Квинканкс. Том 1 - Паллисер Чарльз - Страница 114

— Пятьдесят пять лет я дожидался этой минуты, — стонет старый джентльмен. — Бога ради, как вам удалось?

Мистер Сансью улыбается:

— Это не мой секрет. Скажу только, я использовал более тонкие методы, чем вы. Ну что, нужен он вам?

— Нужен! — повторяет старый джентльмен.

— Тогда что вы мне за него дадите?

— Что договорились.

— Щедрое предложение, — произносит адвокат. Он следит, как старый джентльмен отпирает сейф, спрятанный в темном углу, и шарит там. Достав пачку бумаг, мистер Клоудир долго ее рассматривает.

Потом спрашивает:

— А что с женщиной и мальчишкой?

— За них не бойтесь.

— Что вы хотите сказать? — Старый джентльмен почти шепчет. — Они?…

Адвокат ограничивается улыбкой.

— Вам известно, пока они живы, мне не будет от этого никакого проку. — Мистер Клоудир не сводит глаз с бумаги в руках законника. — Она жива?

— Да, но будьте уверены, скоро этот документ будет стоить в несколько раз больше вашей цены.

Старый джентльмен вздыхает. Потом спрашивает внезапно:

— А мальчик?

— В свое время. Люди, у которых он находится, ожидают моих распоряжений.

— Так скорее же! — выкрикивает старый джентльмен.

— А это вам не нужно? — Мистер Сансью взмахивает бумагой и под тоскливым взглядом старого джентльмена кладет ее обратно в саквояж.

— Да-да, вот ваши деньги, будьте вы прокляты. — Мистер Клоудир кладет на стол один листок из пачки.

— Цена с тех пор подросла, — отзывается адвокат. — За тяжкий труд, мой и моего помощника, я хочу вдобавок еще столько же.

Стоя с пачкой бумаг из своего хранилища и глядя на документ в руке адвоката, старый джентльмен являет собой жалостное зрелище. Наконец он говорит:

— Вы хотите меня надуть! Это не по правилам! Я заплачу вам, сколько договорились, и прибавлю еще столько же, когда принесете доказательства, что позаботились об успокоении обоих.

— Еще столько же за каждого.

Немного помолчав, мистер Клоудир кивает.

— Хорошо.

Он достает из пачки два листка:

— Выданы банкирским домом Поумрой на три месяца, оплате подлежат через шесть недель. И тот, и другой индоссирован Шелмердином и Типтофтом.

Юрист кивает, старый джентльмен опускает листки на стол (не забывая придерживать за кончик), мистер Сансью кладет рядом кодицилл, в свою очередь плотно его прижимая. Старый джентльмен пристально изучает документ, адвокат — векселя. Оба кивают и ослабляют хватку, обмен совершается.

Поместив кодицилл в сейф и заперев его, мистер Клоудир предлагает гостю стакан вина — «отметить успешное завершение нашей сделки».

После обмена тостами старый джентльмен произносит:

— Ну, Сансью, как, по вашему мнению, следует дальше действовать «Пимлико-энд-Вестминстер-Лэнд-Компани»?

— Продать фригольд и разместить весь капитал.

— Продать? Наоборот, попридержать, ведь стоимость земли в столице растет.

— Хорошо, мистер Клоудир. В самом деле, земельные спекуляции теперь приносят большую прибыль. — Тогда что делать с капиталом?

— Не вложить ли его в государственный заем? — предлагает адвокат.

Старый джентльмен фыркает:

— Под два или три процента?

— Или в ипотеку.

Тьфу! Еще процент или два. У меня есть предложение лучше. Почему бы не использовать его для скупки дисконтированных векселей? Если нынешнее спекулятивное безумие не пойдет на убыль, мы за полгода сможем удвоить капитал. Если сегодня ценные бумаги так дорожают, то что будет твориться ближе к Рождеству?

Может, они обвалятся. Не припомню второго такого разгула спекуляций. Говорят, за последний год появилось больше шести сотен новых компаний.

— Ерунда! Но если даже рынок обвалится и кто-то из акцептантов разорится, банки заплатят сполна. Бумаг, не индоссированных банками, мы покупать не будем.

— Но если будет всеобщий обвал, смогут ли они платить?

— Бог мой, — восклицает старый джентльмен, — хотите вы нажить состояние или нет? Конечно, все коммерческие операции сопряжены с риском, потому что основываются на доверии. Вы и сами только что рискнули, приняв от меня векселя Поумроя. Если даже случится худшее и один или два банка закроют свои двери, не забывайте: все акцептованные ими векселя гарантированы Английским банком.

