Квинканкс. Том 1 - Паллисер Чарльз - Страница 52

— Мама, — сказал я, — думаю, с письмом лучше погодить, мы ведь решили, что скоро уезжаем. Не хочешь же ты, чтобы она послала деньги, а мы бы их не дождались?

— Ох, Джонни, до чего же ты надоедливый. Конечно, мы уедем не сразу. Но ладно. Напишу позже. Тем более что у нее не будет еще времени продать все вещи.

Я предложил пойти завтра в бюро по найму, а также начать подыскивать школу.

— А когда мы будем в бюро, не спросить ли адрес мисс Квиллиам?

Матушка рассмеялась:

— Ну что ты, Джонни, нельзя же навязывать свое знакомство человеку, с которым виделся один раз в жизни.

— Но мы ведь не знаем в Лондоне больше ни души, правда? — Матушка промолчала, и я повторил: — Ни души, правда?

— Ладно, мы о ней спросим.

Несколько минут она молчала, а потом промолвила серьезно:

— А потом мне нужно будет сходить кое-куда еще.

— Куда? — удивился я. — Далеко? Мы поедем в карете?

— Я должна пойти одна. А ты не задавай вопросов ни сейчас, ни потом, когда я вернусь.

Я растерялся:

— Но ты говорила, что у тебя нет в Лондоне знакомых, кроме миссис Фортисквинс и мистера Сансью?

— Я сказала, нет друзей. Но я же просила, чтобы ты не допытывался!

Видя, что она расстроена, я перевел разговор на другую тему:

— У нас есть в Лондоне друзья: ты забыла о миссис Дигвид и Джоуи.

— Ах, да. — Она рассмеялась. — Но не представляю себе, чтобы мы возобновили знакомство с ними.

Удачный, полный хлопот день утомил нас, и, едва оказавшись в кровати, я тут же заснул.

Назавтра рано утром мы отправились в самое крупное бюро по найму, которое располагалось неподалеку, на Уигмор-стрит.

По дороге матушка остановилась у витрины магазина и указала на выставленную там вышивку:

— Посмотри-ка. Такую работу могу сделать и я. Войдем, спросим, сколько это стоит.

Мы вошли и, узнав, что вышивка баснословно дорогая, преисполнились лучших надежд.

С помощью моей карты мы добрались до фешенебельного района, где многие улицы и площади были с одного конца загорожены столбами и цепями, а с другого имели ворота, у которых дежурили привратники в ливреях и стояли караульные будки. Пропутешествовав некоторое время, мы поняли, что заблудились; какой-то хорошо одетый джентльмен средних лет обратил внимание, что мы топчемся на месте, подошел и полюбопытствовал, куда нам нужно.

— Уигмор-стрит? — переспросил он. — Первый поворот налево. Вы, наверное, ищете центральное лондонское бюро по найму?

Когда матушка это подтвердила, в добром взгляде джентльмена выразилась печаль.

— Тогда мне от всего сердца вас жалко.

— Это такая ужасная работа? — выдавила из себя матушка.

Он взглянул на нее пристально:

— Знавал я таких несчастных гувернанток, что хуже не придумаешь: воспитанники их третировали, наниматели — унижали. Но так бывает не со всеми. Может, я сумел бы найти вам место в хорошей семье.

Матушка как будто растерялась.

— Вы очень добры, сэр, — пробормотала она.

— Разрешите мне проводить вас до Уигмор-стрит; быть может, я смогу вас убедить не сдаваться на их милость.

Явно удивленная, матушка позволила ему пройти с нами несколько шагов. Затем он сказал:

— Я мистер Парминтер с Кэвендиш-Сквер. Позвольте, я дам вам свою карточку. Пожалуйста, приходите, если понадобится моя помощь.

Он стал рыться в кармане, но матушка внезапно встала как вкопанная:

— Пожалуйста, не трудитесь.

— Но я буду очень рад вам помочь, — проговорил он любезно.

Матушка отступила назад и произнесла, словно стараясь придать своему голосу оттенок высокомерия:

— Спасибо за содействие, сэр, но дальше мы сами найдем дорогу; не смею вас больше беспокоить.

Прежде чем джентльмен успел ответить, она слегка поклонилась и поспешила вперед. Следуя за ней, я обернулся и уловил на лице наблюдавшего за нами джентльмена выражение, которое принял за добродушную насмешку.

