Квинканкс. Том 1 - Паллисер Чарльз - Страница 68

— Мистер Избистер, — начал я, — почему вы меня не предупредили, что мистер Лезербарроу… — Я замолчал.

Он рассмеялся:

— Чтобы тебя не перепугать. А теперь ты знаешь, что бояться нечего.

Он остановил повозку на углу Сити-роуд и Олд-стрит.

— Отсюда иди пешком, — распорядился хозяин и дал мне монету. — Вот тебе шиллинг за то, что был хорошим мальчиком.

Я взял деньги, но, пускаясь в пеший путь, испытывал некоторое беспокойство. Пройдя несколько ярдов, я обернулся и, к своему удивлению, увидел, что мистер Избистер не трогается с места, а наблюдает за мной. Прежде чем завернуть за угол, я опять оглянулся: хозяин все еще не сводил с меня глаз.

Я шагал по улицам, погруженный в мысли. Правда ли то, что мистер Избистер всего лишь помогал своему приятелю? Если дело обстояло не так просто, я не понимал, в чем тут его выгода. И что я скажу матушке? Я решился сообщить только, что хозяин отпустил меня на полдня развлечься и дал шиллинг.

Очнувшись, я обнаружил, что нахожусь в двух шагах от Коулман-стрит, и мне захотелось туда наведаться.

На звук колокольчика заднюю дверь (в переднюю я теперь звонить не осмеливался) открыла маленькая служанка, Нэнси, от которой я услышал, что мисс Квиллиам пока не появлялась.

Добравшись через полчаса до дома Избистеров, я застал на пороге матушку и миссис Избистер. Они хохотали и цеплялись друг за друга, словно искали опоры, но когда матушка увидела, что я стою поблизости и наблюдаю, она покраснела:

— Как, Джонни, что ты здесь делаешь?

Я рассказал ей о выходном и шиллинге, и она воскликнула:

— Как удачно! А мы как раз собрались в лавку. Сбегай-ка за угол и купи еще кварту…

Она осеклась и, хихикая и прикрывая рукой рот, взглянула на миссис Избистер.

— Кварту «Вер-рной отрады», — дополнила та. Она едва держалась на ногах.

— Нет, — отрезал я. — Деньги нам нужны для другого.

— Ах ты, неблагодарный маленький паршивец, — взвилась миссис Избистер.

— Джонни, ты обязан уважать и слушаться свою мать. Делай, что я сказала.

— Это мои деньги. Я их заработал.

Миссис Избистер присвистнула:

— Устала уже повторять Джерри: от этого мальчишки проку не жди.

Сгорая от ярости и стыда, я повернулся и побежал прочь. Часа два я бродил по улицам, купил пирожок с мясом и съел его, сидя на разбитой стене у церкви. Куда мы пойдем, как будем зарабатывать себе на хлеб? И все же нам нужно убраться подальше от этих людей, поскольку я уже начал понимать, зачем мы им понадобились. Надеяться было не на что, оставалось только продать документ, который так жаждали заполучить Момпессоны и мистер Барбеллион (от имени нашего таинственного врага). Но мне не хотелось уговаривать матушку, пока я не пойму, почему этот документ так для них важен.

Когда я вернулся, из кухни доносились голоса миссис Избистер и моей матушки, поэтому я поднялся в нашу комнату и лег в постель.

Мне не спалось, и я слышал, как через несколько часов в комнату вернулась матушка.

— Ты не должен так разговаривать со мною при посторонних, — осторожно начала она.

— Это ужасно, видеть тебя рядом с нею. Она жуткая. Ничего подобного. Она, конечно, вульгарная и необразованная, но она желает нам добра.

— Вот уж нет. Неужели не понимаешь? Мама, нам нужно уйти. Уверен, я могу зарабатывать больше, чем мне дает мистер Избистер.

— Ты? — удивилась она. — Да что может заработать такой маленький мальчик, как ты? Знаешь, Джонни, ты живешь на деньги, которые я получаю от миссис Избистер. Благодаря им мы и держимся.

— Неправда! — вскричал я. — Это подачки. Я-то знаю, как мало миссис Избистер платит другим женщинам за такую работу.

— Ты так говоришь, потому что хочешь меня обидеть. За что?

Мы спорили, пока не устали, матушка сразу уснула, а я лежал без сна. Через час она закашлялась и пробудилась, и мы оба лежали в темноте, прислушивались к дыханию друг друга и притворялись, что спим.

