Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Атака седьмого авианосца - Альбано Питер - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Брент передвинул пулемет, прижал пальцем спусковой крючок. Выбор перед ним не стоял — он будет бить Розенкранца и примет смерть, всаживая в красный истребитель последние патроны. Припомнив старинную самурайскую заповедь, слышанную им от адмирала Фудзиты еще несколько лет назад, во время боев над Средиземным морем, он с угрюмой улыбкой расправил плечи и пробормотал: «Если тебе суждено погибнуть, погибни лицом к врагу, Брент-сан».

Боковым зрением — самым-самым краешком глаза — он заметил на востоке вспыхивающие белым искорки. Высоко в небе шла тройка «Зеро», и у головной машины был красный обтекатель и зеленый колпак. Йоси Мацухара! Вне себя от радости Брент закричал в микрофон:

— Наши истребители! Пеленг один-ноль-ноль!

— Вижу, — отозвался Такии, и сейчас же в наушниках прозвучал дрожащий голос штурмана:

— Вижу истребители противника. Курс ноль-четыре-ноль, возвышение сорок.

Да, с юго-запада навстречу «Мицубиси» Мацухары быстро приближались два черных крестика.

— Йоси! Йоси! «Мессершмитты»! Ты что, ослеп?! — завопил Брент.

Но ведомые Мацухары, резко сломав строй, заложили крутой вираж и понеслись к двойке новых истребителей, а сам подполковник сделал бочку и устремился в отвесное пике в тот квадрат неба, где бомбардировщик, Розенкранц, второй истребитель, а теперь еще и «Зеро» ходили по кругу, точно скованные невидимой цепью. Скоро снаряды и пули разорвут эту цепь.

Брент глянул вперед, на остров Агвиджан. Совсем близко под ними на отмели торчали острые прибрежные скалы, о которые медленно, но с неумолимой яростью, одна за другой, словно цепи атакующей пехоты, накатывали высокие волны. Ударяясь о неколебимый камень, они откатывались и как будто взрывались белоснежными клочьями кружевной пены, в косых лучах еще невысокого солнца отсвечивавшей всеми цветами радуги. В других обстоятельствах он залюбовался бы этим зрелищем. Но сейчас ему было не до красот природы.

Он вдруг похолодел от осенившей его догадки: что если старый самурай Такии решил великолепным жестом самоубийственного отчаяния разбить машину об эти скалы, чтобы не дать врагу насладиться убийством и победой? Это было бы в полном соответствии с самурайским представлением о долге… Такие случаи бывали — бывали тысячи раз… Брент с усилием отвел глаза от хищно оскалившихся каменных клыков и плотнее приник к пулемету, взглянув туда, куда смотрело дуло его «Намбу».

Черный «мессер» был уже близок и заходил на боевой разворот. С каждой секундой он все рос и рос в прицеле. Он был один. Розенкранц устремился на перехват Мацухары, высоко в небе японские летчики сцепились с двумя вражескими самолетами. Вдруг померкло солнце, закрытое первыми тучами надвигающейся бури. Брента швырнуло в сторону, и, если бы не привязные ремни, он расшибся бы о боковую переборку — это Такии заложил немыслимо крутой вираж, пройдя лад верхушками скал так близко, что оконечность левого крыла, словно бритвой, срезала редкий и тощий кустарник.

Но пилот истребителя, заходящего для залпа в упор, был хитер и поднялся повыше, не ударившись, как рассчитывал Такии, о крутой взлобок скалы. Однако спасительный маневр лишил его выгодной огневой позиции. Снова Брента мотнуло в сторону, когда Такии повернул свой бомбардировщик так, что фонарь кабины оказался на боку. Йосиро Такии выжимал последние ресурсы из двигателя в отчаянной попытке уйти из-под прицела врага. Тот отвернул в сторону, и Брент понял зачем: хочет ударить им в незащищенное брюхо. Он поднял ствол пулемета, но «Мессершмитт» оказался как раз за правым рулем высоты, а тот был на линии огня.

— Командир! Открой мне его! — закричал он.

Старик словно не слышал и продолжал «ползти» вдоль извилистого берегового уреза, поставив крылья почти вертикально. Однако это стоило ему высоты: самолет стал падать. Такии сделал полуоборот направо, дождался, когда воздушный поток подхватит крылья, еще раз сделал полуоборот через крыло, круто поднялся вверх и сразу рухнул вниз, как на «американских горках». Брента под воздействием центробежной силы приподняло с кресла, привязные ремни врезались в плечи. Бомбардировщик на предельно малой высоте сделал вираж над островом.

