Охота на хулигана - Грин Александр Степанович - Страница 2

— Вероятно, — заметил Юнг, — там есть и адрес.

— Есть. — Фингар прочел: «Лернейский фонтан, 21. Ф.Мелисс». Ну, что же, все ясно. Однако решительный человек этот Мелисс.

Оба собеседника замолкли, находясь под тяжелым впечатлением прочитанной газетной статьи. Вдруг Ганимед тявкнул несколько раз тоном спокойной угрозы. Фингар подошел к окну.

— Посмотрите, Юнг, не Камбон ли это?

— Нет, — рассмотрев проходящего под окном человека, сказал Юнг, — не думаю. Тигры не появляются «между прочим». Но того же материка, надо полагать.

Проходивший под окном человек был очень высокого роста, узкоплечий, с мертвеннно бледным лицом, бешеным, как бы застывшим взглядом бесцветных, но сверкающих глаз, массивной нижней челюстью и челкой на лбу. Одежда рыночно-щегольского покроя отличалась пестротой… Он прошел.

— Ганимед лаял на него, — сказал Юнг. — Вот отличная мысль, — прибавил он: — вам, господин Фингар, следовало бы тряхнуть стариной.

Сухое, монашеское лицо Фингара притворилось непонимающим, хотя мысль Юнга была вполне естественна: кузнецу — ковка, охотнику — охота.

— Выследите Камбона, — пояснил Юнг.

Фингар задумался.

— Конечно, — сказал он, — с Ганимедом я сделал бы это. Ох! Двадцать тысяч! Решетка или орел.

Он бросил монету, упавшую орлом вверх.

— Пошли! — решительно заявил Фингар. Весь трепет охотничьей страсти проснулся в его старом теле; он выпрямился, помолодел; даже закрыл на мгновение глаза. В душу вошли: ночной сумрак лесов, неизвестность, тишина, опасность… далекий полет пули.

— Редкая дичь! — сказал он и принялся собираться.

II

Диана Мелисс с повязкой на голове сидела в дальнем углу гостиной, ее брат поместился против охотника, лицом к лицу; Юнг, подойдя к стене, рассматривал картины.

Девушка, подперев голову рукой, внимательно слушала. В ее лице, умном и твердом, сквозило нечто, относящее ее к высшей расе, — той самой, представители которой имеются во всех национальностях и сословиях, — короче говоря — интеллигентность, лишенная предрассудков.

Филипп, человек науки, но экспансивный и вспыльчивый, говорил охотнику:

— Если город может терпеть такое положение вещей, черт с ним! Что за кошмар?! Я не хочу этого! Однако с чего вы начнете?

— С собаки, — сказал Фингар, взглядывая на девушку. — Ганимед бродит у подъезда и ждет меня. Я хочу спросить вас, сударыня, три раза о трех вещах.

— Спрашивайте.

— Какова наружность Камбона?

— Он невысокого роста, шатен, глаза навыкате, откинутый узкий лоб, в ушах серьги, тонкий, горбатый нос.

— Еще: на какой улице и в каком доме вы получили этот удар кастетом?

— Номер дома (как мне сказали потом) 81, улица Горы.

— Нет ли чего-либо особенного в его голосе?

— Нет. Голос у него обыкновенный, но когда говорит — сильно и хрипло дышит.

Наступило молчание. Филипп с любопытством рассматривал охотника.

— Вы, конечно, вооружились? — спросил он, смотря на карманы Фингара.

— Конечно. Я ведь не птицелов. Хорошая шомпольная одностволка стоит за дверью вашей квартиры.

— А револьвер?

— Ну! Я охотник; мне нужно ружье. Камбон, однако, не слон, а на гиену ходят даже с дробовиком. Мы пошли, Юнг.

— Условие в силе, — сказал Филипп.

— Разумеется. До свиданья.

Охотники попрощались и вышли. В полицейском бюро, куда Фингар счел необходимым зайти, их встретил замкнутый человек в мундире; его очки выглядели, как пушки.

— Билет на право охоты, — сказал Фингар.

— Объясните, какой билет.

— По Камбону; это нужно мне на всякий случай. Короче говоря, агентурный значок.

— Будет ли толк? А откровенно говоря, если будет, напьюсь. — Человек в мундире схватил обе руки Фингара и так потряс их, что раскраснелся.

— Одно условие, — заявил Фингар, — смотреть сквозь пальцы. Все-таки рискую и я.

— Делайте, что хотите.