Прошло почти три недели, матушка все больше времени проводила с миссис Избистер, однако все чаще между ними случались размолвки, и матушка обижалась на ее обхождение. Утром третьего мая мы собирались выехать с повозкой, и мистер Избистер сказал мне, чтобы я оделся во все лучшее и прихорошился. Заметив на повозке ту же дерюгу, я не был удивлен.

Некоторое время мы ехали молча, но когда добрались до Чипсайда, мистер Избистер вдруг откашлялся и заговорил. Он поведал мне несвязную историю, относившуюся к одному из его приятелей, Бену. («Ты его небось видел, он у нас бывал».) По его словам, у Бена недавно скончалась мать, причем она всегда выражала желание покоиться рядом со своим супругом на кладбище при церкви Сент-Джайлз-визаут-Крипплгейт. Однако у сестры Бена, с которой он не ладит, имелись свои недостойные, хотя и непонятные мотивы, и по ее просьбе наниматели покойной вознамерились похоронить свою служанку на другом кладбище. А поскольку именно они поместили ее в госпиталь и платили за лекарства, «парни из Бартса сделают, как они скажут». Но если я сочиню письмо от имени нанимателя старушки, мистера Пойндекстера, где будет указано, чтобы руководство больницы выдало тело его сыну и слуге («Это мы с тобой, понимаешь?»), тогда предсмертное пожелание старой женщины исполнится, и совесть Бена будет спокойна.

Тут он, видимо, уловил на моем лице тревогу, потому что он облизал губы и произнес:

— Тебе будет причитаться два шиллинга.

— Не думаю, что смогу быть вам полезен, мистер Избистер, — отозвался я.

За этими словами последовал взрыв. Мистер Избистер внезапно нахмурился, его маленькие черные глазки грозили вылезти из орбит. Склонившись ко мне и понизив голос, он затараторил:

— Тогда сегодня же выметайтесь оба — ты и твоя чертова мамаша. Для чего, думаешь, я тебя взял к себе? За эту комнату мне бы дали хорошую цену. А мальчишки, чтобы сторожить повозку, идут на пенни десяток. Моя старушка жалуется, что твою мамашу держит себе в убыток, такая она глупая и неповоротливая.

Он говорил, а я думал тем временем, как воспримет это неожиданное выселение моя матушка. И все же то, что мне предлагалось, было ужасно.

Я почувствовал на себе алчный взгляд мистера Избистера.

— Три шиллинга, идет? — спросил он. Он неправильно понял причину моих сомнений, но тем лучше, я решил ему подыграть.

— Пять, — сказал я.

— Ты твердый орешек, ну да ладно, — согласился, он с плохо скрытым облегчением.

Он вынул перо и бумагу, я написал письмо, и мы подкатили к задним воротам Уэлл-Ярда. Там я успешно исполнил свою роль и, когда двое носильщиков помогли мне вынести мою добычу, снова отметил про себя, что мистер Избистер отворачивает лицо.

Мы остановились в том же месте, что и раньше, он отдал мне деньги и велел выйти и добираться домой пешком. Оглянувшись и увидев, что он сидит в повозке и наблюдает, я все же решил действовать по плану, который задумал еще после прошлого раза. Я завернул за угол, немного выждал и выбрался обратно как раз в тот миг, когда повозка трогалась с места. Повозка двинулась назад по Олд-стрит, я дал ей изрядно меня опередить и пустился следом, стараясь не потерять ее из виду.

Я опасался, что не успею за повозкой, но на запруженной транспортом улице она двигалась черепашьим шагом. Трудность заключалась не в этом, а в том, что с большого расстояния я едва отличал нужную повозку от других, а если подойти ближе, мистер Избистер мог бы меня заметить. И вот на перекрестке с Госуэлл-стрит, где сложно было перейти дорогу, я повозку упустил.

По дороге домой я обдумывал, как лучше поступить. Не зная в точности, чем занимается мистер Избистер, основываясь на одних лишь подозрениях, мог ли я обречь свою матушку на голодное и бездомное существование?

Войдя в дом, я услышал в кухне тихие голоса и заглянул туда. Без свечей, при тусклом свете камина, моя матушка и миссис Избистер сидели у стола, откинувшись на спинки стульев; меня они не заметили.

— Пожалуйста, не нужно так со мною разговаривать.