Записки диверсанта. Книга 2.Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта - Старинов Илья Григорьевич - Страница 7

Здесь генерал Миловский обнаружил большие склады пшеницы и муки, а также склад сахара. С его помощью я получил у начальника автомобильных войск 2-го Украинского фронта генерала Ермилова необходимые нам автомашины и одновременно наряд на бензин.

— Придется заехать в Плоешти, получить бензин, — сказал я сержанту — начальнику команды выделенных в распоряжение Миссии водителей.

— Что вы, товарищ полковник! Зачем ехать в Плоешти, когда он есть у нас на базе в Бухаресте!

— У меня наряд на получение в Плоешти, а не в Бухаресте, — ответил я. — Наряд на две тонны с половиной. Без наряда едва ли отпустят!

Сержант хитро улыбнулся и сказал:

— Возьмем для крепости тонны три. Бензин всегда пригодится.

Мы поехали на «базу» в крупное поместье, где обитали наши водители. Управляющий его в свое время долго жил в Бессарабии и хорошо знал русский. При бегстве немецких войск из-под Бухареста, он в одну ночь очистил румынский склад с ГСМ, охрана которого сбежала. По его словам он «спас важное военное имущество от уничтожения врагом».

Когда мы приехали, то оказалось, что бочек с бензином уже не было. Начальник команды шоферов нашел управляющего и поинтересовался, куда делись бочки.

— Спрятал в подвал, чтобы не забрали водители других машин.

Когда бензин был получен, один из шоферов спросил его:

— Куда это исчезли со двора свиньи, индейки и куры?

— Ваши приезжали, и все забрали, — ответил управляющий и как-то изменился в лице.

— А на чем приезжали наши, — не унимался водитель — бывший шофер совхоза «Гигант» сержант Василий Григорьев.

— На двух больших грузовиках.

— Видно прямо к свинарнику, — помог ему Григорьев.

— Да, да! Прямо к свинарнику, и все забрали, — подтвердил управляющий.

— Ну, вот что. Есть пословица: «Ври, да меру знай». Без нас во двор ни одна машина не проезжала, а свиньи угнаны. Это видно по следам.

Управляющий не нашелся, что ответить. В отсутствие водителей он всю живность отдал на сохранность батракам и крестьянам.

12 сентября 1944 года в Москве было подписано соглашение о перемирии с Румынией, которым регулировалось пребывание и деятельность наших войск на ее территории. Этим соглашением предусматривалось участие румынских вооруженных сил в совместной борьбе против фашистской Германии. Продавцы газет выкрикивали эти новости, предлагали газеты будущего дня. Я поэтому часто путал числа и дни недели.

Румынское правительство обязано было добросовестно выполнять условия перемирия. Однако большинство румынских офицеров и генералов вело себя нелояльно по отношению к Советской Армии. Многие из них, выступив против гитлеровской Германии, рассчитывали, что одновременно им удастся подавить движение широких народных масс в Румынии, сохранив старые буржуазно-помещичьи порядки.

Король Михай и его «мама» по существу «примазались» к восстанию патриотических сил, которое смело диктатуру Антонеску. Под давлением народных масс король пошел на разрыв с Германией, но реакция не теряла надежд на помощь западных союзников.

Румынская армия, при поддержке населения, рабочих дружин, начала боевые действия против находившихся в их стране немецко-фашистских войск и нанесла им значительные потери, при этом тысячи вражеских солдат и офицеров были взяты в плен.

В генеральном штабе большинство офицеров знали русский, и поэтому я мог разговаривать с ними без переводчиков. В румынском языке много слов одинаковых с испанским, и я кое-что понимал из их разговоров.

Аэродром

И вот мы с представителем штаба тыла фронта ведем переговоры с румынским генералом по вопросу об использовании нами румынских аэродромов в Крайове и в Рошиори де Веда. Генерал еще молод, хотя волосы уже поредели. Он интересуется, для какой цели нам нужны помещения.

— Цель одна — победа над фашистской Германией.

— К сожалению, все сейчас занято. Мы подумаем, что можно освободить, и завтра дадим ответ.

