Оружие массового восхищения - Климова Юлия - Страница 11

Константину Дубровину в этом году исполнилось тридцать. В детстве он мечтал стать футболистом, летчиком и археологом. «Только через мой труп», – каждый раз говорила мама и для верности хваталась правой рукой за горло, а левой за сердце. Не для того она отвела сына в музыкальную школу, не для того дополнительно нанимала репетиторов, чтобы ее единственное чадо бегало по полю с мячом, бороздило в железной посудине небо и ковырялось в земле совком. Нет и еще раз нет! Ее мальчик станет известным пианистом – впереди концерты, зарубежные поездки и всемирная слава!

Костик любил музыку, но не настолько… Устав от споров, скандалов и черно-белых клавиш, он отчасти назло, отчасти в поисках желанной свободы (куда подальше из дома) решительно направился в военкомат. «Нет!!!» – вскричала убитая горем мать и скоропалительно вышла замуж за соседа по дачному участку.

Спортивным телосложением Костя не отличался (костюм на школьном выпускном вечере смотрелся на нем мешковато), но на рост, реакцию, выносливость жаловаться не приходилось. И благодаря этим качествам, а также уму и упорству служба в армии не была тяжелой. Да плюс еще кареглазая медсестра, обожающая ямочку на его правой щеке…

Через два года Костя вернулся в Москву окрепшим, уверенным в себе мужчиной. Плечи в ширину особо не раздались, длинные тонкие пальцы по-прежнему выдавали некогда полученное музыкальное образование, но взгляд стал быстрым и жестким, руки сильными, шаг твердым. Теперь он знал, чего хочет, и собирался добиться этого во что бы то ни стало, а именно – самостоятельной жизни и диплома о высшем образовании. Неведомая ранее жажда знаний скрутила душу в бараний рог и потребовала немедленных жертвоприношений.

Вспомнив о школьных годах чудесных, о некогда полученной золотой медали, Костя обложился книгами, учебниками и с первого раза поступил в МГУ на экономический факультет. «Сынок, возможно, я еще смогу тобой гордиться», – сказала мама, угощая его собственноручно выращенными огурчиками. После замужества она практически безвылазно обитала на даче. «Возможно», – ответил Костя, размышляя, где бы раздобыть денег (на стипендию не слишком-то разгуляешься).

Но работу долго искать не пришлось – повезло. Друг устроил охранником в элитный спортивный клуб, где желающие могли отточить фигуру на тренажерах и в шейп-залах, овладеть боевыми искусствами, получить удовольствие от массажа, поболтать за чашкой кофе в баре или позагорать в солярии. Вот как раз единоборствами Костя и увлекся и в дальнейшем гармонично совмещал учебу, работу и тренировки. Жизнь потекла плавно, размеренно.

На личном фронте у Константина Дубровина вообще никаких проблем никогда не было. Интеллигентная внешность и сбивающая с толку внутренняя сила так удачно переплетались, так поражали, что конфетно-букетный период случался редко – девушки обычно требовали всего и сразу. Нагулявшись после армии, окончив институт, устроившись на перспективное место в торговую фирму, Костя стал более сдержанным и разборчивым. Теперь романы были редкими и продолжительными.

– У меня еще не появились внуки? – спрашивала по телефону мама. – А то знаю я нынешнюю молодежь…. Ну ты поторопись, поторопись, сынок, зря, что ли, пианино пылится…».

Нет, о детях Константин вообще не думал, а уж о том, что его наследники однажды возьмутся разучивать гаммы – и подавно! Так что извини, мама, но твои планы – это всего лишь твои планы.

Знакомство с Северовым произошло два с половиной года назад и носило случайный, криминально-комичный характер. Влюбленная в депутата пышнотелая мадам то ли от переизбытка чувств, то ли от незначительного количества мозгов, то ли от избалованности подкараулила депутата около его дома и сначала предложила, а затем и потребовала феерического интима. Получив отказ, она очень удивилась – видимо, это был первый отказ в ее бурной жизни – и, желая доказать, что она о-го-го и все будет ухты-пухты, принялась решительно раздеваться. Прямо под сводами арки.

