Оружие массового восхищения - Климова Юлия - Страница 20

Дана смотрела на себя в зеркало, крутилась перед ним и так и этак, вспоминала прошлые победы на любовном фронте, реже всхлипывала и реже поглядывала в сторону номера Оксаны. Не надо искать любви там, где ее не может быть, не надо обманывать себя и начинать отношения по принципу «лишь бы было», не надо никому ничего доказывать, не надо…

– Все хорошо, – сказала себе Дана и почувствовала некоторое душевное облегчение. Вспомнив, как поливала газировкой голый зад Андрей, она тихо засмеялась, достала из шкафа сумку и стала собирать вещи.

Начинать новую жизнь всегда приятно: куча планов, надежд, желаний. Первое – необходимо вернуться в Москву. Немедленно. Второе… Об этом она подумает по дороге.

Билетов на самолет не оказалось, чудом удалось достать билет на поезд – больше полутора суток придется потратить на дорогу, но тут уж ничего не поделаешь. Одна приятность – вагон мягкий «люкс».

– И больше – никогда, – дала себе зарок Дана, отрицая в дальнейшем любые отношения с мужчинами. Хватит смотреть на них влюбленными глазами, повышать их самооценку и понижать свою, пусть они любят, а она будет развлекаться. Ага. Вот так.

Потеряв надежду реанимировать разбитый ночью мобильник, Дана позвонила Алисе по телефону с первого этажа гостиницы. Трубку никто не снял. Можно было еще набрать номер Лимоновой Светки, но тогда пришлось бы врать, что все замечательно, или рассказывать о подлой измене Андрея – и то и другое сейчас могло нарушить с трудом восстановленное душевное равновесие. Утром во вторник она будет в Москве на Курском вокзале, и до дома останется совсем чуть-чуть.

«Я была плохой матерью, – мысленно критиковала себя Дана, протягивая билет и паспорт проводнице, – но теперь все будет по-другому».

Последнего разговора с Алисой она не забыла… Ее самостоятельная дочь захотела испортить настроение Максиму Юрьевичу Северову… Пришлось делать вид, будто он никогда для нее ничего не значил и она с трудом может вспомнить, где они познакомились, будто он просто знакомый, о котором она давно забыла. Пришлось твердить «Андрей, Андрюша» и гнать от себя ненужные мысли прочь. Но она не забыла, ничего не забыла. И не простила…

Алиса задавала вопросы, и на них надо было отвечать. Уж как получалось, так и отвечала… Сначала отговаривала от фотоохоты, а потом махнула рукой и даже нашла в ситуации нечто забавное, к тому же пусть кто-нибудь покажет человека, который способен изменить принятое Алисой решение. Ну, сфотографирует она Северова, от него не убудет, а последствия – его личные проблемы. Так Дана уговаривала себя тогда – перед поездкой в Сочи, и оправдывала сейчас, распахивая дверь купе.

Новая жизнь. Новая! Какой она будет? Конечно же, замечательной. Дана кивнула соседке, поставила сумку на пол и села на свою полку-диванчик. Она подготовит новую программу для выступлений в «Джерси» и постарается больше времени уделять Алисе. Нет, не постарается, а будет больше времени уделять Алисе! Если посмотреть правде в глаза, то она очень мало знает о собственной дочери… а вдруг ей что-нибудь нужно? Или кто-то ее обидел? Даже если девочка может постоять за себя, это еще не значит, что ей не бывает больно. Дана вцепилась в край столика и сдвинула брови. Скорей бы, скорей бы приехать в Москву, зайти в квартиру и увидеть Алису. И тогда все действительно будет хорошо, потому что самое главное будет рядом. Да.

– Оставшуюся жизнь я посвящу дочери, – твердо сказала Дана и, встретив изумленный взгляд соседки, отвернулась к окну.

«Чу-у-ух», – выдал поезд, и вагоны, дрогнув, покатились по рельсам.

– Я несколько раз пытался дозвониться до твоей матери, но поговорить нам так и не удалось – она недоступна, возможно, проблемы с телефоном… – Максим Юрьевич посмотрел на Алису и продолжил: – Ты сказала, что не против прохождения ДНК-анализа, и я выбрал хорошую клинику, которая гарантирует точность и анонимность…

«У-у-у, как все запущено, – подумала Алиса. – Хотя анонимность в данном случае необходима. Вам, Максим Юрьевич, необходима. Теперь понятно, где вы пропадали два дня подряд».

