Дело о счастливом неудачнике - Гарднер Эрл Стенли - Страница 9

– Мортимера Дина Хоуланда?

– Мортимера Дина Хоуланда, – с презрением повторила она. – Посмотрите, что он наделал.

– Очевидно, заключил неплохую сделку, – заметил Мейсон. – Наверное, миссис Балфур, он подошел к обвинителю, пока присяжные совещались, высказал предположение, что скорее всего они не придут к единому мнению. Обвинителю не хотелось снова проводить слушания по этому делу. Таким образом, они достигли соглашения, что в случае, если присяжные не придут к единому мнению, дело передается на рассмотрение лично судье Кадвеллу, чтобы судья принял решение на основании уже представленных доказательств. Конечно, это, в общем и целом, эквивалентно заявлению подсудимого о признании своей вины. Но только таким образом обвиняемому удается уберечь себя от клейма позора. Обвинитель, со своей стороны, согласился на приговор с отсрочкой исполнения и на закрытие дела. Конечно, при заключении подобных сделок иногда возникают проблемы, в случае если судья вдруг решит показать зубы и объявит приговор, в результате которого подсудимого ждет тюрьма. Однако судья Кадвелл известен тем, что принимает во внимание практические проблемы, с которыми сталкиваются юристы. Он всегда идет навстречу, если достигается подобная договоренность.

Миссис Балфур внимательно выслушала объяснения Мейсона. В ее огромных карих глазах отражалась сосредоточенность.

Когда адвокат закончил, она сказала ровным тоном:

– Есть вещи, о которых Тед Балфур не имеет ни малейшего понятия, следовательно, и от его адвоката нельзя ожидать, что он примет их во внимание. Но они жизненно важны.

– Что, например? – спросил Мейсон.

– Аддисон Балфур.

– И что с ним?

– Он самый богатый член семьи, но обычно имеет пристрастное, предвзятое мнение.

– Мне казалось, что богач в семье – это ваш муж, – признался Мейсон.

– Нет. Насколько я понимаю, Гатри прекрасно обеспечен. Я никогда не интересовалась его финансовым положением. При сложившейся ситуации мои мотивы могли бы быть истолкованы неправильно.

Она нервно рассмеялась.

– Продолжайте, – попросил Мейсон.

– Аддисон Балфур умирает и знает это. Полтора года назад врачи предрекали, что ему осталось жить шесть месяцев. Аддисон в самом деле выдающаяся личность. Он богат, эксцентричен, упрям, полностью непредсказуем и решителен. В одном я уверена – если Аддисон когда-либо узнает, что Теда Балфура осудили за убийство человека, совершенное, когда Тед находился за рулем, то он немедленно лишит Теда наследства.

– Тед упоминается в его завещании?

– У меня есть основания так считать. Тед должен получить большую часть имущества, но Аддисон имеет предвзятое мнение о том, что он называет «легкомысленным отношением молодого поколения». Понимаете, Тед отслужил в армии. Он закончил колледж, а в настоящий момент отдыхает шесть месяцев перед тем, как окунуться с головой в семейное дело Балфуров. У Теда есть деньги, оставленные ему его отцом – без каких-либо условий, включаемых иногда в завещание. Аддисон это совсем не одобрил. Также в пользу Теда был учрежден траст, которым управляет доверенное лицо, – там целое состояние. Тед купил мощную спортивную машину, развивающую на автостраде скорость до ста пятидесяти миль в час. Аддисона чуть удар не хватил, когда он услышал об этом. Понимаете, у моего мужа нет детей. У Аддисона тоже детей нет. Тед – единственный, кто может продолжить дело Балфуров, сохранить традиции Балфуров и продолжить род Балфуров. Поэтому он является важным членом семьи.

– Но в ночь убийства Тед ехал не на своей спортивной машине? – спросил Мейсон.

– Нет, на одной из больших машин.

– Их несколько?

– Да.

– Одной марки?

– Нет. Мой муж – беспокойный человек. У него мятущаяся душа, он неугомонный физически. Большинство людей покупают машины одной марки. Если она их удовлетворяет, то они в дальнейшем будут покупать машины только этой марки. Гатри совсем не такой, даже, можно сказать, полная противоположность. Сегодня он приобретает «Кадиллак», завтра «Бьюик», а послезавтра «Линкольн» и так далее. Мы женаты с ним только два года, но за это время я успела уже поездить на машинах, наверное, полдюжины различных марок.

