Психология эволюции - Невструев Я. - Страница 46

Уилсон верит, что уже в этом десятилетии будут созданы средства, продлевающие жизнь, и химические вещества, повышающие уровень интеллекта, а к 2010 году они будут использоваться повсеместно. Придерживаясь менее радикальных взглядов, чем д-р Силверстайн, Уилсон не предполагает, что бессмертие будет достигнуто раньше середины следующего века, но надеется, что средства, продлевающие жизнь, позволят ему дотянуть до того времени.

Уилсон предполагает, что к 2028 году большая часть человечества переселится с Земли в космические города. Он также считает, что более высокие, чем у людей прошлого, уровень интеллекта и продолжительность жизни позволят этим поселенцам постепенно стать Сверхлюдьми в сравнении с историческим средним человеком.

Уилсон считает, что достоверность этих прогнозов подтверждается научными вероятностями, но он не думает, что их гарантируют какие-либо жесткие экономические или кармические законы. Он сознает, что именно он является создавшим этот туннель реальности творцом, что этот туннель был создан его собственным мозгом и выражает его собственные надежды и желания в той же мере, что и математические вероятности. Он сознает, что этот туннель реальности делает его счастливым, творческим, занятым и полным жизни человеком.

Уилсон считает, что его туннель реальности ничуть не глупее, а наоборот — гораздо интереснее любого другого туннеля реальности.

1. Используя модель четвертого контура, попытайтесь определить, какие специфические импринты создали туннель реальности мистера Сэксона.

2. Примените этот же анализ к мистеру Уайту и мистеру Уилсону.

3. Примените этот же анализ к Иисусу, Гитлеру, Уолту Уитмену и вашим собственным отцу и матери.

4. Напишите критический анализ этой главы с позиций христианского фундаментализма.

Глава 16

Принцип SNAFU[86]

Социобиология млекопитающих, основанная на функционировании древних нейральных контуров старой части мозга, содержит много факторов, препятствующих эволюции одомашненных приматов к подлинной свободе и объективному разуму.

Главный из этих “реакционных” факторов был описан в моем романе “Иллюминатус!” как Принцип SNAFU, или Закон Селине.[87] Он гласит, что общение возможно только между равными.

Это было упрощение, оправданное в фантастическом (сатирическом) произведении. Более точная формулировка этого “закона” выглядит так:

Политическая власть, как однажды сказал один типичный альфа-самец, растет из ствола винтовки.[88] Это верно как в метафорическом, так и в буквальном смысле. “Винтовка” может быть символической и совершенно абстрактной, состоящей из ритуализированных социальных ожиданий (“Не спорь с отцом!”) или конкретной, состоящей из ненасильственных, но смертельных приемов, таких, например, как угроза отнять средства к биовыживанию путем лишения источника биовыживательных бумажек в капиталистическом обществе (“Еще одно слово, Бумстед, и я вас уволю!”).

Живя по социобиологическим законам второго контура, каждый одомашненный примат немного врет, льстит или обходит неприятные вопросы, обмениваясь сигналами с теми, кто находится выше него в иерархии.

Каждая авторитарная структура может быть представлена в виде пирамиды с глазом наверху. Это — типичная схема любого правительства, любой корпорации, любой армии, любой бюрократии, любой стаи млекопитающих. На каждой ее ступени участники несут бремя незнания по отношению к тем, кто находится выше их. Под этим понимается, что они должны очень, очень внимательно следить за тем, чтобы их природная сенсорная активность как сознательных организмов — работа зрения, слуха, обоняния, интерпретация воспринимаемого — находилась в согласии с туннелем реальности тех, кто находится выше их. Это совершенно согласуется с интересами выживания; от этого зависит статус в стае (и “надежное место”). Гораздо менее важно — роскошь, которую можно легко отбросить, — чтобы эти восприятия находились в согласии с объективными фактами.

Так, например, в ФБР при Дж. Эдгаре Гувере каждый агент должен был развить в себе способность везде видеть коммунистов-безбожников. Любой агент, чье восприятие показывало, что на самом деле в этой стране очень мало коммунистов-безбожников, в то время испытал бы когнитивный диссонанс — его или ее туннель реальности расходился бы с “официальным” туннелем реальности пирамиды. Даже говорить о подобных восприятиях означало вызвать подозрения в эксцентричности, интеллектуальной заносчивости или даже в принадлежности к тем самым коммунистам-безбожникам.

Примерно то же ожидало бы средневекового инквизитора-доминиканца, если бы он не обладал в должной мере способностью везде “видеть” ведьм. В подобных авторитарных ситуациях важно видеть то, что видят Авторитеты (альфа-самцы). При этом неудобно и, может быть, даже опасно, видеть веши объективно.

Но для тех, кто находится наверху, в глазу пирамиды, это приводит к одинаковому по величине и противоположному по знаку бремени всезнания. Все, что запрещено находящимся на дне (сознательные восприятие и оценка), требуется от правящей элиты, господствующего класса. Они должны стараться видеть, слышать, обонять и т. д., а также думать и оценивать за всю пирамиду.

Но человеку с ружьем (карающим властям) мишень говорит только то, что, по мнению мишени, не заставит его нажать курок (уволить мишень с работы, отдать ее под трибунал). Элита, обремененная всезнанием, получает от своих подчиненных, обремененных незнанием, только такую обратную связь, которая согласуется с ее предвзятыми мнениями и туннелями реальности. Это бремя всезнания со временем становится другим, более сложным, бременем незнания. Никто больше ничего не знает в действительности, а если кто-то и знает, то тщательно скрывает этот факт. Бремя незнания становится вездесущим. Все большая и большая часть сенсорного опыта становится невыразимой.

Как замечает Пол Уотцлавик, объективно-подавляемое (невыразимое) быстро становится субъективно- подавляемым (немыслимым). Никому не нравится постоянно чувствовать себя одновременно трусом и лжецом. Легче прекратить замечать различия между официальным туннелем реальности и экзистенциальным фактом. Так ускоряется SNAFU и возникает бюрократическое окоченение — последний этап перед тем, как вся мозговая активность прекратится и пирамида придет к клинической смерти как интеллектуальная единица.

Мы предполагаем, что “национальная безопасность” представляет собой еще один семантический призрак, эмпедоклов узел; что стремление к национальной безопасности — главная причина появления национальной опасности и мощного антиинтеллигентского механизма.

Как пишет Лири,