Дело о молчаливом партнере - Гарднер Эрл Стенли - Страница 11

– Я попытаюсь, – сказал Мейсон. – В квартире управляющей должен быть телефон.

Мейсон быстро направился к лестнице и встретил в коридоре двух мужчин в белых халатах, которые несли носилки.

– В конце коридора, ребята, – подсказал Мейсон. – Подождите меня внизу у входной двери. Я сообщу вам, куда ее везти.

Глава 4

Перри Мейсон открыл ключом дверь своего кабинета. Делла Стрит сидела на углу стола, придвинув к себе настольный телефон Мейсона.

– Привет, – сказал Мейсон. – Я опоздал минут на десять. Что-нибудь слышно о нашей клиентке?

– Нет.

Мейсон заметил:

– Этого и следовало ожидать. Это излечит меня от привычки устраивать ночные встречи в офисе.

– Что с Эстер Дилмейер? – спросила Делла.

– Она в Гастингском мемориальном госпитале. Я вызвал по телефону доктора Уиллмонта. Он постарается встретить ее, когда ее будут выносить из пункта «Скорой помощи». Похоже на действие наркотика, но пока рано об этом говорить. Иногда преступники используют наркотик, вызывающий сонливость, чтобы скрыть действие другого яда. Но мне кажется, что мы нашли ее вовремя и она выкарабкается.

– А чем вы так напугали Мейгарда? – спросила Делла.

– Я к этому не имею отношения, это все лейтенант Трэгг.

– Он казался ужасно подавленным.

– Он звонил?

– Да. Он сказал, что встретился в «Золотом роге» с полицейским офицером, которому нужна была информация, и что он дал этому офицеру все сведения, какие тому понадобились, а потом спросил, не может ли он еще что-нибудь сделать для вас.

Мейсон усмехнулся:

– И что ты ему ответила?

– Я поблагодарила его и сказала, что мы обратимся к нему в случае нужды.

Мейсон взглянул на часы:

– Что ж, я думаю, мы прождали достаточно долго и можем уходить… Постой-ка. Кажется, кто-то идет.

Они услышали в коридоре быстрое постукивание каблуков.

Мейсон открыл дверь.

Милдред Фолкнер выпалила:

– Огромное вам спасибо, что дождались меня, мистер Мейсон. Простите, что опоздала. Я не смогла прийти раньше.

Мейсон внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Входите. Мисс Фолкнер, это моя секретарша, мисс Стрит. В это кресло, пожалуйста. Вы утомлены и взволнованы. Хотите сигарету?

– Нет, спасибо. Я очень торопилась, мистер Мейсон.

– Какие у вас проблемы?

Она ответила:

– Это долгая история. Даже не знаю, с чего начать.

– Начните прямо с середины, – предложил Мейсон, – и понемногу двигайтесь вперед.

Она рассмеялась:

– Я так и сделаю. Моя сестра Карлотта и я основали «Фолкнер флауэр шопс». Потом Карла вышла замуж. Каждая из нас владела половиной капитала, за исключением маленькой доли в пять акций, которую мы дали одной из наших сотрудниц, чтобы квалифицировать ее как третьего директора.

Гарри Пивис – очень серьезный конкурент. Он контролирует большую часть розничной торговли цветами в городе. Мне он всегда нравился. В некоторых отношениях он довольно наивен, но он прирожденный бизнесмен, упорный, хотя подчас бестактный.

– И в какой момент он появился на сцене? – спросил Мейсон.

– Ему удалось приобрести тот маленький пакет в пять акций, который мы дали нашей сотруднице.

Мейсон нахмурился:

– Зачем? Он собирается внедриться в ваш бизнес?

– Именно так я и подумала. Когда он принес мне сертификат, чтобы переписать на свое имя, то пошутил, что будет молчаливым партнером, но я сразу почувствовала, что за этим кроется что-то гораздо более серьезное.

– Продолжайте.

– Моя сестра вышла замуж больше года назад – точнее, восемнадцать месяцев.

– За кого?

– За Роберта С. Лоули.

– Чем он занимается? – спросил Мейсон.

Она сделала жест более выразительный, чем любые слова, и сказала:

– Распоряжается деньгами моей сестры.

– Это заполняет весь его досуг?

– Возможно, так бы и было, уделяй он этому больше времени.

Мейсон улыбнулся:

– Полагаю, под его управлением дела пошли не очень хорошо.

– Вот именно.

