Ведьмин дар - Кащеев Кирилл - Страница 24

– Ему не до нас будет, – усмехнулась Ирка. – У него разговор важный. – И Ирка указала пальцем в небеса.

Танька запрокинула голову. Из темной глубины звездного неба прямо во двор разворачивалась лестница лунного света. На самой ее верхушке виднелась смутная юношеская фигура.

– Как думаешь, простит его друг Сашка? – шепотом спросила Танька.

– Не знаю, – также шепотом ответила Ирка. – Но они хотя бы встретятся.

12

День восьмой, домашний

– Заходи скорее, – требовательно сказала Ирка и еще раз осторожно огляделась по сторонам. Вокруг было спокойно: все те же привычные соседские дома, старые дворы, такие тихие ранним утром. Воздух словно бы легко дрожит над калиткой Иркиного дома, а калитка слегка поскрипывает, обещая защиту, безопасность.

– А может, все-таки… – нерешительно начала Танька, косясь на дорожку вверх из балки. Дорожка тянулась от Иркиного дома как раз к особняку Танькиных родителей.

– Я сказала – нет! – почти рявкнула Ирка, толчком направляя подругу к калитке. В груди у нее словно скрутился тугой узел паники. И тихо, и вокруг никого, но все ее существо вопило: «Скорее! Внутрь!» А Танька, зараза, все медлила, все топталась, поглядывая на ведущую к ее дому тропинку. Да сдвинется она с места, наконец!

Девчонки побежали к калитке. На мгновение Ирке показалось, что дрожащее утреннее марево при их появление насторожилось и едва заметно потянулось навстречу. Ирка рванула створку, подруги заскочили во двор. Ирка задвинула засов и обессиленно привалилась к забору.

Они дошли! Они были здесь, в ее доме, доме ведьмы, куда не сможет войти ни одна живая душа, если она желает ведьме зла. Конечно, если сама ведьма сдуру не пригласит. Нет уж, в эти два дня Ирка никого не собирается приглашать! Никаких почтальонов, слесарей, сантехников… Хватит! Целую неделю их пытаются то закопать, то съесть… Тут Ирка почувствовала, что желудок скручивает голодный спазм. И рванула в дом.

Она пронеслась через коридор, вбежала на кухню и распахнула дверцу холодильника. Выхватила батон колбасы и, с большим трудом заставив себя не кусать прямо от него, принялась делать бутерброд. У двери послышалось шарканье разболтанных тапок, и на пороге появилась бабка. На мгновение в ее выцветших глазах мелькнуло облегчение. Потом бабка сурово сдвинула черные полоски крашеных бровей. Губы поджались в неодобрительную гузку.

– Зьявилася! Це що, теперь завсегда так будет? Пропадаешь, ани слуху, ани духу, потим зьявляешься…

– Мне не являться? – сквозь набитый рот прошамкала Ирка.

– Грубишь бабке… – тут же приняла подачу бабка.

– А борщ у нас есть? – жадно поинтересовалась Ирка.

Бабка всплеснула руками:

– Ты дывысь, борщ! Для кого мне его варить, тот борщ? Для сэбе? Сама швендяет, а бабка борщ вари! – Бабка вдвинулась на кухню и, продолжая ворчать, принялась вытаскивать из холодильника овощи. – Подождешь з борщом!

– Обязательно! – кивнула Ирка, наскоро чмокая бабку в щеку. Ей вдруг стало необыкновенно хорошо и легко. Она дома, и бабка ворчит, и борщ скоро будет… Все, все! Спаслись, спрятались! Никаких больше мертвецов, байкеров, людоедов и милиционеров!

Танька заглянула на кухню.

– О, и эта тут! – покосилась на нее бабка. – Ну чего встала, садись картошку чистить, раз пришла!

Ирка сунула Таньке бутерброд. Но Танька глянула на него равнодушно.

– А позвонить можно? Там мама…

– Звони, конечно, – наскоро слопанный бутерброд словно заткнул зияющую дыру в желудке. Мир вокруг сразу стал благостным и добрым, и даже не верилось, что где-то караулит опасность и смерть.

Танька схватила трубку старого пластикового аппарата…

– Ир, а он не работает!

Ирка недоуменно послушала гулкую тишину в трубке, растерянно подергала проводочки, вдавила телефонный штепсель в розетку… Ничего не изменилось.

– Ба, а чего телефон не работает?

