Лекарство от любви – любовь - Егорова Ольга И. - Страница 22

– Варя!

Из машины вышел, неосторожно наступив в лужу, Герман.

Варя сразу узнала его. «Надо же, – снова удивилась она. – За один вечер – уже вторая случайная встреча». И рассмеялась, заметив его растерянный взгляд. Он смотрел на свои ботинки, на брюки, которые были забрызганы грязной водой, и, видимо, чувствовал себя очень неловко.

Вдоль кромки тротуара образовалась небольшая река, перейти которую, не замочив ноги, было просто невозможно. Варя с усмешкой наблюдала за тем, как он, задрав брюки почти до колен, осторожно ступая на пятки, приближается к ней.

– Ну вот, – облегченно вздохнул Герман. – Добрался-таки до вас. Черт бы побрал этот дождь…

– А я люблю дождь, – ответила Варя. – Мне воздух нравится во время дождя. Он свежий, прозрачный. Дышится легко.

– Дышится легко, – согласился он, – только вот брюки стирать теперь придется. А утром еще и гладить. Ненавижу гладить брюки. Особенно по утрам. По утрам я хронически опаздываю на работу.

– Вы сова? Любите долго спать?

– Наверное, – согласился он, и Варя заметила грусть, мелькнувшую в его взгляде. Не удержавшись, спросила:

– Кажется, это вас удручает?

– Иногда, – честно признался Герман. – Хотя вот, например, сегодня утром я спал с удовольствием. Сегодняшнее утро вообще оказалось каким-то особенным.

– Почему?

Герман промолчал в ответ. Как будто знал, но не хотел говорить ей о чем-то.

Она вдруг поняла, что сама стоит под зонтом, а он продолжает мокнуть рядом с ней, и почувствовала себя неловко. Правда, почему бы не разделить с ним зонт?

– Идите сюда, – позвала она. – Если вы не любите дождь, вам наверняка неприятны его прикосновения.

– Я люблю дождь, – неожиданно рассмеялся он. – И мне очень приятны его прикосновения. Я просто брюки не люблю гладить, оттого и разозлился на него…

Но все-таки шагнул под зонт.

Оказалось, что зонт упирается ему в голову. Варя подняла повыше руку, но пользы от этого не было почти никакой. Слишком большая разница в росте практически лишала их возможности находиться под одним зонтом.

– Давайте я возьму, – предложил Герман, и проблема тут же решилась. Теперь зонт и в самом деле напоминал голубой купол церкви. Варя, задрав голову наверх, любовалась своим зонтом. На фоне беспросветного серого неба синий цвет казался особенно ярким.

«Красивый зонт, – подумала она, снова вспомнив про Паршина. – Вот так-то. И новый зонт у меня есть, и мужчина под этим зонтом уже есть тоже…»

– У вас какая-то букашка в волосах запуталась, – тихо сказал Герман и, прикоснувшись пальцами к ее волосам, выудил мелкое насекомое.

От его тихого голоса, от его прикосновения Варя почувствовала тепло и какой-то домашний уют. Под зонтом – как под крышей. И удивилась, потому что такое с ней случалось впервые, чтобы с незнакомым человеком она чувствовала себя так легко.

Некоторое время они молчали. Редкие прохожие, сконцентрировав напряженные взгляды у себя под ногами, натыкались на них, толкая то плечом, то локтем.

– Что мы здесь стоим? – Герман наконец нарушил молчание. – Вообще-то я собирался предложить вас подвезти. Пойдемте в машину…

– Ну уж нет, – категорично ответила Варя. – Во-первых, мне здесь близко. Я могу и пешком дойти, а во-вторых… Я хотела прогуляться немного, подышать воздухом. Я люблю гулять под дождем. Многие меня не понимают…

– Тогда, может быть, мы погуляем вместе? Если вы, конечно, не против…

Говорил он робко и неуверенно, как мальчишка. Она улыбнулась:

– Такое чувство, что вы меня боитесь.

– Нет, нисколько, – ответил он серьезно и тихо добавил: – Я, скорее, немного боюсь самого себя.

– На первый взгляд вы не производите устрашающего впечатления.

Она попыталась улыбнуться, но где-то в глубине души зародилась мысль о том, что она боится. Отчего-то боится саму себя. Потому что купить новый зонт назло Паршину было просто. И даже выбросить его фотографию, зажмурившись и не глядя, что делают руки, она смогла бы, наверное. Не сегодня, так завтра.