В висках у него застучала кровь, глаза вылезли из орбит, из носа потекло, тысячи иголок впились в щеки и лоб, но, несмотря на все эти дикие кульбиты, он старался держать «Мессершмитт» на прицеле. Вот истребитель вплыл в круг дальномера. Они открыли огонь одновременно. Очереди Брента прошли мимо, а бомбардировщик задрожал, получив пробоины. Брент, держа в центре прицела вспышки 20-мм орудия, нажал на спусковой крючок и, словно из поливальной кишки, обдал переднюю часть «Мессершмитта» свинцом. И снова из-за маневра Такии его очереди не дотянули.

Такии взял ручку вправо, дал педаль, резко повернув самолет. Это позволило уклониться от хлещущих очередей, но лишь на мгновение. Крылья «Накадзимы» снова встали вертикально, самолет грозил вот-вот сорваться в море, и летчик сделал обратный маневр, скользнув над самыми верхушками волн и заложив вираж буквально на волосок от скалистого побережья. Старик рванул ручку на себя, и под воздействием нисходящего потока воздуха самолет, вспенивая воду рулями высоты, словно кит в брачной игре, стал неуправляем, замотался из стороны в сторону, шатаясь, как пьяный, грозя вот-вот заглохнуть и погрузиться в воду.

«Ну вот, кажется, и все», — сказал себе Брент. Смерть была уже совсем рядом. Он торопливо зашептал молитву, покуда Такии остервенело дергал рычаги управления. Каким-то чудом ему удалось вернуть себе власть над самолетом и поднять его на безопасное расстояние от воды.

«Слава тебе, Господи», — прошептал Брент, двинув стволом навстречу истребителю, который отлетел подальше, сделал вираж и сейчас заходил для новой атаки. Он уже открыл огонь с дальней дистанции — Брент видел вспышки. Ливиец оказался отличным стрелком: глухие удары сотрясали корпус «Накадзимы», лопнула емкость с кислородом от попадания 7,7-мм пули. Разрыв снаряда — и Брента отбросило от пулемета к левому борту, на котором он на несколько секунд беспомощно повис, ничего не видя в сгустившейся перед глазами тьме. Первое, что ощутил он, очнувшись, была едкая вонь пороховых газов и тлеющей ткани. Потом он услышал в наушниках такие душераздирающие стоны, что кровь застыла у него в жилах. Что-то теплое и липкое струилось у него по груди. Он помотал головой, стараясь прогнать черноту в глазах.

Средняя, штурманская кабина была разворочена снарядом. Младший лейтенант Такасиро Хаюса пронзительно кричал, захлебываясь хлеставшей изо рта кровью: рана на груди была так глубока и обширна, что виднелось пульсирующее пробитое легкое. Высокий сверлящий крик ввинчивался в уши, впивался в душу, как острые когти. Брент и сам был весь залит кровью, которая струилась из-под шлема и бушлата, немедленно застывая сгустками на ледяном ветру, задувавшем в кабину.

Но у него не было времени ни на раненого штурмана, ни на то, чтобы унять кровь, которая ручьем бежала по груди и уже насквозь пропитала его белье и одежду. Закусив губу от жгучей боли, он постарался забыть все на свете и крепко стиснул рукоять «намбу», развернув ствол направо. На уровне их правого руля высоты, выключив форсаж, неторопливо приближался для последнего смертельного удара враг.

Брент бросил быстрый взгляд наверх. Там шел поединок Йоси и Розенкранца. Еще выше полыхал подбитый «Зеро», уже начавший свое гибельное пике в океан. От него с двойным переворотом через крыло отворачивал, таща за собой шлейф черного дыма, «Мессершмитт». Помощи ждать было не от кого.

Брент непослушными руками передвинул пулемет и уже готов был нажать на спусковой крючок. Но «Мессершмитт» оказался позади и чуть выше хвостового оперения, прямо за рулем высоты. Брент, зарычав от досады, удержал палец.

— Такии! — гаркнул он, перекрикивая слабеющие стоны штурмана. — Чуть вправо! Хвост отстрелю!

Такии снова не отозвался. Он не только не выполнил просьбу Брента, но словно специально подставлял «Накадзиму» под пулеметы ливийца, висевшего сзади и чуть выше. Снова обожгло грудь. Комбинезон был пробит в нескольких местах, густая кровь медленно стекала в раструб перчатки, и Брент чувствовал, как она несет с собой и мелкие осколки раздробленной кости. Он тупо смотрел на огромную пробоину в переборке, на разодранный бушлат, на кровавую корку, покрывавшую руку. Очередной снаряд добил штурмана и разметал его останки по всему самолету — это его кровь, клочья его внутренностей прилипли к одежде Брента. Два или три осколка попали и в него, но только сейчас он по-настоящему ощутил боль — раны жгли как раскаленное железо. Впервые в жизни Брент был близок к отчаянию и готов смириться с поражением, и где-то в самой глубине его сознания зашевелился отвратительный червячок дикого панического страха.