— Мама, — заговорил я, догнав матушку, — этот джентльмен как будто очень добрый человек, почему ты не воспользовалась его предложением?

Она только покачала на ходу головой.

Тут же мы оказались на Уигмор-стрит, обнаружили на третьем этаже бюро и вошли внутрь. Согласно объявлению на стене, в бюро имелось две комнаты: одна для нанимателей, другая для гувернанток. В соответствующем помещении вдоль стен тянулась длинная деревянная стойка, за которой какой-то клерк беседовал с сидящей дамой, время от времени заглядывая в большие книги (они грудами лежали вокруг него и стояли сзади на полках). В половине, отведенной для посетителей, дожидались своей очереди еще несколько дам. Мы назвали свою фамилию мальчику, сидевшему за столом рядом с дверью, и рассказали, чего хотим. Он записал фамилию, предложил нам сесть и передал бумажку человеку за стойкой, который бегло на нее взглянул и отложил в сторону.

Дожидаться пришлось долго, но когда наконец раздался вызов «Оффланд», клерк крикнул:

— Поторапливайтесь. Время не ждет.

Это был худощавый человек с печальным, но резко очерченным лицом и редеющими волосами, которые выглядывали из-под маленького паричка. Когда мы подошли, он спросил, не отрывая глаз от книги, куда вносил какие-то записи:

— Где вы служили, миссис Оффланд?

— Служила?

— Ну да, так я и спросил.

— Я никогда не была на службе. Клерк в первый раз поднял взгляд:

Это худо. — Тут он заметил меня. — Ваш малец?

— Да, — признала матушка.

— Вдова?

Матушка покраснела и кивнула.

Клерк смотрел изучающе.

— Он пойдет на пансион в школу, — пояснила матушка.

— Уж точно, — кивнул клерк. — Но все равно, семьям не нравится, когда у гувернантки есть дети. Как правило, гувернантки одиночки. Разумеется, видеться с ним вы будете только по соглашению с хозяевами.

— Этого я не знала.

— Что ж, теперь знаете. И, хоть не полагается мне говорить это, вы, безусловно, готовы вообще о нем не заикаться.

— Что вы имеете в виду?

— Ох, ну не дитя же вы малое. Ладно, об этом я больше не скажу ни слова. Давайте-ка посмотрим, что у вас есть за душой. По-французски разговариваете?

— Да, — кивнула матушка.

— Прямо как в Париже, вроде прирожденной француженки?

Матушка покачала головой:

— Не настолько хорошо.

— Как насчет итальянского? — сурово вопросил клерк.

— Нет, — едва слышно откликнулась матушка.

Он поджал губы, словно смиряясь.

— Ладно, а петь и играть на фортепьянах можете?

— Да, довольно хорошо.

— «Довольно хорошо» — этого семьям мало, им подавай «первоклассно». — Тяжело вздохнув, он потеребил свои манжеты. — Рисуете? — последовал внезапный вопрос.

Матушка испуганно взглянула на меня, я кивнул, чтобы ее ободрить.

— Очень неплохо, — выдавила она из себя.

— Сдается мне, на службу вам не поступить, — угрюмо проговорил клерк. — Уж и не знаю, стоит ли вас записывать. Отозваться о вас есть кому? — Видя, что мы не понимаем, он пояснил раздраженно: — Отзыв о вас представить можете?

Матушка бросила мне еще один испуганный взгляд. Как же мы об этом не подумали?

— Миссис Фортисквинс, — проговорил я.

Матушка удивилась, востроглазый клерк это заметил и поглядел на нас скептически.

— Кто такая миссис Фортисквинс и где она живет?

— Это очень респектабельная леди, вдова юриста, — пояснил я. — Она живет на Голден-Сквер.

Собеседник пренебрежительно прищелкнул пальцами.

— Тьфу на вашу миссис Фортисквинс и на Голден-Сквер. Нам нужен титул или, по самой крайности, шикарный адрес в Вест-Энде.

— Быть может, семья поскромнее удовольствуется и такой рекомендацией? — спросила матушка.

— Может, конечно, вы в этом разбираетесь побольше моего, — грубо рявкнул клерк. — Да скромные семьи привередничают так, что куда там самой что ни есть аристократии. — К нашему ужасу, он вырвал из книги и скомкал страницу, где начал записывать ответы моей матушки. — Мы вас не возьмем. Пустой номер.