Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 62

После завтрака хоббитам пришлось укладывать вещи заново и закупать съестное на предстоящую долгую дорогу – добраться быстро они уже не чаяли. Когда компания наконец двинулась в путь, было уже около десяти. К этому часу Бри гудел, как растревоженный улей. Выходка Фродо и его исчезновение, нашествие черных конников, ограбление конюшни – и последняя, но не менее потрясающая новость: к загадочным хоббитам присоединился Бродяга–Шире–Шаг, Следопыт! Тут было о чем поговорить, и с избытком. Пересудов должно было хватить на много последующих, небогатых событиями лет. Сбежались целые толпы, в основном из Бри и Бута, но арчетцы и жители Комба тоже не пожелали пропустить редкое зрелище. Из окон корчмы гроздьями свисали зеваки. Многие сбежали вниз и теснились у дверей.

Бродяга передумал пробираться огородами и решил выйти из Бри по главному Тракту. Иначе толпа непременно увязалась бы за ними: посмотреть, что они еще затеяли и не утянут ли по дороге чего чужого?

Хоббиты попрощались с Нобом и Бобом и рассыпались в благодарностях перед господином Подсолнухом.

– Надеюсь, когда настанут времена повеселее, мы еще встретимся,– сказал напоследок Фродо. – Как бы я хотел погостить у вас недельку–другую в мире и покое!

И они побрели по дороге с тревогой и унынием в душе, провожаемые неотвязной толпой. Далеко не все глядели на них приветливо; далеко не все крики, летевшие вдогонку, были пожеланиями доброго пути. Но к Бродяге брийцы, похоже, относились с некоторым уважением, и те, на кого он смотрел в упор, тут же бочком–бочком, прикусив язык, ныряли в толпу. Шел он впереди, рядом с Фродо. Следом шагали Мерри с Пиппином, а замыкал шествие Сэм, который вел под уздцы пони, нагруженного, сколько хватило совести у новых хозяев. Однако животное казалось повеселевшим,– похоже, пони одобрял перемены, которые произошли в его судьбе. Сэм задумчиво жевал яблоко. Их у него был полный карман – прощальный дар Ноба и Боба.

– Гулять – так с яблочком, сидеть – так с трубочкой, – приговаривал он, шагая. – Только, боюсь, и с яблочком, и с трубочкой скоро придется распроститься!

Хоббиты не обращали внимания на любопытных, выглядывавших из каждой двери и висевших на заборах. Но у дальних ворот взгляд Фродо привлек темный, с виду заброшенный дом за густо разросшейся изгородью. Этот дом стоял на самом краю деревни. В одном из окон Фродо приметил желтое лицо с хитрыми, косящими глазами; но лицо тут же пропало.

«Так вот где скрывается тот южанин! – подумал Фродо. – Да это просто гоблин какой–то. Ну и рожа…»

Из–за изгороди на хоббитов нагло пялился человек с короткой черной трубкой в зубах. Когда шествие приблизилось, человек вынул трубку изо рта и сплюнул.

– Здорово, Ходуля! – крикнул он. – Что это ты сегодня в путь ни свет ни заря? Смотрю, дружков себе нашел?

Бродяга кивнул, но ничего не ответил.

– Привет, ребятишки! – продолжал человек. – Вы, наверное, и понятия не имеете, с кем снюхались! Это же Бродяга, по прозвищу Ни–Кола–Ни–Двора! Я слыхал, его еще и по–другому кличут, не так нежно. Ночью ушами не хлопайте! А ты, Сэмми, смотри не замори моего бедного старенького пони! Тьфу! – И он снова сплюнул.

Сэм быстро обернулся.

– Спрячь–ка свою гнусную рожу, Осина, – крикнул он. – А то ей не поздоровится!

И яблоко, которое он только что грыз, полетело Биллу прямо в нос. Осина, правда, пригнулся – но слишком поздно. Из–за изгороди посыпались проклятия.

– Эх, загубил яблоко, – посетовал Сэм и зашагал вперед.

Наконец деревня осталась за спиной. Детвора и прочие любители развлечься, увязавшиеся было следом, вскоре заскучали и повернули назад, решив не выходить за Южные ворота. Ну, а путники, оставив ворота позади, еще несколько верст шли по Тракту, никуда не сворачивая. Сначала Тракт изогнулся влево, огибая подножье горы, потом выпрямился и быстро побежал вниз, по направлению к лесу. По левую руку темнели на пологих склонах холмов дома и хоббичьи норки Бута; дальше к северу из глубокой долины поднимались дымки – надо думать, комбские; Арчет прятался за рощей.