— Но это только de facto, а не de jure. Вам приходило когда-нибудь в голову, что весь рынок ссудного капитала похож на игорный дом, где игроки договорились, что фишка из слоновой кости стоит сто фунтов? Что случится, если достаточное количество игроков откажется от этой договоренности? Фишки снова превратятся в ничего не стоящие кругляшки из слоновой кости.

— Ничего подобного не произойдет. Я старше вас почти вдвое, и мне вспоминается только один случай, когда Английский банк приостановил платежи в золоте. Было это в девяносто седьмом, в разгар войны и блокады; они тогда выпустили взамен бумаги. Не забывайте, даже если дела пойдут наперекосяк, мы с вами ничем не рискуем. Кто у нас номинальный владелец «Пимлико-энд-Вестминстер-Лэнд-Компани»?

Он кивком указывает на внешнюю контору, мистер Сансью улыбается, и оба джентльмена поднимают стаканы.

Глава 47

Еще не совсем рассвело, а телега, к моему облегчению, успела проехать несколько перекрестков и свернуть налево. Даже и тут я не решился поверить, что опасность миновала, однако положил голову на тюк и задремал, то и дело просыпаясь от тряски, пока большой воз, по утреннему холоду» пересекал неровное возвышенное пространство. Часа через два-три телега остановилась, и я услышал переговоры кучера и сопровождающего — они ставили колеса на тормоза. Движение потихоньку возобновилось, телега начала крутой спуск, я выглянул из-под дерюги и увидел беленое здание пивной и ряд низеньких каменных домиков. Мы въехали на булыжную мостовую, и мне стало ясно, что впереди город и нужно стеречь случай. На повороте телега потащилась шагом, и я, никем не замеченный, потихоньку выпрыгнул, оберегая поврежденную ногу.

Я оказался на главной улице, которая ныряла со склона к мосту. В ранний час народу вокруг было мало, но по запаху свежего хлеба я нашел пекарню, где разменял полсоверена, купив булочку и на полпенни молока. Внизу, у моста, находился большой постоялый двор, и я, понимая, что чем дальше от Квиггов, тем безопаснее, решился на смелый шаг. Подождав во дворе, пока из конюшни не вышел конюх, я спросил его, не ходит ли отсюда в ближайший город к югу почтовая карета.

Он уставился на меня, а затем отозвался:

— Да, но не за так.

— Мне нужно сегодня добраться до Йорка. Я слышал, мой отец очень занемог.

— Семь шиллингов за наружное место.

Я показал ему сдачу с полусоверена, и он удивленно в меня всмотрелся:

— Карета отъезжает через час. Билет покупать там.

Я купил у сонного клерка билет, и кучер разрешил мне умыться во дворе у насоса. Остерегаясь привлечь к себе еще больше внимания, я не пошел в комнату для пассажиров, а остался во дворе — смотреть, как готовят карету. Одна из горничных увидела, как я прохаживаюсь, похлопывая себя по бокам, и потихоньку вынесла мне чашку горячего кофе.

Когда подошло время садиться, из гостиницы потянулись другие пассажиры, ругаясь из-за раннего отбытия — мне казавшегося опасно поздним. Обнаружив, что я единственный внешний пассажир и буду всем встречным бросаться в глаза, я испугался, но, когда мы выехали за двор, прогромыхали по мосту и стали взбираться на противоположный холм, вновь ободрился. Путь лежал снова через поросшие вереском торфяники, и меня начало трясти от холода. Заметив это, кучер пригласил меня под прикрытие своего теплого сюртука, и я вдвойне был благодарен ему за возможность не только согреться, но и спрятаться. По пути нам встретилось, собственно, лишь несколько тележек, длинный ряд вьючных лошадей, которые везли шерсть на ярмарку, и, наконец, встречная почтовая карета (наш кучер приветствовал ее кучера одним лишь взмахом локтя).

Через час с небольшим мы достигли края вересковой возвышенности и стали спускаться, но и тут дорога оставалась пустынной, что меня встревожило, поскольку лучшим способом скрыться было замешаться в толпу. Тем не менее я, привалившись к кондуктору, заснул и больше ничего не помню до той минуты, когда он разбудил меня, принявшись искать свой рожок, чтобы дать долгий сигнал.