Получив значок, Фингар спрятал его под бортом куртки. На улице он сказал Юнгу:

— Теперь — по следу, и да поможет нам Диана, богиня моего спорта.

Юнг вспомнил другую Диану. У нее была белая повязка на голове. За ее спиной стояла тень мальчика, зарезанного ударом ножа для пробы оружия.

Ганимед, солидно перебирая лапами, трусил впереди.

III

Пока Фингар не приблизился к подъезду дома 81 на улице Горы — он еще не чувствовал себя вполне охотником. Но лишь только Юнг, шедший впереди, открыл тяжелую, темную дверь и придержал ее, пропуская Фингара, — старик испытал ту особенную, сладкую, сосущую тяжесть в сердце, какую переживал каждый раз, погружаясь в опасные камыши, убежище тигра. На звонок вышел швейцар. Узнав в чем дело, покосившись слегка при этом на торчащее за спиной Фингара дуло ружья, он молча открыл дверь пустой квартиры, где Камбон издевался над человеком.

Ганимед вбежал прежде всех, подняв кверху умную мордочку с видом запыхавшегося квартиронанимателя. Он чувствовал, что его не зря привели сюда, и несколько суетился, не зная точно, с чего начать поиски.

Фингар осмотрелся. Пустые комнаты с раскрытыми окнами были, как казалось Юнгу, лишены каких бы то ни было следов печального происшествия, но Фингар думал иначе. Он пристально рассматривал пол, стараясь определить хотя одно место, где ступала нога Камбона. Лощеный паркетный пол везде ровно блестел, на нем не было ни пыли, ни сора, перемещение частиц которого, хотя бы малейшее, дало бы в руки Фингара нить следа. Так рассматривая пол, прошел он от двери к окну, взглянул на подоконник и хмыкнул.

— Вот след! — сказал он подошедшему Юнгу. — Вот его лапа.

Оба нагнулись. Легкий слой пыли, осевший на белой краске, был слизан в одном месте прикосновением чьей-то большой руки.

— Камбон хлопнул ладонью по подоконнику или оперся, — сказал Фингар. — Однако это, может быть, чья-нибудь и другая рука. Например, швейцара, когда он открывал окна.

— Да, — согласился Юнг, — след гадательный, и это не то.

— Не то, — Фингар задумался. — Собственно говоря, проще было бы пустить Ганимеда по невидимому для нас, но существующему в этой комнате следу… Здесь два следа: Камбона и девицы Мелисс: догадается ли бедная собака, какой из них нам требуется? В этом вся штука. Она может, собачонка, по бесхитростности своей, привести нас в квартиру на Лернейский фонтан, 21. Все же ничего больше не остается, как сыграть втемную. Ганимед!

Собака, подбежав к Фингару, заиграла хвостом.

— Ищи! — сказал охотник, показывая рукой на пол. — Ищи! Тут, тут, тут!

Ганимед обнюхал пол вокруг ног Фингара, изредка взглядывая на хозяина, как бы стараясь угадать, по глазам человека, нужный ему запах. Наконец, что-то решив про себя, Ганимед, с опущенной мордой, неторопливо рыся, выбежал на улицу и повернул в противоположную от Лернейского фонтана сторону.

— Догадался! — сказал Фингар, с умилением смотря на собаку. — Милая ты моя собака, Ганимед эдакий!

IV

Упорно держась одного, раз выбранного среди тысячи других уличных запахов, невидимого воздушного следа Камбона, Ганимед, изредка оглядываясь на Фингара, еще реже — поворачивая назад ради проверки, — весьма уверенно, почти в прямом направлении пересек город стремясь к глухим окраинным улицам, где множество трактиров, кабаков и дешевых кофеен заставили его забегать почти в каждый из этих притонов Юнг и Фингар, молча входя за собакой, обращали на себя пристальное угрюмое внимание посетителей. Разом стихал шум, в углах шептались, вполголоса бормоча угрозы, люди неизвестного звания, с опухшими от вина лицами.

Если Юнг и смущался несколько, то Фингар не замечал ничего, кроме хвоста Ганимеда исчезающего по временам под стульями, чтобы отрицательно тявкнув, выскочить вновь на улицу. Охотник казался неутомимым. Мелкими старческими шажками спешил он за начинающей горячиться собакой из улицы в улицу, из переулка в переулок, изредка лишь вспоминая о Юнге и приветливо кивая ему с выражением уверенности в дальнейшем. Тем временем солнце опустилось за крыши, и мостовые поблекли.