Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 50

– Наверное, сбился с пути, – пожал плечами Фродо. – Только у меня что–то нет охоты говорить об этом. Давайте лучше решим, что нам делать дальше! Надо ехать, наверное…

– В таком виде, хозяин? – удивился Сэм. – Отдайте мне сначала мои штаны!

Он швырнул обруч, пояс и кольца на траву и беспомощно огляделся, словно надеясь увидеть неподалеку свой старый плащ, куртку, штаны и прочую хоббичью одежду.

– Ищи–свищи, – рассмеялся Том, вприпрыжку спускаясь к ним с крыши усыпальницы и пританцовывая под ясным солнышком, как будто ничего особенного не случилось. Вскоре хоббиты и сами начали верить, что ничего не произошло: чем дольше они смотрели в полные веселых искорок глаза Тома, тем быстрее отступал страх.

– То есть как это – «ищи–свищи»? – удивился Пиппин, еще ничего не понимая, но уже улыбаясь. – Почему это?

Том только головой покачал:

– Из глубоких вод вы всплыли. Что жалеть о малом? Благо, сами не утопли, и на том спасибо! Так что радуйтесь и пойте! Сбросьте эти тряпки! Пусть вас солнышко прогреет, а вы бегом по травке! Ну а Том покуда сходит на охоту!

Он помчался вниз по холму, свистя в два пальца и аукая. Провожая его взглядом, Фродо заметил, что Том свернул налево, то есть на юг, и направился по дну зеленой лощины, протянувшейся меж двух холмов. На ходу он распевал:

Так он пел, подбрасывая и ловя шляпу, пока не скрылся за поворотом, – но ветер, который снова переменился и дул теперь с юга, долго еще доносил до хоббитов звонкие «Хей!», «Гей!» и «Сюда!».

Солнце, как и накануне, грело на славу. Хоббиты, выполняя приказ Тома, вволю набегались по траве и наконец разлеглись на припеке понежиться – им казалось, что их внезапно перенесли из царства льдов в гостеприимный, теплый край. Так бывает, когда долго болеешь, прикованный к постели, и вдруг ни с того ни с сего, за одну ночь, полностью выздоровеешь, и впереди – новый день, который так много обещает!

Когда вернулся Том, они успели окончательно прийти в себя… и проголодаться – как же без этого? Сначала над косогором появилась шляпа, затем сам Бомбадил, а следом – послушно, цепочкой – шесть пони: пять хорошо знакомых и один совершенно незнакомый. Этот последний и был, по–видимому, «старый добрый Блинчик». По крайней мере, имя ему очень подходило. Он был крупнее, крепче и гораздо упитаннее остальных, да и годами постарше. Мерри, хозяин этих самых пятерых знакомых пони, особо с ними не церемонился и раньше никак не называл их, но Бомбадиловы клички прижились, и с тех пор лошадки всегда на них отзывались[135].

Том выкликнул пони по очереди, и они, взобравшись на крутой курган, чинно встали в ряд, а Том отвесил хоббитам поклон.

– Вот и ваши поники! – объявил он. – А ведь кое в чем они, пожалуй, будут вас умнее, дорогие вы мои хоббиты–бродяжки! Только ум у них в носу, если разобраться. Нюхом чуют, где беда, и бегут оттуда, а вы лoмитесь вперед, вам и горя мало. Ну, а пони, если вдруг речь пойдет о шкуре, ввек оплошки не дадут и не заплутают. Есть чему учиться, а? Вы уж их простите. Верные сердечки, да, но любому ясно: Навьи – это не для них, так что не сердитесь! А теперь они пришли, и поклажа с ними!

Мерри, Сэм и Пиппин извлекли из мешков запасную одежду и оделись. Правда, вскоре им стало жарковато – в запасе–то они держали вещи поплотнее да потеплее, в расчете на близкую зиму.

– А старшая лошадка, Блинчик, – она откуда? – спросил Фродо.

– Это Бомбадилов пони, – ответил Том. – Добрый мой дружочек. Редко я его седлаю. Вот он здесь и бродит – на холмах пасется, гуляет, где захочет. У меня в гостях лошадки сразу подружились. Ну, а ночью был он близко – вот вам и разгадка! Блинчик присмотрел за ними, я не сомневаюсь. Уму–разуму учил их, отогнал все страхи – так я думаю! А нынче, славный толстый Блинчик, старый Том верхом поедет. Подставляй–ка спину! Том проводит вас до Тракта – значит, нужен пони. А то что же это выйдет: хоббиты рысцою, ну а я беги за ними? Мало будет толку!