Когда дорога пошла вниз и высокая бурая Брийская Гора осталась за спиной, они свернули влево, на узенькую тропку.

– Пора уходить с дороги. Дальше пойдем лесом, – сказал Бродяга.

– Надеюсь, не «напрямки», как в прошлый раз, – засмеялся Пиппин. – А то мы тогда как пошли напрямки, так едва живы остались!

– С вами не было меня, – улыбнулся Бродяга. – Если я срезаю дорогу, то в обход, напрямик ли, – попадем куда надо.

Он осмотрелся. Тракт был пуст, и они быстро начали спуск вниз, в лесистую долину.

Насколько могли догадываться не знавшие этих мест хоббиты, их проводник двинулся сначала в сторону Арчета, но потом взял вправо, чтобы обогнуть село и как можно быстрее выйти на пустоши, окружающие Пасмурную Вершину. Если бы этот замысел осуществился, дорогу удалось бы значительно сократить: Тракт огибал Мошкарные Болота довольно широкой петлей. Правда, при этом Болот было не миновать, а, если верить Бродяге, место это было не из приятных.

Ну, а пока прогулка всех вполне устраивала. Без ущерба для истины можно сказать, что, если бы не ночное происшествие, это утро показалось бы хоббитам просто расчудесным. Солнце ярко лучилось, но не припекало. Лес еще не обронил многоцветной листвы, долина выглядела мирно и с виду не таила никаких угроз и ужасов. Бродяга уверенно находил дорогу среди множества разбегaвшихся троп. Не будь его, хоббиты в два счета заблудились бы. Путь он выбирал поизвилистее, то и дело петляя и возвращаясь к уже пройденным вехам, – так он надеялся сбить с толку погоню, если она будет.

– Билл Осина непременно постарается вызнать, в каком месте мы свернули с дороги, – сказал он. – Хотя не думаю, чтобы он пошел по следу. Места эти он знает сносно, но еще он знает, что в лесу со мной соперничать бесполезно. Правда, он может навести на наш след кое–кого еще – вот чего я боюсь. А эти «кое–кто» наверняка поблизости. Пусть считают, что мы направляемся к Арчету, – нам это на руку.

То ли Бродяга был и впрямь мастер своего дела, то ли по какой другой причине, но за весь день путешественники не видели ни единого двуногого существа, кроме птиц, и не слышали никаких подозрительных звуков. Четвероногих им тоже не повстречалось, если не брать в расчет лисицы и нескольких белок. На следующий день компания взяла твердый курс на восток. Вокруг по–прежнему царили тишь да гладь. На третий день Четский Лес кончился. Начиная от самого Тракта земля неуклонно понижалась; теперь хоббиты вышли на обширную плоскую пустошь, и легкой прогулке настал конец. Границы брийских земель остались далеко позади. Началось бездорожье: приближались Мошкарные Болота.

Под ногами захлюпало, кочки заходили ходуном, заблестели оконца, а в зарослях болотных трав и камышей засвиристели невидимые птицы. Приходилось думать, куда ступаешь, и постоянно выискивать, где посуше; к тому же нужно было исхитриться не только не промочить ноги, но и не уклониться от курса. Разогнавшись, хоббиты и Бродяга шли поначалу довольно бодро, но постепенно двигаться стало труднее, да и опаснее. Мошкарные Болота слыли коварными, заплутать в них было нетрудно, а постоянной тропы сквозь трясину, то и дело менявшую очертания, не знали даже Следопыты. Добавилась и еще одна напасть – мошкара: она тучами висела в воздухе, набивалась в волосы, забиралась под штанины и в рукава.

– Съели! Ну чисто съели живьем! – восклицал Пиппин. – Мошкарные Болота называется! Да тут больше мошкары, чем болот!

– И чем они только питаются, когда поблизости нет хоббитов? – интересовался Сэм, изо всех сил расчесывая шею.

Они провели в этом пустынном, неприютном краю поистине ужасный день. Ночевать на болотах было сыро, зябко и неудобно, а кусачая мошкара явно поставила себе целью не дать путникам ни минуты сна. В довершение всего, среди кочек и зарослей камышей кишели какие–то отвратительные скрипуны, – видимо, дальние родственники сверчков, только уж больно злобные. Их были мириады, и все они, точно сговорившись, дружно пилили свое «скррып–скррап, скррып–скррап», ни на миг не останавливаясь, так что к рассвету хоббиты почувствовали, что попросту звереют.