– И что говорит на этот счет ваша сестра?

Она ответила:

– Около года назад у сестры начались проблемы с сердцем. Она не обратилась к доктору сразу, как это следовало бы сделать. Она с головой погрузилась в дела, а когда ей пришлось заняться своим здоровьем, все зашло уже слишком далеко. Доктор говорит, что пройдет еще много времени, прежде чем она поправится. Сейчас ее нельзя волновать и беспокоить.

– Она знает истинное состояние своих финансов? – спросил Мейсон.

Милдред Фолкнер со вздохом ответила:

– Очень надеюсь, что да.

– Вы никогда ее об этом не спрашивали?

– Мы с ней не говорим о ее муже, – сказала она. – Он мне никогда не нравился. Карла считает, что я отношусь к нему с предубеждением.

– Она его любит?

– Просто без ума. Он достаточно умен, чтобы этим пользоваться. Немного лести и те мелкие знаки внимания, которые так ценят женщины. Вы знаете, как деликатно ведут себя мужчины, когда в семье все деньги принадлежат жене. Жаль, что так не поступают все мужья, но, похоже, на это способны только те, кто может извлечь из этого какую-то финансовую пользу.

– Насколько я понял, вы не одобряете этот брак.

– Совсем не одобряю. Я всегда считала, что Боб воспользовался моей сестрой, что он охотник за приданым и мошенник.

– И он об этом знает?

– Да. Конечно, мы старались вести себя как вполне цивилизованные люди. Время от времени, когда Карла была еще здорова, мы выезжали вместе на уик-энд, и Боб был так мил со мной, что его речи можно было намазывать на хлеб вместо меда. А Карла бросала на меня выразительные взгляды, как будто хотела сказать: «Разве ты не видишь, какой это прекрасный человек, Милли?»

– И как вы на это реагировали? – спросил Мейсон.

Она ответила:

– Я пыталась быть с ним такой же любезной и слащавой, но внутри у меня все кипело. Лучше уж иметь дело с грубоватым, но откровенным человеком, чем с таким сладкоречивым лицемером, как Боб.

Мейсон сказал:

– Общий фон мне ясен. Что было дальше?

– Боб завоевал полное доверие Карлы. Когда она заболела, Боб стал управлять всеми ее делами. Когда она его о чем-нибудь спрашивала, он отвечал, что сейчас не время вдаваться в детали, но в общем дела идут прекрасно.

– И вы этому не верите?

– Я знаю, что это неправда.

– Откуда вам это известно?

– Примерно неделю назад Боб попал в автомобильную аварию. Мне бы и в голову не пришло что-то подозревать, если бы он не стал вдаваться в излишние подробности. Когда вы знаете Боба, он перед вами как открытая книга. Если он хочет солгать, то все так правильно излагает, все кусочки его истории так гладко подходят друг к другу, что это кажется слишком красивым, чтобы быть правдой. Как позолоченная лилия или раскрашенная роза.

– Значит, он солгал вам насчет аварии?

– Да… когда я его об этом спросила.

– И вы стали его проверять?

Она слегка покраснела и ответила:

– Когда ко мне пришел Пивис и попросил перевести на его имя эти акции, я начала усиленно размышлять. Я вдруг сообразила, что если у кого-нибудь будут пять этих акций и вся доля Карлы, то он получит полный контроль над компанией. Наверное, с нашей стороны было очень глупо так поступать, но мы не задумывались ни о чем подобном, потому что это был чисто семейный бизнес. Я даже забыла про эти злосчастные пять акций, поскольку мы спокойно занимались своей работой и делали что хотели. За три года мы ни разу не устраивали ни заседания совета директоров, ни собраний акционеров. Как бы там ни было, сейчас этот маленький пакет в пять акций может иметь решающее значение.

– Если я не ошибаюсь, – заметил Мейсон, – вы хотите сказать, что ваш зять решил получить контроль над всеми акциями вашей сестры.

– Совершенно верно, только дело обстоит еще хуже. По-моему, Боб зашел уже очень далеко. Карла доверяет ему безоговорочно. Заболев, она передала ему все полномочия и переписала на него все свои ценные бумаги. Доктор говорит, что с ней нельзя говорить о том, что касается бизнеса. Я подозреваю, что тут не обошлось без Боба и что это он убедил доктора дать такие рекомендации. Это легко было сделать, сказав, что Карла слишком волнуется, когда речь заходит о делах.