РАССКАЗЫ СУДМЕДЭКСПЕРТА - Ломачинский Андрей Анатольевич - Страница 28

Пожалуй тут следует чуть-чуть пояснить терминологию. Членовредители — это кто умышленно причиняют вред своему здоровью, чтобы потом не служить. Например, даже во времена Цезаря некоторые несознательные римляне, изнеженные дармовым хлебом и зрелищами, рубили себе большой палец на ноге. Всё — к военному маршу не годен, в легионеры такого не рекрутируешь, пусть Империю от варваров другие защищают. Правда император Август за такие дела кидал своих граждан в клетку с тиграми, а более гуманный Константин просто клеймил лбы калёным железом.

С симулянтами тоже всё более-менее понятно — это когда абсолютно здоровый человек строит из себя больного или пострадавшего. К примеру, привозят ко мне бойца "побои снять". Не в смысле, чтоб доктор поколдовал и "как рукой сняло", а в смысле задокументировать для суда. Батюшки! Кто ж тебя так? Начинаю осматривать, и чудо — «фингалы» потихоньку переходят на мои пальцы. Какие-то синяки неправильные, заразные, что ль… Боец вскакивает со словами, "товарищ доктор, ничего не надо, мы сами разберёмся", и стремглав убегает в коридор. За ним с матюгами бежит прапорщик-сопровождающий, а я иду к крану отмывать руки от краски. Вот уж действительно, как рукой сняло.

Аггравация же в целом похожа на симуляцию, но с небольшим различием — у человека реально имеется какая-нибудь проблема, но тот сознательно преувеличивает её серьёзность. Например, растянул солдат на физо подколенные связки, но вместо лёгкой хромоты прыгает на одной ноге, да визжит так, словно у него разрыв антекруциальной лигаменты с лопнувшими менисками в придачу.[48] То есть когда нога в коленке должна так же свободно в стороны гнуться, как и взад-вперёд. С растяжением — максимум неделю в медпункте, ну и освобождение от физо. А с разрывом внутриколенных связок — хирургическая операция и комиссовка на гражданку с заключением "негоден к строевой службе". Мотивация для излишнего «закоса» болевого синдрома налицо. Травматический отёк же можно и обычной ложкой настучать, только вот нога, собака, в сторону никак не гнётся… Получается несоответствие клинической картины и субъективно подаваемой тяжести состояния. Аггравация, одним словом, что с латыни переводится буквально как "завышение".

В Псковской дивизии как раз был очень «стрёмный» период — среди новообученных солдат-специалистов отбирали группу для отправки "в дыру". «Дыра», это ДРА или Демократическая Республика Афганистан. Радист Бондарчук в эту группу попадал железно — специальность освоил, рослый, уравновешенный, одним словом настоящий десантник. И вот однажды утром по подъёму старшина обнаружил Бондарчука скрюченного на кровати. Даже встать сил у него не было. Прибежавший врач батальона[49] внимательно осмотрел солдата, пропальпировал[50] его живот и нашёл нечто, очень напоминающее обострение язвы двенадцатиперстной кишки.

Притащили солдата в медбат. Вообще-то если это язва, то сразу в госпиталь надо. Но решили чуть повременить, сделать рентген и кое-какие анализы. На рентгене точно язва, глотнул солдат кишку — там кровь. Сомнений нет, отвезли солдата в Псков, в гарнизонный госпиталь. А в его медбатовской палате санитары наводят порядок, постельку меняют, полы протирают. По всей палате хлоркой несёт. Хорошо, дезинфекция. Впрочем даже как-то чрезмерно несёт. И всё больше воняет от кроватки только что переведённого Бондарчука. Заглянули под койку — а там стоит тарелка с белым порошком. Понюхали — точно перхлорат. Доложили капитану, медбатовскому терапевту. У того ушки на макушке — нормальный солдат в жизнь хлорку под кроватью терпеть не будет. Вот уж что весь личный состав поголовно ненавидит!

