Повести и рассказы для взрослых детей - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 29

– Ты что, – спрашивает, – бить его хотел или разнимать? – и показывает на матросика.

Хотел я сострить, что бить. Хобби у меня такое: как увижу матросика – сразу набрасываюсь и по морде! Но дело под вечер, не до шуток.

– Разнимать, – говорю.

– Тогда так. Или ты простишь Степу, или дашь ему по морде.

– Я ни прощать не хочу, ни по морде давать.

– Тогда я сам ему въеду.

А Степа на него почтительно так посматривает и даже физиономию наполовину подставил. Лицо у него красивое, кудрявое, только очень неумное.

– Давайте завтра поговорим. Но парень на меня давит:

– Такие дела на завтра не откладываются. Или извини его, или бей.

Видно, пока меня не было, власть переменилась и шкаф-диван атаманом стал. Вокруг народ собирается. Получается как-то странно. Мне, вроде, навстречу идут, условия создают, морду подставляют, а я кочевряжусь, против коллектива выпендриваюсь.

– Хорошо. Считайте, что я его извинил. А завтра все равно поговорим.

На этом все легли спать. А утром поваром назначили меня. Вернее, попросили быть. И я согласился.

ГЛАВА N + 7

(Антиалкогольная – продолжение картофельной)

И вот как-то дело наладилось. Дали мне двух помощниц самых слабеньких, в поле бесполезных, и мы стали столовую в порядок приводить.

Все вымыли, вычистили. Столы протерли. На них полевые цветы в стаканах поставили.

На первый раз я в котел двойную порцию мяса положил. Целый чан какао приготовил и хлеба с маслом на столы выставил из расчета – ешь сколько хочешь.

Я знал, что люди голодные, как заключенные, придут.

И верно. Впервые за все время они наелись. И на меня стали с благодарностью смотреть.

Дальше совсем нормально стало.

Погода плохая. В школе холодно и сыро. А у меня на кухне тепло и чисто. И девчонки по вечерам ко мне потянулись во флигель. На уют и чистоту. Садятся на скамеечки, греются. Истории рассказывают.

Я, разумеется, бесплатно сидеть не даю. Мне одному трудно. Давайте помогайте картошку чистить. Вот они и работают. А за ними ребята потянулись. Кавалеры. Я их тоже запрягаю.

– Эй, ребята, – говорю. – Выделите парочку из пятерых – дрова позарез нужны.

Они скрипят, но парочки выделяют. Но больше всех я Степу уедал:

– А, моряк пришел! Степа, будь другом, помоги котел вычистить. Вас на флоте учили железки драить!

Он меня тихо ненавидел. И кухню обходил стороной.

Но зато в столовой у меня идеал. Клеенки блестят, и ромашки на столах. Еда вкусная. И всегда кофе и какао есть и хлеб свежий с маслом, для особо голодных. Так что вся публика ко мне сильно расположилась. Я даже хулиганить начал. Однажды говорю:

– Хотите, лекцию проведу с вами антиалкогольную? С демонстрацией?!

Дело в том, что выпивка у ребят не переводилась. Наберут они пару лишних мешков картошки и в город на грузовике. А там быстро мешки ликвидируют по схеме товар-деньги-товар. По этой марксистской схеме у них за один мешок две поллитры выходило.

Вот поэтому я однажды и говорю:

– Хотите, лекцию с вами проведу антиалкогольную? С демонстрацией? Я вам будут рассказывать, а желающий – пить.

Народ заинтересовался. Тем более – воскресенье, день отдыха, в поле идти не надо.

Выбрали мы свободный класс. Девушки и парни за партами расселись.

Бутылка водки у меня была припасена. И лекцию я продумал. Одного я боялся: выйдет атаман-шкаф, тот самый, который меня Степиной мордой угощал, или кто из его помощников – все, конец лекции с демонстрацией. Они и две бутылки выпьют на глазах у зрителей без особого вреда для организма. Только разрумянятся и есть захотят. И лекция не о вреде, а о пользе алкоголя получится.

Но тут я правильно все рассчитал. Никто из них даже за выпивку не захотел шутом становиться. А Степа-морячок клюнул. Давай – демонстрируй меня. Чихали мы на всяких пижонов.

Что же, о'кей. Я и начал.