А вот в том, что ей вдруг захотелось разделить с незнакомым мужчиной и этот новый зонт, и этот дождь, и этот вечер, крылась настоящая опасность. Потому что такого быть не должно, такого с ней вообще никогда не случалось. «Это ловушка», – подумала она испуганно. Очередная ловушка глупой души, которая оказалась бесприютной и одинокой. И всеми силами стремится вырваться из этого одиночества, отыскать себе приют. Вот и рассказывает глупые сказки, поет глупые песни. А расплачиваться за все это снова будет Варя.

Голос Германа, тихий и спокойный, рассеял ее внутреннюю панику.

– Просто все дело в том, что уже давно… Очень давно ни с кем не гулял под дождем. Я даже забыл, как это бывает. И вообще, мне почему-то кажется, что все должно быть не так. Наверное, я должен пригласить вас в какое-нибудь уютное кафе или в ресторан… В кино, в театр, не знаю…

Он и правда, кажется, был растерян. На самом деле не знал, как это бывает. Как будто вообще всю жизнь обитал в каком-то другом мире, в другом измерении, где вообще не существует женщин. И поэтому понятия не имеет о том, как нужно с ними, с женщинами, обращаться…

– В кафе или в ресторан мне, честно говоря, не хочется. Нет желания сидеть в такую погоду запертой в четырех стенах и предаваться сомнительным гастрономическим удовольствиям. Просто ходить по улицам, дышать воздухом и разговаривать гораздо интереснее.

– Хорошо, – покорно согласился Герман. – Значит, будем гулять по улицам, дышать воздухом и разговаривать.

Это сочетание юношеской робости и внутренней мужской силы, которую невозможно было не заметить в этом человеке, сбивало с толку. Сила чувствовалась во всем. Прежде всего во взгляде его темно-серых глаз, в движениях рук. Даже в том, как он держал зонт над ее головой. Способность противостоять жизни в любых ситуациях и при любых обстоятельствах витала над ним, как аура, которую невозможно было не заметить. Казалось, в этой жизни он был готов ко всему.

Ко всему, кроме прогулки под дождем. Под этим синим зонтом, символизирующим, как убеждала себя Варя, начало ее новой жизни.

– А как же машина? – вдруг вспомнила она, оглянувшись на темно-синюю «девятку», одиноко примостившуюся у обочины дороги.

– Вы предлагаете взять ее с собой? – улыбнулся в ответ Герман. – С машиной ничего не случится. Кому нужен этот старый хлам на четырех колесах! Даже если захочет ее кто-нибудь угнать, на первом же перекрестке заглохнет. У моей «девятки» совершенно особенный способ управления. Знаете, как у старого черно-белого телевизора, который нужно как следует ударить кулаком по корпусу, и тогда появится изображение. Потом ударить еще раз – и появится звук. Вот и с моей старушкой примерно то же самое.

– Не жалко вам бить старушку?

– Жалко, но у меня выхода другого нет. Когда-нибудь я разбогатею и куплю для нее новый двигатель.

– Обычно в таких случаях покупают новую машину, – заметила Варя.

– Ну уж нет, – возразил Герман. – Это не тот случай. Это на предательство похоже.

Варя кивнула в ответ, соглашаясь.

– Идемте в парк, – предложил Герман.

– Вообще-то… – Варя замолчала и остановилась в задумчивости. Совсем не потому, что ей не хотелось пойти с Германом в парк. Наоборот, в первый раз за все время, прошедшее после разрыва отношений с мужем, она почувствовала желание побыть с кем-то вдвоем. Не забиться в угол, спрятавшись под панцирем, как улитка, а разделить свое одиночество, поговорить о пустяках под тихий шум дождя с человеком, который абсолютно ничего о ней не знает.

С человеком из ее новой жизни. С первым встречным. Так уж получилось, что именно Герман им оказался.

– Сами же сказали, что у вас теперь времени навалом, – напомнил он, попытавшись улыбнуться непринужденно.

– Именно это я и хотела сказать. Что я удовольствием пойду с вами в парк. Я вообще обожаю гулять в парке. Особенно в такую погоду. И… И вообще, нельзя быть таким неуверенным! Честное слово!