Прелестная наставница - Энок Сюзанна - Страница 52

— Ну же! Он на меня обижен?

— Он мечтает на тебе жениться.

— О, кузен! — Девушка повисла у него на шее и звучно чмокнула в щеку. — Боже, как я счастлива! Теперь мне не придется выходить за тебя!

— Не придется, — хмыкнул он.

— Но ведь ты тоже не хочешь этого, — резонно заметила Роза. — Ты сам так сказал. — Она вдруг отодвинулась от него. — Ты ведь не передумал, нет? Не отказал Роберту?

— Я дал согласие на то, чтобы он просил твоей руки, причем дал с такой охотой, что не хватало только колокольного звона. Да не тискай меня так, задушишь!

Роза спрятала руки за спину, но была не в силах сдержать счастливую улыбку.

— И что теперь? Ты дашь знать Лекс, что дело улажено, и она вернется в Лондон?

Люсьен заколебался. После прошлого разговора с кузиной он долго мучился сомнениями и страхами и сейчас предпочел бы не сообщать больше того, что она уже узнала. Однако ему нужен был союзник, и приходилось идти на риск.

— Александра в Лондоне, — наконец сказал он.

— Да неужто! Где же она? Я должна с ней увидеться и поделиться новостями!

Девушка сделала движение, словно собиралась от радости закружиться по комнате, но Люсьен ухватил ее за руку.

— Тише, Роза, тише, иначе ты взбудоражишь весь город. Нам нужно соблюдать осторожность.

— Ах да, конечно… — Роза перестала улыбаться. — И что теперь?

— Для начала скажи матери, что вопрос с помолвкой между мной и тобой улажен и о ней будет объявлено в следующую среду.

— Да, но…

— Для этого будет дан ужин, на котором я объявлю о вашей с Робертом помолвке.

— Вот уж мама будет в ярости! — Роза неожиданно хихикнула и тут же зажала рот ладонью.

— Ничего, я с ней как-нибудь разберусь.

— А Роберт в курсе твоих планов?

— Разумеется. Ну как, ты согласна?

— Да. Все это странно и ужасно романтично! Но что будет с тобой и Лекс? Где она? Ты ведь так и не сказал.

Люсьен сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.

— Она в погребе Балфур-Хауса.

— Как — в погребе?

— Ты даже сможешь ее повидать, если ни слова не скажешь об этом матери.

— Не скажу, не скажу! Я ведь обещала. Но почему погреб?

— На то есть причины, и скоро ты их узнаешь. Главное, смотри не выпусти Александру — эта упрямица вполне способна сбежать.

— Ну конечно, раз она не желает за тебя замуж!

— Логично.

Хотя Люсьен посвятил Роберта в детали своего плана, он не решился сказать Розе всего из страха, что его простодушная кузина, сама того не желая, проболтается Александре. Даже ему, при всем его жизненном опыте, приходилось следить за каждым словом, произнесенным в присутствии этой не в меру проницательной гувернантки.

— И когда я смогу повидаться с Лекс?

— Сначала скажи матери то, о чем мы договорились. Она не велела тебе здесь задерживаться, и к тому же новость слишком важна, чтобы надолго ее откладывать.

— Я обещала сообщить немедленно, как только ты попросишь моей руки.

— Тогда не стоит держать миссис Делакруа в неведении, — вкрадчиво произнес Люсьен.

— А можно сказать Лекс, что я за тебя не выйду?

— Даже нужно. И не поскупись на эпитеты, когда речь зайдет о Роберте. Пообещай, что вы будете счастливейшей парой на свете. Но сначала скажи своей матери то же самое о нас с тобой.

— А это все не трюк с твоей стороны? — вдруг подозрительно спросила Роза.

— По-твоему, это похоже на трюк с целью увлечь тебя к венцу?

— Пожалуй, нет, и слава Богу.

После короткого раздумья Люсьен решил, что лучше будет, если он сам преподнесет тетке вожделенную новость: Роза могла смешаться и оплошать. Рука об руку они поднялись в комнату Фионы, где та проводила время, свободное от сплетен и интриг.

— Тетушка, мы пришли сообщить вам важную новость!

— Да, дорогие мои? Что же это за новость?

Она осведомилась об этом с видом такого безмерного превосходства, что Люсьену едва удалось сохранить хладнокровие.

