Повелитель блох - Гофман Эрнст Теодор Амадей - Страница 26

Конец истории о портняжке из Саксенгаузена

Кельнеру наконец надоело, что чудной незнакомец не перестает то удлиняться, то укорачиваться, не обращая на него никакого внимания, и он подставил ему под самый нос заказанную бутылку бургундского. Незнакомец тотчас же впился в бутылку и, не отрываясь, высосал ее до последней капли. Потом без чувств повалился в кресло и оцепенел.

Посетители с изумлением наблюдали, что он, покуда пил, все больше и больше раздувался и под конец сделался таким толстым, что потерял всякий человеческий образ. Летательный аппарат другого как будто тоже застопорился, и, выбившись из сил и задыхаясь, он уже собирался совсем снизиться; но чуть только заметил, что его противник лежит полумертвый, как сразу вскочил на него и принялся что есть мочи дубасить его кулаками.

Но тут хозяин его оттащил, объявив, что вышвырнет его вон, если он не угомонится. Фокусничать они могут сколько им угодно, ну а ругаться и драться, как простые мужики, он им не позволит.

Одаренному способностью летать крайне не понравилось, что хозяин принимает его за какого-то фокусника. Он заявил, что он вовсе не фигляр и не шарлатан какой-нибудь, но что раньше был балетмейстером при дворе одного могущественного короля, теперь же сделался вольнопрактикующим bel esprit [7] и, сообразно своему ремеслу, носит имя Legenie. Если же он в справедливом гневе на того негодяя подпрыгивал выше, чем полагается, то до этого никому нет дела и касается только его одного.

Хозяин нашел, что все это не может служить оправданием драки; bel esprit возразил, что если б хозяин только знал, что это за злой и коварный человек, то он, конечно, позволил бы вволю насажать ему синяков на спину. Человек этот служил когда-то на французской таможне, а ныне живет кровопусканием и бритьем и прозывается monsieur Пиявка. Неуклюжий, грубый, прожорливый, он каждому в тягость. Мало того что этот бездельник, где с ним ни встретится, высасывает его вино из-под самого его носа, как это было и сейчас, нет, негодяй задался целью ни много ни мало как отнять у него красавицу невесту, которую он собирается увезти с собой из Франкфурта.

Таможенный чиновник слышал все, что говорил bel esprit. Он сверкнул на него маленькими ядовитыми глазками и затем обратился к хозяину.

? Не верьте, господин хозяин, ? сказал он, ? не верьте ничему, что здесь наболтал этот висельник и проходимец. Хорош балетмейстер, который наступает своими слоновыми ножищами на нежные ножки танцовщиц, а при пируэте выбивает стоящему у кулисы режиссеру коренной зуб из челюсти и бинокль из рук! А в стихах у него такие же неуклюжие стопы, как неуклюжи его шаги, они шатаются как пьяные, и вместо мыслей какая-то размазня. И этот-то пустомеля возомнил, что если ему удается иногда тяжеловесно вспархивать подобно вялому гусаку, то красавица должна стать его невестою.

? Ты почувствуешь клюв гусака, чертов червяк! ? вскричат bel esprit и в припадке бешенства снова рванулся к таможенному чиновнику; но хозяин крепко схватил его сзади и выбросил в окно, к великой радости собравшейся толпы.

Теперь, когда bel esprit очутился снаружи, monsieur Пиявка принял тотчас же прежний скромный и солидный вид, с каким он вошел в погребок. Люди, стоявшие на улице, решили, что это уже не тот человек, который умел так распирать свое тело, будто оно раздвигалось у него как на шарнирах, и разошлись. Таможенный чиновник в самых вежливых выражениях поблагодарил хозяина за его помощь против bel esprit и, в доказательство своей признательности, предложил безвозмездно выбрить его таким ловким и приятным способом, как никто в жизни его еще не брил. Хозяин пощупал подбородок и, так как ему показалось, что он достаточно волосат и колюч, ответил согласием на предложение monsieur Пиявки. Таможенный чиновник приступил к делу с большой ловкостью, но вдруг так сильно обрезал нос хозяина, что кровь потекла крупными каплями. Хозяин, увидев в этом злое намерение, вскочил в бешенстве, схватил таможенного чиновника, и тот столь же быстро вылетел в дверь, как bel esprit в окно. Вскоре затем в сенях погребка начался ужасный шум и гам; хозяин, едва успев заклеить трутом свой раненый нос, бросился посмотреть, что за черт поднял новую суматоху.