Максим Юрьевич тогда еще не взлетел так высоко, Москва не пестрела плакатами с его портретом, и охрана редко сопровождала его в поездках, поэтому выкручиваться предстояло самому. «Извините, но я э-э-э… пойду», – мысленно матерясь, произнес он. Мол, уже поздно, темно, пора по домам. «Нет!» – выпалила мадам и сорвала с себя кружевную кофточку. На пару секунд Северов потерял дар речи, потому что бюсту, не прикрытому даже простеньким лифчиком, позавидовала бы сама Памела Андерсон – где еще увидишь такое! Но затем, придя в себя, он принял твердое решение послать дуру куда подальше и направиться к родному подъезду, но в грудь совершенно некстати нацелилось дуло пистолета. «Секс или смерть?» – предложила на выбор одержимая нимфоманка, потрясая в воздухе не пойми откуда взявшимся пистолетом. Эх, во всем виновато новое часовое ток-шоу: «Здравствуйте, дорогие телезрители, сегодня я снова с вами…».

Вот уже три недели Максим Юрьевич Северов рекламировал свою персону, являясь соведущим в увлекательном ток-шоу с политическим уклоном и именитыми гостями. «Наш Джордж Клуни!!!» – с таким плакатом около двери студии частенько дежурили прыщавые девицы. И приятно, и раздражает.

– Секс, – выбрал Максим Юрьевич, очень надеясь, что на радостях мадам опустит пистолет.

– Я знала, я знала… – Она двинулась вперед, прижимая депутата к стене. Глаза блестят, зубы отбивают победную дробь, грудь угрожающе подпрыгивает вверх-вниз, вверх-вниз…

«Лучше смерть, – передумал Северов, но вслух произносить этого не стал. Он огляделся по сторонам, надеясь на подмогу, но никого не увидел. Фонари, тени, редкие желтые квадратики окон… – Бежать! Бежать! А вдруг пристрелит? Чокнутые – они, как назло, сильные и меткие!»

Ноги онемели, во рту пересохло.

– Не волнуйтесь, – раздался ровный голос. – Пистолет не настоящий. Игрушечный.

Северов и мадам одновременно развернулись. На углу арки, в двух метрах от них, стоял молодой человек. Высокий, худой, спокойный.

– Это точно? – пискляво спросил Северов.

Ответа не потребовалось, торопливо подняв кружевную кофточку, мадам швырнула пистолет под ноги Максима Юрьевича и бросилась наутек, цокая по асфальту каблуками. Представив, как при этот колышется ее грудь, депутат шумно выдохнул и закашлял.

– Спасибо… я, признаться, не подумал как-то… – пробубнил он, вытирая платком вспотевший лоб. – Нервы последнее время пошаливают… не подумал… спасибо.

Только сейчас, опустив глаза на асфальт, он разглядел пистолет. Действительно, игрушечный, совсем простенький, из светлой пластмассы… Стыд и срам!

– Ничего, бывает, – усмехнулся Константин Дубровин, подходя ближе к «потерпевшему». Он засиделся у приятеля, возвращался домой, и вот вам, пожалуйста, такая «милая» сцена. Одержимая дамочка и жертва в предынфарктном состоянии. – Хотя она и без пистолета опасна, – добавил он, широко улыбаясь, – вполне может задушить грудью.

Северову от этой шутки сразу стало легче, он успокоился, расслабился и, чувствуя необходимость с кем-нибудь выпить и поговорить по душам, пригласил молодого человека в ближайший ресторан, двери которого были открыты круглосуточно.

Костя в то время тяготился выбранной работой. Пусть и хорошо оплачиваемая, но нудная бумажная волокита не слишком подходила его характеру, а Северов нуждался в помощнике, в человеке, которому можно доверять, который будет разруливать его проблемы и решать многочисленные вопросы – дел-то невпроворот.

Первому встречному такое вряд ли поручишь, и полгода Максим Юрьевич держал Константина на испытательном сроке, а уж потом с облегчением переложил на его плечи весомый груз ответственности. Переложил и не пожалел. Костя грамотно устранял проблемы, иногда обеспечивал безопасность, при случае вел переговоры, контролировал, организовывал и так далее. Главное – был сдержан и не болтал лишнего.

А поклонницы Северова доставали часто. Внешность, обаяние – это плюс и минус одновременно. Вот и сегодня чокнутая девица орала: «Хочу ребенка!». Каким местом она думала? Каким? Надоели, очень надоели, но надо улыбаться и сохранять спокойствие. Это раньше можно было «немножко гульнуть», а теперь – все… Карьера. Тамара. Чертовы журналисты. Чертовы папарацци!