– Нет, лично я не против выпивки. И сам люблю выпить, с удовольствием. Но штука она больно коварная. Сначала человек ею распоряжается, а потом она начинает им командовать. Возьмем, к примеру, Степу. И высокий он, и красивый. И остроумия не занимать. И, наверное, не одна девочка по нем сохнет. Разве не так?

– Так, так. Ты давай наливай. Начинай демонстрацию.

Налил я ему немного. Он хватанул.

– Хорошо пошла? – кричат из зала.

– Что надо. Эй, лектор, огурчиков нет?

– Нет, – говорю. – Я лекцию про выпивку читаю, а не про закуску. Итак, первые сто грамм действуют благотворно. Сосуды расширяются, человек румянится, настроение улучшается. Я бы даже сказал, что сто грамм – полезная штука. Особенно когда собрались малознакомые люди по важному делу и им надо контакт установить. Что, Степа, правильно я говорю?

– Правильно. Да больно много. Давай наливай еще.

– Не спеши, Степа. У нас же лекция, а не выпивка в подворотне.

– А что подворотня? – кричат опять из зала. – В подворотню люди не от радости идут! В кафе с рублем не пойдешь. А пивные позакрывали.

– В деревне и то лучше. Какая-нибудь бабка самогон гонит. У нее и выпивка, и закуска есть. И разговаривать можно хоть весь вечер.

Тут мой демонстрируемый окончательно расстроился:

– Чего я тут сижу? Давай наливай, душа просит.

Пришлось налить.

– Ну, как? – закричали из зала. – Захорошело?

– Стакан не проглоти!

– Оставь малость!

– Фиг вам, – говорит Степа. – Выходили бы, когда вас звали. Ну, давай, лектор, валяй дальше.

Я продолжаю:

– Сейчас Степа сказал золотые слова – душа просит. Точнее бы сказать, организм. И чем дальше, тем сильнее он просить начинает. И все сложнее с ним справиться. Все это мы сегодня увидим. Если, конечно, Степа от демонстрации не откажется. Серьезно, ты намерен работать?

– До победного конца! Из зала кричат:

– А утром продолжение будет? Про опохмелку?

– Нет, – говорю. – У нас лекция про алкоголь, а не про алкоголизм.

– Несправедливо! – кричат дружки. – Человек ведь завтра мучиться будет!!!

Девчонки кричат:

– Пусть мучается. Для науки. Один раз можно!

– Какой там один! Он каждый день пьяный! При нем можно целый институт держать антиалкогольный!

Но мужики несогласные:

– Слышь, лектор! Ты не все давай. Сто грамм оставь на утро!

Смотрю, моя лекция не туда пошла. Аудитория больше Степе сочувствует, чем мне. Хоть совсем закрывай эту антиводочную пропаганду. И никак моя беседа с опохмелки стронуться не может.

– Эй, – кричу, – когда вы тут сами гуляете, не больно-то вы про завтра думаете. А тут вдруг забеспокоились!

– Потому что обычно мы просто пьем. А здесь по науке. А по науке опохмеляться обязательно. Чтобы сердце не остановилось.

Я постарался разговор в другую сторону повернуть:

– Согласен. Может, действительно пьянство у нас как-то не так поставлено. (Спасибо Розову – главному говорильщику.) Не так организовано, как бесплатное лечение, например. То есть, не продумано. Может, нужно в городе позволить пенсионерам в подвалах пиво продавать и сосиски, как в Болгарии. Чтобы люди не в подворотне собирались побеседовать, а в кафе.

– А что? Давно пора. И от пенсионеров польза будет.

– А в домино там можно будет играть?

– Конечно.

– А в карты?

– Не знаю. Это же только предложение мое.

– А не знаешь, и говорить нечего, – вставляет Степа. – Наливай.

– Наливаю. Но сейчас речь не о том. Не о будущем. А о том, что у нас, заводских, ни одно собрание без выпивки не обходится. А ведь есть такие компании, где и без пьянства интересно. Я два раза попадал. Спор у них за столом такой стоял, что не до водки! Это аспиранты были, кибернетики.

– Ага… Понятно… У них денег нету…

– Вот они и спорят…

– Где деньги достать…

– Чтобы выпить. Тут Степа заговорил:

– Ты что, забыл? Давай наливай.

– Подожди, Степа, лекция только началась. Не опережай события.

– Да плевал я на твою лекцию! Нечего из меня мартышку делать! Наливай, твою мать!