К своему немалому удивлению, увидел он, что какой-то молодой человек одной рукой схватил bel esprit, другой ? таможенного чиновника и исступленно вопил, дико сверкая глазами: «Ага, сатанинское отродье, ты не станешь мне больше поперек дороги, тебе не удастся похитить у меня мою Гамахею!» A bel esprit и таможенный чиновник, перебивая его, пронзительно кричали: «Спасите ? спасите нас от бесноватого, почтеннейший хозяин! Он убьет нас, он принял нас за кого-то другого!»

? Что это, ? воскликнул хозяин, ? что это с вами, любезный господин Пепуш? Чем эти чудаки вас обидели? Не ошибаетесь ли вы, принимая их за других? Ведь это балетмейстер господин Legenie, а это таможенный чиновник ? monsieur Пиявка.

? Балетмейстер Legenie?.. Таможенный чиновник Пиявка? ? глухим голосом повторил Пепуш. Он, казалось, собирался с мыслями, пробуждаясь от какого-то сна.

Тем временем из обшей залы вышли еще два почтенных бюргера, которые, будучи знакомы с Пепушем, обратились к нему также с увещаниями успокоиться и отпустить на свободу обоих чудаков-иностранцев.

Еще раз повторил Пепуш: «Балетмейстер Legenie... Таможенный чиновник Пиявка?» ? и бессильно уронил руки. С быстротой ветра оба освобожденные бросились вон, и случившиеся в то время на улице прохожие немало были поражены зрелищем, как bel esprit упорхнул через крышу супротив стоящего дома, а брадобрей исчез в грязной луже, скопившейся от дождя меж камней перед самой дверью погребка.

Бюргеры заставили совершенно растерянного Пепуша войти в погребок и распить с ними бутылку хорошего ниренштейнера. Пепуша не пришлось уговаривать, и он с превеликим удовольствием принялся попивать благородное вино, хотя и сидел безмолвно, как истукан, не отвечая ни словечка на все обращения к нему собеседников. Но наконец лицо его прояснилось, и он заговорил с достаточной приветливостью:

? Вы хорошо сделали, добрые мои друзья и товарищи, что не допустили меня тут же на месте убить негодяев, находившихся в полной моей власти. Но вы и не подозреваете, что за опасные существа скрывались под этими причудливыми масками.

Пепуш остановился, и можно себе представить, с каким напряженным любопытством его собеседники насторожили слух в ожидании его разоблачений. И хозяин подсел к ним, и все трое, оба бюргера и хозяин, облокотившись на стол и тесно, голова к голове, прижавшись друг к другу, затаили дыхание, чтобы ни слова не проронить из рассказа Пепуша.

? Видите ли, ? продолжал свою речь господин Георг Пепуш тихо и торжественно, ? видите ли, добрые люди, тот, кого вы называете балетмейстером Legenie, есть не кто иной, как злой, неуклюжий гений Тетель, тот же, кого вы принимаете за таможенного чиновника Пиявку, ? отвратительный кровосос, гадкий принц пиявок. Оба они влюблены в принцессу Гамахею, которая, да будет вам известно, есть прекрасная, обворожительная дочь могущественного короля Секакиса, и оба они явились сюда, чтобы отбить ее у чертополоха Цехерита. Но это величайшая глупость, которая может возникнуть только в самой тупой башке, ибо, кроме чертополоха Цехерита, есть только одно существо в целом мире, которому может принадлежать принцесса Гамахея, да и это существо, быть может, тщетно будет бороться с чертополохом Цехеритом. Скоро чертополох Цехерит расцветет в полуночный час во всем своем великолепии, и в любовной смерти забрезжит утренняя заря высшей жизни. Но чертополох Цехерит ? это я сам, и вот почему вы не поставите мне в вину, добрые люди, что я разгневался на этих предателей и вообще все это дело принимаю так близко к сердцу.

Слушатели Пепуша разинули рты, вытаращили глаза и не могли вымолвить ни слова от неожиданности. Они, как говорится, будто с неба свалились, и в голове у них гудело от быстрого падения.