— Господин генерал! Мы уже осмотрели помещения и надеемся, что вы согласитесь освободить эти склады и один ангар. — И я показываю объекты на схеме аэродрома. — Они полупустые.

Генерал меняется в лице. Еще бы! Мы осмотрели все сооружения без его согласия.

— Хорошо! Я согласуюсь с начальником Генерального штаба, — ответил он недружелюбно.

— Господин генерал! Нет времени ждать. Мы начинаем работу завтра.

У генерала на лбу выступила испарина.

— Хорошо. Я сегодня отдам приказ о выделении вам помещений на аэродромах. — И он вымученно улыбается.

Над его головой одиноко висит портрет короля Михая, а рядом пятно от снятого портрета Антонеску.

Перед уходом я задал генералу вопрос:

— Скажите, господин генерал, как это получилось, что немецкая авиация бомбила столицу своей бывшей союзницы с предоставленного ей аэродрома в Бухаресте.

Он задумался, а потом сказал:

— Трудная была для Румынии ситуация, но наш король, как только создались условия, смело повернул оружие против гитлеровских войск. Все готовилось втайне. Переворот был невозможен до окружения немецких войск в Бессарабии, иначе немцы оккупировали бы Румынию. Даже в условиях советского наступления 24 августа немецкие войска под командой генерала Герштенберга начали военные действия против гарнизона столицы и пытались арестовать короля. Но румынские части задержали в районе Плоешти подкрепления противника и спасли Бухарест.

В действительности, как я уже знал, немецкое командование отказалось от захвата Бухареста ввиду быстрого продвижения наступающих войск 2-го Украинского фронта, которые 20 августа вышли к Плоешти, а 31 августа вступили в столицу Румынии. Когда я сказал об этом генералу, он неохотно признал, что советские войска помогли румынам. Затем речь зашла о вечной дружбе наших народов и подлости милитаристов.

— Мудрая политика короля Михая, — продолжал генерал, спасла Румынию от ограбления. Король не дал фашистам уничтожить евреев. Если бы Румыния оказала в начале войны сопротивление Гитлеру, то была бы оккупирована и все ее материальные ресурсы были бы использованы Германией.

— Конечно, — продолжал он, — Антонеску принес много вреда и страданий румынскому народу, но он мог бы сократить только долю участия Румынии в войне, не больше, — закончил свое объяснение генерал.

Это все в прошлом. Сейчас мы должны общими усилиями покончить с общим врагом, — заметил генерал Миловский.

Пока мы разговаривали, адъютант генерала принес все нужные бумаги. Мы распрощались.

По дороге в Крайову опять проезжали мимо многочисленных поместий. Основные части советских войск уже были далеко на севере и на западе. В Румынии базировался лишь незначительный гарнизон для обеспечения коммуникаций.

Профашистская администрация по-прежнему оставалась на местах, оставались и многочисленные румынские части. Ими руководили все те же помещики в духе ненависти к Советскому Союзу.

В связи с работой нашей авиации в интересах Народной Освободительной армии Югославии, я часто бывал на аэродромах и видел, что там царили «королевские» порядки, которые были до прихода Красной Армии. Однажды на наших глазах румынский офицер ударил по лицу провинившегося солдата. Мы не выдержали и подошли. Лейтенант, как ни в чем не бывало, отдал нам честь.

— Как вы посмели ударить солдата, да еще в нашем присутствии, — обратился я к нему. Он нагло улыбнулся и ответил:

— Солдат не выполнил приказ.

Мы добились удаления офицера с аэродрома.

Наше заступничество вызвало двоякую реакцию: командир части, хотя и перевел куда-то офицера, и якобы наложил на него взыскание по указанию начальника румынского гарнизона, на нас стал смотреть еще более косо. Солдаты же были полны дружелюбия.

Мне удалось быть свидетелем следующей сцены. Однажды в центре Крайовы мы стояли, ожидая сигнала регулировщицы, перекрывшей движение. Вдруг раздалась автоматная очередь. Румынский офицер упал. Оказалось, что мимо него проходил наш красноармеец, который не отдал ему чести, полковник ударил красноармейца. Это увидела регулировщица и, выпустив очередь в румынского полковника, продолжала спокойно работать дальше.