— Мы решили, что каждый из нас только выиграет от брака. «Но не друг с другом», — добавил он про себя, так как не хотел идти на прямую ложь, которую потом можно будет обратить против него.

— Отменная, отменная новость! Иди и поцелуй мамочку, дочка!

Роза повиновалась с несколько неуверенной улыбкой, и Люсьен отметил, что ей недостает артистических способностей. Какое счастье, что он решил взяться за дело сам!

— Дорогой Люсьен! — многозначительно произнесла Фиона, протягивая руку.

Потребовалось титаническое усилие воли, чтобы приложиться к этой руке без гримасы отвращения. Впрочем, Люсьен готов был заглянуть в лицо Горгоне Медузе, лишь бы это помогло ему в достижении цели.

— Мне не терпится поставить в известность весь свет! — провозгласила Фиона с отвратительными нотками торжества в голосе.

Без сомнения, она хотела поскорее сделать помолвку явной, чтобы отрезать племяннику путь к отступлению. Эта женщина понятия не имела, как мало его заботит мнение света.

— Чему мы охотно поспособствуем, — сказал Люсьен, — и причем прямо здесь, Балфур-Хаусе. Я назначу на среду ужин специально для этого.

— Давайте никого не извещать заранее, и тогда сюрприз удастся на славу! — Роза захлопала в ладоши. — Люсьен, а принц Георг приедет, если ты его пригласишь?

— Принц Георг! — ахнула Фиона, немедленно забыв обо всем остальном.

Мнение Люсьена об артистических способностях Розы тут же значительно поднялось. Ей просто недоставало опыта.

— Да, если приглашение будет исходить лично от меня, он непременно приедет.

— Но я все-таки сообщу самым близким своим подругам… — Фиона просительно посмотрела на племянника.

— И они тут же перескажут новость всем и каждому. Впрочем, дело ваше. — Люсьен с показным спокойствием пожал плечами.

— Ах нет, так не годится! Я хочу непременно всех удивить! — захныкала Роза. — Мама, ты вечно все испортишь!

— Это я-то! А кто сделал тебя леди Килкерн? Может быть, мисс Галлант, которой ты пела дифирамбы?

— Нет, но…

— Виконт Белтон, конечно, огорчится. Ничего страшного, невелика птица. Надеюсь, ты не жалеешь, что он исчез с твоего горизонта?

— Ну, вы тут поболтайте, а у меня в связи с помолвкой уйма дел. — Люсьен стал медленно отступать к двери.

Фионе, как и следовало ожидать, было не до него, и она милостиво позволила ему ускользнуть. Распорядившись оседлать лошадь, он спустился в холл, где предупредил Уимбла, что уезжает и, возможно, вернется поздно.

— Будут какие-нибудь распоряжения на время вашего отсутствия, милорд?

— Если миссис Делакруа отправится с визитами, покажите мисс Делакруа мои коллекционные вина, чтобы она не скучала. Да не забудьте следить за сохранностью самих вин.

— Можете быть спокойны, милорд, они не покинут отведенного для них места.

— Я вполне полагаюсь на вас, Уимбл.

Появился Винсент с вороным жеребцом. Фауста Люсьен предпочитал всем другим своим верховым лошадям. Вскочив в седло, он вопреки обыкновению не сказал, куда направляется, так как не хотел посвящать Александру в свой план.

На Ганновер-сквер он спешился перед элегантным особняком и с удивлением понял, что нервничает. Он тревожился не за себя, а за Александру, зная, что один неверный шаг с его стороны еще больше испортит ей жизнь и что она никогда ему этого не простит.

Медный молоток звонко ударил в дверь, и она немедленно отворилась. Седовласый дворецкий изумленно поднял брови, прежде чем придать своей физиономии выражение полного бесстрастия.

— Милорд?

— Люсьен Балфур, граф Килкерн. Я желаю переговорить с его светлостью.

— Извольте подождать в гостиной, я сейчас справлюсь.

— Передайте, что я настаиваю.

— Хорошо, милорд.

Прошел всего час с тех пор, как Люсьен простился с Александрой, а ему уже не терпелось снова ее увидеть. Никогда прежде он не испытывал такой властной потребности видеть женщину как можно чаще, это было ново и несказанно изумляло его. Он называл это тяготением, чтобы не путать с любовью, которая всегда казалась ему чем-то вроде удава, чьи кольца душат, но глубоко в сердце знал, что это и есть сама любовь.