– Ясно, – сказал Мейсон. – А что конкретно вы хотите от меня?

– Во-первых, от Хоуланда мы избавляемся. Вы случайно не в курсе, как так получилось, что Тед обратился к нему?

Мейсон покачал головой.

– Мы вместе с мужем отправились в Мексику в день того несчастного случая. Он произошел вечером того дня, когда мы уехали. Тед постарался, чтобы мы о нем ничего не узнали. Мы находились в дикой местности, изрезанной оврагами и сухими речными руслами с крутыми берегами. Мы вернулись в Тихуану за почтой и провиантом, потому что наши запасы подошли к концу. Нас ждало письмо от доверенного лица, управляющего траст-фондом, учрежденным в пользу Теда. Гатри позвонил вам сразу же, как прочитал письмо. Ему было просто необходимо вернуться в базовый лагерь, а оттуда он собирается в опасную, но страшно интересную экспедицию исследовать первобытную культуру.

– Вы ехали поездом?

– Да. Мой муж не любит самолеты. Он считает, что это автобусы с крыльями. Он предпочитает поезда с кондиционерами, обычно один занимает целое купе, вытягивается на полке, расслабляется и думает. Он признавался мне, что лучшие мысли приходят к нему в поездах и он высыпается там, как нигде.

– Дело закончено, – сообщил Мейсон. – Теперь ни я и ни кто другой ничего сделать не в состоянии.

– Мой муж так не думает. Несмотря на решение суда, ему хотелось бы, чтобы вы проверили показания, представленные свидетелями, проходившими по делу.

– А как это поможет?

– Вы потребуете отмены решения суда и назначения нового слушания дела.

– Это окажется очень сложным.

– Но разве вы не способны этого добиться, если докажете, что кто-то из главных свидетелей врал?

– Не исключено. А вы считаете, что кто-то из главных свидетелей врал?

– Мне хотелось бы, чтобы вы провели расследование и сообщили мне.

– Я не имею права ничего предпринимать, пока Теда представляет Хоуланд.

– С ним теперь покончено.

– А сам он об этом знает?

– Узнает.

– Я должен поставить вас в известность еще об одном факте, – сказал Мейсон.

– Каком?

– Я не стану обсуждать детали, но вчера меня нанимали для того, чтобы я весь день провел в зале суда и слушал представление доказательств по этому делу.

– Кто вас нанимал?

– Я не имею права открывать имя того человека. И я не представляю, кто тот человек.

– Боже мой, но зачем кому-то требовалось нанимать вас, чтобы вы просто сидели в зале суда и слушали, как идет процесс?

– Я сам не перестаю задавать себе этот вопрос, – признался Мейсон. – Но дело в том, что я находился в суде. Я не хочу, чтобы между нами оставалось какое-то недопонимание. У меня по этому делу уже был один клиент, который просил меня сходить в зал суда и послушать, как идет процесс.

– И вы сидели там и слушали?

– Да.

– Что вы думаете о деле?

– При ответе на этот вопрос мне тоже следует быть очень осторожным. Я пришел к выводу, что один из свидетелей, возможно, врал.

– Свидетель со стороны обвинения?

– Да. Защита не представляла своей версии.

– И это лишает вас права сделать то, что мы просим? – спросила миссис Балфур.

– Только если вы сами так считаете. Ситуация осложняется еще тем, что Хоуланд решит, что я специально присутствовал на слушании, чтобы украсть у него клиента.

– А вас волнует, что решит Хоуланд?

– В какой-то степени да.

– Но это не очень важно.

– Не очень важно. Мне хотелось бы, чтобы вопрос был утрясен таким образом, чтобы Хоуланд понимал ситуацию.

– Оставьте Хоуланда мне, – заявила миссис Балфур. – Я с ним переговорю, а после того, как я ему сообщу кое-какие вещи, он поймет, что по этому поводу думаем мы с мужем.

– Кстати, скорее всего, его нанимал Тед, – заметил Мейсон. – Теду уже исполнился двадцать один год, и, следовательно, он может делать то, что захочет.