– А ты за него сплатила? – пышущая негодованием бабка явилась на пороге кухни. Нож в одной руке, здоровенная свекла в другой. – Я вже старая! Я не можу з нашей балки на ту гору до сберкассы бигаты! Не сплатила, ось и видключылы. А якщо б я тут без телефона померла? Така вже эгоистычна дытына, щось страшне! Ни про кого, окромя сэбе, не думает! Другой раз сперва за телефон сплати, а потим вже пропадай.

И бабка тоже исчезла – обратно на кухню. Ирка перевела взгляд на квитанцию за телефон, так и валяющуюся на тумбочке – там, где Ирка оставила ее неделю назад.

– Точно. – Ирка виновато покосилась на Таньку. – Я как раз собиралась сходить заплатить. Кто ж знал, что мы после шабаша не вернемся.

– Так, я иду домой, – решительно сказала Танька и действительно круто развернулась и пошагала к выходу.

– Сдурела? – Ирка не верила ни ушам, ни глазам. – Тебя куда несет? А если тебя за забором караулят? – Ирка схватила подругу за руку.

– Отпусти немедленно! – почти завизжала Танька.

Будто белка из дупла, из кухни выглянула бабка. Поглядела на сцепившихся у порога девчонок, постучала согнутым пальцем себе по лбу и снова спряталась.

– Мама… Папа… – кричала Танька. – Они думают, я пропала! Я тут, в двух шагах, и даже не могу сказать им, что со мной все в порядке? А ну пусти меня!

– Легче им будет, если с тобой станет не все в порядке? – пропыхтела Ирка, изо всех сил вцепившись в вырывающуюся подругу. – Если тебя прямо за порогом – хвать!

Но Танька ее не слушала. Она рвалась к двери.

– Ты эгоистка! – закричала она. – Моей маме сейчас плохо!

Ирка разжала руки. Не ожидавшая этого Танька плюхнулась на пол.

– Я эгоистка? – страшным шепотом спросила Ирка. – Я? И ты туда же? – злые слезы брызнули у нее из глаз. – Это из-за тебя мы вляпались во всю эту историю – я же не хотела брать тебя на шабаш, ты настояла! Это ради тебя я дралась с мертвяками, и людоеды меня чуть не сожрали тоже из-за тебя! А ты говоришь, что я эгоистка?!

– Ты не понимаешь! – По Танькиным щекам катились слезы. – Я к маме хочу!

– Я всю жизнь к маме хочу! – заорала Ирка. – И кого это волнует?

Танька не отвечала. Она молча плакала, уткнувшись лицом в колени.

Ирка коротко, задушенно всхлипнула и бросилась к себе в комнату.

Она не должна была, не имела права говорить такое Таньке! Из-за Таньки она, видите ли, вляпалась! А как иначе? Повернуться и домой полететь, пусть подруга сама выкручивается? А когда Ирку два месяца назад похитили? Танька искала ее по всему городу, с псами-ярчуками дралась, и с ведьмой тоже! Между прочим, ни разу не сказала, мол, «из-за тебя, Ирка, вляпались».

Но с другой стороны, что за детство такое? Мама ее, видите ли, ждет! Скажи спасибо, что ждет! Ирку вон не ждет. И никогда не ждала! Ирка шмыгнула носом. Приходилось признать: именно поэтому она на Таньку и накинулась. Обыкновенная зависть, Ирочка! Стыдно!

Всхлипывая, Ирка подошла к окну. Надо теперь извиняться, а не хочется. И с Танькой в ссоре быть тоже не хочется… Она отерла ладонью мокрые глаза.

Из-за окна послышался предостерегающий кошачий мяв.

– Явился. Появляется, исчезает – шастает где вздумается, – в лучшем бабкином стиле пробурчала Ирка и выглянула в сад, разыскивая кота. И первое, что предстало ее глазам, была шагающая к калитке Танька.

Ирка распахнула окно:

– Ты… Что… А ну вернись!

У самой калитки Танька обернулась.

– Ты права! – крикнула она. – Я действительно сама виновата! Спасибо тебе за помощь, дальше я справлюсь!

– Нет! – Ирка чуть не вывалилась из окна. – Я не то хотела сказать! Стой!

Но Танька ее не слушала. Она распахнула калитку и торопливо направилась вверх по тропинке.

Из высоченных кустов смородины, что разрослись у соседнего забора, плавно, будто пчелы жарким летним днем, выпорхнули старушка со строгим учительским пучком на голове и верхом на венике да две девчонки на метлах, рыжая и золотоволосая.

Аккуратно зависнув у Таньки над самой головой, летуньи тихонько потянулись следом.