Хоббиты обрадовались и стали горячо благодарить Тома, но тот только рассмеялся. Больно горазды плутать эти хоббиты, сказал он, так что, пока Том не доведет их до границы, сердце у него будет не на месте!

– Много дел у Тома дома, – развел он руками. – Петь, гутарить, и работать, и бродить по Лесу, и присматривать за всеми. Бомбадил не может быть вечно на подхвате – тут Курган, там Лес, там Ива… У него забот по горло, да и Златовика скоро загрустит без Тома… Уж не обессудьте!

Судя по солнцу, было еще довольно рано, приблизительно между девятью и десятью. Мысли хоббитов обратились к еде. Последний раз они ели вчера около полудня, близ одинокого камня. Никто не возражал против того, чтобы подчистить остатки вчерашних запасов, сбереженные для ужина. Так и поступили – а на закуску пошло то, что принес с собой Том на этот раз. Обильной трапезы не получилось (особенно если учесть, что от сильных потрясений аппетит бывает просто волчий, а применительно к хоббитам это кое–что да значит!), и все же сил заметно прибавилось. Пока хоббиты жевали, Том еще раз поднялся на крышу усыпальницы и перебрал драгоценные трофеи. Бoльшую часть он искрящейся, блестящей грудой сложил на траве и сказал напоследок: «Что ж, лежите! И да набредет на вас добрый путник в добрый час: птица, зверь ли, человек, – чтобы зло прогнать навек!» – ибо лишь тогда чары Кургана могли развеяться окончательно, и Навьям был бы заказан путь обратно. Для себя Том изо всей груды сокровищ выбрал одну–единственную брошь, усыпанную синими драгоценными камнями всех оттенков, от светлого до темного, как цветы льна или крылья голубых бабочек. Долго смотрел он на эту брошь, покачивая головой, словно вспомнив что–то давнее, и наконец молвил:

– Вот игрушка для моей милой Златовики! В память о хозяйке прежней, доброй и прекрасной, я возьму ее отсюда – так–то будет лучше!

Хоббитам досталось по кинжалу, каждый в виде узкого, длинного листа, – все четыре острые, сработанные на диво искусно. По лезвиям бежали вытравленные на стали красно–золотые змейки. Ах, как засверкали клинки, когда хоббиты вынули их из черных ножен, выкованных из какого–то неизвестного, легкого и прочного металла, сплошь усыпанных огненно–красными каменьями! То ли в этих ножнах крылась некая тайная сила, то ли кинжалы хранило заклятие Кургана – но клинки, казалось, были неподвластны времени и блестели на солнце, как новые. На них не было ни следа ржавчины – словно сработали их вчера, а не много веков назад.

– Старый нож еще хорош! Чем не меч для малышей? – хитро прищурился Том. – Острый зуб не повредит, если путь далек лежит, где бы путь ни пролегал и куда б ни вел!

Он рассказал хоббитам, что кинжалы были выкованы в давние, очень давние времена, и выковали их люди, пришедшие из Закатного Края. Их короли враждовали с Черным Властелином, но не устояли под натиском страшного Чернокнижника из замка Карн Дум, что в Ангмаре.

– Мало кто теперь их помнит, – бормотал Том, – и никто не знает, что не все они погибли и не все пропали. Сыновья владык забытых и князей потомки – странствуют они по свету, по горам и весям, терпят горе и лишенья, одиночество и холод, охраняя от напасти слабых и беспечных…

Хоббиты ничего не поняли, но их мысленному взору внезапно представилось видение: перед ними раскинулись бесконечные мглистые равнины минувшего, а по равнинам этим шагали высокие и суровые мужи со сверкающими мечами. Они прошли – и появился еще один, последний, со звездой на челе. Но видение поблекло, и перед глазами опять засияло солнце. Пора было снова пускаться в путь. Хоббиты собрались, увязали котомки и навьючили лошадок, а новые мечи прикрепили к кожаным поясам, под куртки. С оружием хоббиты чувствовали себя неловко и втихомолку дивились – неужели пригодится? Им еще ни разу не приходило в голову, что среди множества приключений, которые сулило им бегство из Заселья, могут быть и настоящие сражения!