцать лет сидим тут тихонько и трусливо жмемся к воде и ракетодромам. И мало нас до смешного. Это правда досадно. Сидит там кто-нибудь в Управлении, какой-нибудь старец с боевым прошлым, и брюзжит: «Рано, рано!»