Кубанские сказы - Попов Василий Алексеевич - Страница 47

Мужчины и женщины вместе нажали на стену жилища Одноглазого. Она покачнулась, но устояла.

– Дети! Помогите нам спасти Джедала! – проговорил старик.

Маленькие детские ручонки тоже уперлись в скалистую плиту.

Под дружным натиском людей каменная стена качнулась и с грозным грохотом обрушилась внутрь жилища, прямо на спящего злодея и его прислужника – предателя.

Когда смолкло пугливое горное эхо, и наступила тишина, старик сказал:

– Теперь Джедал – наш Джедал – спасен!

И люди с веселыми криками побежали к скале освобождать юношу. Мужчины перерезали веревки, впившиеся в тело Джедала, женщины подавали ему мясо и свежую воду…

Хищный коршун попытался броситься на людей. Но что он мог сделать, если его хозяин лежал раздавленный тяжелой каменной плитой! Коршун ударил клювом одного из мужчин, но мальчики убили злобную птицу палками и камнями.

С радостными криками люди понесли освобожденного Джедала в пещеру, где ярко пылал огонь.

А над горами разгоралась золотистая заря. И казалось, что и горы, и небо, и земля улыбаются людям.

Своенравная Гуаше [1]

Случилось это очень давно, в те времена, когда жило на земле могучее племя волшебных богатырей – нартов. Повелителем одной земли был старый, мудрый князь-нарт, которому было столько лет, что никто не помнил, когда он родился и как его имя. Звали все его просто Пшиз, что значит старый князь.

Старый князь и его народ жили спокойно и мирно. Долгие годы, точно бурная река камни, сточили и сгладили ярость, гнев и буйство княжеского сердца. Время дало старику великую мудрость и умение видеть далеко вперед. И Пшиз заботился о том, чтобы на его земле не лились слезы, чтобы каждый имел кусок мяса и кукурузную лепешку, чтобы гордецы-орки не обижали пахарей и не грабили их.

Так продолжалось до тех пор, пока Пшиз не побывал на одном джегу [2] у соседнего племени нартов. Там он увидел дочь князя, смуглолицую и тоненькую Зарницу. По приказу своего отца девушка танцевала перед гостями древний танец огня. В широкой желтой шелковой одежде, она то пригибалась к самой земле, то вдруг устремлялась вверх. Взлетали и развивались ее легкие одежды, трепетали тонкие руки, взметались черные косы. И вся она, вкрадчивая и стремительная, показалась старому князю ярким и манящим язычком пламени. И с той поры покой покинул сердце старика. Днем и ночью перед ним стоял образ маленькой девушки с тонким лицом и злым, но манящим изгибом алых губ…

Говорят, что любовь – это самая великая волшебница. Она может некрасивого сделать прекрасным, глупому дать разум, а у умного отобрать его…

Так и случилось со старым князем. Он забыл о своих годах и сединах, потерял свою мудрость и посватался к Зарнице. По всем землям, среди всех нартских племен шла слава о мудрости и силе Пшиза. Всякому было лестно породниться со старым богатырем. И отец Зарницы приказал дочери стать женой Пшиза. Да и самой Зарнице надоело выполнять все прихоти отца. Ей хотелось поскорее стать гуаше – полноправной хозяйкой в доме. Властность, честолюбие, жестокость, словно змеи, сплетались в ее сердце и не давали ей спокойно спать. Она видела, что Пшиз потерял разум от любви к ней, и надеялась превратить его в послушную игрушку своих гибких рук.

– Я буду не просто гуаше, хозяйка… Я стану полновластной головой всего княжества старика, я стану головой – княгиней – Шхагуаше [3], – с самодовольной усмешкой хвалилась она своим прислужницам.

И вот маленькая княжна вошла в старый замок Пшиза. Брезгливо скривив тонкие губы, она осмотрела простое убранство каменной твердыни своего мужа. А потом заявила старому князю:

– Мой дорогой, я не могу спать на простых войлоках – они пахнут овечьей шерстью и от этого запаха у меня болит голова. Я не привыкла есть с простых блюд и пить из медных кумганов и чаш.

– О солнце моей души, разве шепси или баранина, положенные на серебряное блюдо, вкуснее, чем на медном? – осторожно возразил влюбленный Пшиз.