Сел капитан в санитарку и поехал вслед за солдатом в госпиталь. Там он с Бондарчуком постарался не встречаться, а тихо переговорил с клиническим ординатором отделения, куда того положили. Заходит клинорд в палату, позвольте представиться, я ваш лечащий доктор. Вид профессорский, на лице сострадательная серьёзность. Полистал медкарту, посмотрел анализы, чиркнул пару слов в историю болезни и как завороженный уставился на рентгенограмму. Губами шевелит, пыхтит, пальцами тычит. Прямо загадку неимоверной сложности решает. Наконец вроде решил. Тон у врача сразу переменился: "Так, рядовой, картина ясная — членовредительство. Такое возможно только в одном случае — если хлорка кишки разъест. Ну что, признаваться будешь, или нам самим прокурору написать?"

Признался солдат. Жрал он хлорку. Прокурору никто писать не стал. А солдата элементарно взяли на пушку — такие вещи по рентгенограмме никто определить не может, язва ли, эрозия, поди узнай от чего. Полежал он более двух месяцев в госпитале, кое-как подлечил последствия своей «диеты», потом выписался и укатил в родную часть на свинарник. Но поставленной цели достиг — в Афган бы он не попал даже с рапортом "по собственному желанию". Откосился парень — рубцевание его язвы произошло с весьма сильной деформацией стенки желудка и значительным сужением просвета двенадцатиперстной кишки. Рентгенконтрастная бариевая каша в его животе вырисовывала причудливую картинку, похожую на какого-то китайского дракона, а врачи только сочувственно кивали головами — все проблемы и операции у этого мальчика ещё впереди.

Говоря о хлорке, сразу вспоминаю случай попроще, но с диаметрально противоположным клиническим исходом. Дело было в том же Пскове — в 37-м парашютно-десантном полку, где я отбывал войсковую стажировку. Решил один десантник поболеть. Навешал мне, молодому, неопытному, да сердобольному, лапши на уши. Испугался я, прописал ему постельный режим на недельку — думаю, вроде симулянт, но кто его знает… Впрочем пусть отоспится, отдохнёт — такое иной раз нужнее лекарства. А у кого особой болезни не просматривалось, то понятно, что таких больных мы не сильно загружали — то стену покрасить, то боевой листок написать, то плакат "мойте руки" нарисовать.

Уже почти неделю отлежал тот солдат у меня в полковом лазарете, мало показалось. Убирался он в аптеке и спёр таблетку ДП-2-Т. Шайба такая, в диаметре около четырёх сантиметров и высотой где-то сантиметра полтора — обеззараживает впечатляющее количество воды, тонны три минимум. И проглотил её не разжёвывая. Но я этого не знал — как таблетка исчезла, так стал я верещать истерическим голосом, что если кто эту дрянь выпил, то надо немедленно в реанимацию ехать, потому как помрёшь в муках. Я, кстати, сам так искренне думал. У страха глаза велики — признался солдатик. Я его спрашиваю, мол когда ты эту гадость съел? Утром, говорит. А дело уже под вечер было — по моим расчётам уже в самый раз в агонии биться. Короче, не повёз я его никуда — хоть бы что ему, гастрит разыгрался и только. Другое интересно, как он, бедолага, такую дуру… не запивая… Анальгин с трудом проглатывают, а тут!

Однако ничто так не обостряет болезнь у солдата, как известие о готовящейся выписке! Поэтому военврач, чтобы у его пациентов не случилось внезапного «сопутствующего» заболевания, старается выписывать скоропостижно. Если правило о "скоропостижной выписке" не соблюдать, то порой чудные истории случаются. Лежал у меня в полковом медицинском пункте юноша бледный со взором горящим и с «тяжёлым» заболеванием — ОРЗ. Уж наверное, этот диагноз все знают — сопли и кашель, в первые пару дней температура. Одним словом, острое респираторное заболевание, как лёгкая форма вирусной инфекции. Таких мы совсем недолго в лазарете держали. На третий день пора выписывать. Правда бывают более затяжные формы, или похожий на ОРЗ грипп. В таких случаях медики шутят: "леченный насморк семь дней, а не леченный — целая неделя!" Смешно сказать, но ведь лекарства, чтоб непосредственно убивало вирусы, до сих пор нет. Остаётся так называемое симптоматическое лечение — чтоб болелось полегче, там капли в нос, да аспирин. Ещё общие средства — чай с малиной, горчичники, витамины… Сами не хуже меня в таких делах разбираетесь.