– …результат мы узнаем приблизительно через пять-семь дней… ошибка исключена… процедура много времени не займет… уверен, нам не придется ни о чем жалеть.

«Да я вообще-то не настаиваю на своем участии, и крови, если честно, уже жалко».

– …если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь обратиться ко мне или к Косте…

«О! Конечно! Как же без него!»

– Ты не передумала?

«Хороший вопрос…».

– Нет, – ответила Алиса, – не передумала. Вы мой отец, и я хочу, чтобы у вас по этому поводу не было никаких сомнений.

Отметив, что лицо Северова побледнело, она удовлетворенно улыбнулась. Не нужна, говоришь?

Максим Юрьевич поднялся с дивана, прошелся по гостиной от лестницы до окна и встал за высокую спинку красного бархатного кресла. Чем дальше, тем сильнее он убеждался, что анализ необходим. Пять дней – и вопрос решен. Еще немного, и он вздохнет с облегчением и забудет эту рыжую девушку, стряхивающую пепел с сигареты куда придется. Кошмарный сон, всего лишь кошмарный сон.

– Ты к себе возвращаться не собираешься? – спросил Максим Юрьевич, стараясь выглядеть спокойным. Какой бы ответ его устроил, он и сам не знал. С одной стороны, лучше Алису из дома вообще не выпускать (до результата ДНК-анализа), с другой – здесь она тоже совершенно ни к чему (мама, Тома…).

– Не-а, до среды я совершенно свободна, так что, если не возражаете, побуду еще у вас.

– Оставайся, оставайся, – торопливо ответил Максим Юрьевич, полагая, что все же так будет лучше. Маму с Томой легче контролировать, чем журналистов, которые могут пронюхать о его «маленькой тайне».

«Значит, надо сматываться завтра утром, – подумала Алиса. – Фотоаппарат в руки, и гуд бай, „папуля“. А, кстати, где Костя? Маячил за спиной целый день…»

– Мне нужны вещи. Зубную щетку я сегодня купила, но одежда требует стирки и… пожалуй, завтра я съезжу в Москву – туда и обратно. Вы не против?

«Я не вернусь».

– Конечно, не против. Костя отвезет тебя, куда скажешь.

«Угу, одна-то я потеряюсь в этом огромном мире».

– Спасибо.

«Не-а, провожатые мне совершенно ни к чему».

Алиса полезла в карман за сигаретой, но потом передумала курить – пусть Северов уйдет, а то и так разволновался.

Все, Максим Юрьевич, цирк уезжает вместе с клоунами. А захотите навестить, так адрес вам известен. Только определитесь с поводом визита заранее. «Добрый день, я… м-м-м… ты говорила… м-м-м».

А?

Что?

Четче, пожалуйста, четче.

Ну, мало ли что она говорила! Помутнение рассудка, затянувшийся переходный возраст, предосенняя депрессия, авитаминоз, в конце концов! Или просто пошутила – почему бы и нет? Ну а если есть желание надрать уши или поучить уму-разуму, так это прямиком к мамуле – только с ее разрешения.

Алиса попыталась представить встречу Северова со своей маман… Наверное, смутятся, позабудут слова и начнут разговаривать о погоде. Или, наоборот, сделают вид, будто они закадычные друзья, готовые болтать «за жизнь» с утра до вечера. Дураки – одним словом.

«Дураки», – мысленно повторила Алиса, первый раз глядя на Северова с каплей тепла.

Этой ночью совсем не хотелось спать. Сидя на широком подоконнике, глядя на аккуратный дворик, утонувший в полутьме, Алиса думала то о мамуле, то о папуле, то о еще одном «папуле». То злилась, то старалась понять, то вспоминала, то придумывала.

Интересно, а какой она будет, когда ей стукнет сорок?

Интересно, а у нее будут дети?

Интересно, а почему Северов расстался с мамулей?

Они м-м-м… любили друг друга?

Жизнь очень странная штука… непонятная, непредсказуемая…

– Пара-рура, пара-рура, пара-рура… – запел мобильник, и Алиса посмотрела на маленький светящейся экран. Два часа. Пора.

Она слезла с подоконника, сунула ноги в тапочки и вышла из комнаты. Прислушалась – тихо. Вытащила из кармана резинку, ловко стянула волосы в высокий хвост и направилась к кабинету Максима Юрьевича Северова.