– Вкуснее! – топнула маленькой ножкой Зарница. – Раз я говорю, значит, вкуснее… И вообще, мой дорогой муж, я плохо чувствую себя. И излечить меня могут только хорошие ковры и серебряная посуда!

И молодая княгиня скрылась в своих покоях.

Напрасно старый князь пытался помириться со своей женой. Она словно не замечала мужа и отказывалась от пищи и питья. Старый пши приказал своим слугам достать дорогие ковры и дорогую посуду.

И тогда княгиня улыбнулась, нарядилась в одежду из желтого шелка и сама пришла к нему.

– Теперь я вижу, что ты действительно любишь свою маленькую гуаше, – нежным голосом проговорила она, обнимая князя, и тонкими пальцами стала ласкать его седую длинную бороду.

Несколько недель мир и счастье царили в старом замке пши. Но плакали женщины и хмурились мужчины, у которых княжеские дружинники-орки отобрали последних овец и кукурузу, чтобы купить в чужих землях ковры и дорогую посуду для молодой княгини. Счастливый Пшиз не замечал этих горестных слез и гневных глаз под нахмуренными бровями.

Но как-то, когда князь вошел в покой к своей молодой гуаше, он увидел, что Зарница лежит на коврах и лицо ее сумрачно, словно гора, окутанная туманом.

– Что с тобой, моя княгиня, радость моего старого сердца? Почему грустен взгляд твоих ясных глаз, о моя любимая? – ласково спросил князь.

– Так ты вправду любишь меня? – недоверчиво спросила красавица.

– Больше собственной жизни! – воскликнул пши. – Больше солнца!

Он хотел обнять жену, но гуаше, изогнувшись, как змейка, выскользнула из его рук.

– Я хочу, чтобы ты доказал свою любовь! – капризно улыбаясь, сказала она.

– Как, моя солнцеликая? Я все сделаю, что ты захочешь!

– Все? – переспросила гуаше. – Тогда иссуши все родники и речки, дающие воду людям в твоих владениях…

– Зачем? – поразился Пшиз. – Вода дает жизнь полям, которые возделывают люди. А люди кормят нас.

– Я хочу увидеть, как будут плакать люди.

– Для чего тебе их слезы? Чужое горе не может дать настоящую радость, ведь слезы всегда рождают только слезы!

– Я так хочу! – топнула ножкой гуаше. – И пока ты не выполнишь моего желания, я не желаю тебя видеть.

Несколько дней колебался старый пши. Разум и мудрость предупреждали его, что не следует выполнять каприз княгини, который принесет много горя людям. А любовь и нежность приказывали сделать так, как хотела желанная и любимая гуаше.

И сердце победило разум.

Старик вышел во двор, взял в руку горсть мелких камней, прошептал над ними волшебное заклинание и бросил камни в небо. В полете крошечные камушки превратились в огромные скалы. Каждая из этих скал упала на то место, где рождались родники, ручьи или реки. Каменные громады загородили путь воде.

Горе охватило землю старого князя. Иссякли все реки и ручьи. Люди и скот изнывали от жажды. Желтели и сохли буйные травы и кудрявые деревья.

Молодая княгиня взбегала на плоскую кровлю замка и жадно вслушивалась в людской плач и рев погибающих животных. Прикрыв глаза от солнца ладонью, гуаше всматривалась вдаль, наблюдая за тем, что происходит в селениях. Злая улыбка скользила по ее красивому лицу.

– Ну, теперь ты довольна, о счастье моего сердца? – спросил ее старый Пшиз. – Я поступил так, как ты пожелала. Но я прошу тебя разрешить мне вновь вернуть людям воду.

– Нет! – засмеялась гуаше. – Это очень интересно смотреть, как они мечутся по своему селению. Слушай, как забавно они воют! А недавно одна мать, чтобы напоить своего жаждущего ребенка, вскрыла себе жилы. Все это очень интересно и весело! Я довольна тобой. Только… – Гуаше надула губки. – Только, если ты меня по-настоящему любишь, – потуши солнце…

– Как потушить солнце?! – поразился князь. – Как лишить землю животворного солнечного света?