В 4:50 с вокзала Паддингтон - Кристи Агата - Страница 23

– За что?

– Все-то ей надо знать!.. Отвечу. Альф – паршивая овца у нас в семействе. В тюрьме пока не побывал, но на самом ее пороге оказывался не однажды. Во время войны служил в Министерстве продовольствия, но как-то очень уж внезапно и при неясных обстоятельствах покинул службу. Были потом и темная история с фруктовыми консервами, и неприятности с поставкой яиц. Не то чтобы крупные скандалы – так, сомнительные делишки на стороне.

– Но, наверное, не слишком разумно посвящать в подобные детали чужих людей?

– Почему? Вы что, полицейская ищейка?

– Все может быть.

– Не думаю. Вы тут батрачили еще до того, как к нам стала проявлять интерес полиция. Не сказал бы…

Он осекся, заметив, что в калитку вошла с огорода его сестра Эмма.

– Ты что, Эм? У тебя такой встревоженный вид…

– Меня и вправду тревожит кое-что, Седрик. Нам нужно поговорить.

– А мне пора обратно в дом, – тактично сказала Люси.

– Не уходите, – сказал Седрик. – Вы из-за этого убийства теперь практически член семьи.

– Дела зовут, – сказала Люси. – Я и вышла-то лишь нарвать петрушки.

Она поспешно ретировалась в огород. Седрик проводил ее глазами.

– Хороша, – сказал он. – Кто она такая на самом деле?

– О, она – человек известный, – сказала Эмма. – Поставила этот род занятий на профессиональную основу. Но давай не будем о Люси Айлзбарроу, Седрик. Я в ужасной тревоге. Судя по всему, в полиции считают, что убитая женщина – иностранка, вероятно француженка. Скажи, ты не допускаешь мысли, что это может быть… Мартина?

II

Первые секунды Седрик только хлопал глазами в недоумении.

– Мартина? Какая еще… А, ты хочешь сказать, Мартина?

– Да. Ты не допускаешь?..

– Почему вдруг это должна быть Мартина?

– Ну, понимаешь, с этой телеграммой от нее как-то все странно, если вдуматься. По времени примерно совпадает. Что, если она все-таки приехала сюда и…

– Чепуха. Зачем было Мартине приезжать, забираться в Долгий амбар? С какой целью? Просто дичь несусветная, я считаю.

– Может, следовало бы сказать инспектору Бейкону или этому, другому, – ты не думаешь?

– О чем сказать?

– Ну, как… О Мартине. О ее письме.

– Слушай, только не надо усложнять и притягивать за уши то, что тут вовсе ни при чем. Мне, например, это письмо от Мартины вообще с самого начала внушало сомнения.

– Мне – нет.

– Ты, сестричка, у нас всегда отличалась способностью верить с утра натощак разным небылицам. Мой тебе совет – сиди и не рыпайся. Это дело полиции, пусть она и устанавливает, кто ее драгоценный труп. Ручаюсь, и Гарольд сказал бы то же самое.

– Уж Гарольд-то – непременно. Да и Альфред. И все-таки мне тревожно, Седрик, не на шутку тревожно. Прямо не знаю, что и делать.

– Ничего, – отозвался с живостью Седрик. – Держи язык за зубами, Эмма. Никогда не стоит волноваться заранее, таков мой девиз.

Эмма Кракенторп вздохнула и побрела с тяжелым сердцем обратно к дому.

Она ступила на подъездную аллею; в это время из дома вышел доктор Куимпер и открыл дверцу своего обшарпанного «Остина». Увидев Эмму, помедлил и, оставив машину, шагнул ей навстречу.

– А знаете, Эмма, – заговорил он, – отец ваш в прекрасной форме. Убийства идут ему на пользу. Придают жизни новый интерес. Надо будет порекомендовать это средство и другим моим пациентам.

Эмма машинально улыбнулась. Доктор Куимпер всегда мгновенно замечал реакцию собеседника.

– Что с вами, что-нибудь не так? – спросил он.

Эмма подняла на него глаза. Она привыкла полагаться на доброту и отзывчивость доктора. Он стал ей другом и опорой не только в том, что касалось медицины. Его рассчитанно грубоватые манеры не могли обмануть ее – она знала, сколько сердечности кроется за ними.

– Да, я беспокоюсь, это правда.

– Расскажете, может быть? Но если не хотите – не надо.

– Нет, я как раз хотела бы. Кое-что вам уже известно. Беда в том, что я не знаю, как мне быть.

– Обыкновенно, должен сказать, вас отличает редкая здравость суждений. Так в чем же дело?

– Вы помните – хотя, пожалуй, вряд ли, – что я рассказывала вам однажды про брата – того, которого убили на войне?

– Что он не то женился, не то хотел жениться на какой-то француженке? Это?

– Да. И почти сразу после того, как пришло это письмо, он был убит. Никаких известий об этой девушке – ни о ней, ни от нее – у нас не было. Единственное, в сущности, что мы знали, это как ее зовут. Все ждали, что она либо напишет нам, либо приедет, но так и не дождались. Ни слуху, ни духу – до того дня в самый канун Рождества, почти месяц тому назад.

– Я помню. Вы получили письмо, верно?

– Да. В нем говорилось, что она сейчас в Англии и хотела бы приехать повидаться с нами. Мы уже обо всем условились, как вдруг, в последний момент, приходит телеграмма, что непредвиденные обстоятельства заставляют ее вернуться во Францию.

– И?

– В полиции полагают, что та женщина – убитая – француженка.

– Правда? Я бы сказал, она по типу скорее походит на англичанку, а впрочем, судить трудно. Так вы, стало быть, тревожитесь, как бы не оказалось, что убитая – девушка вашего брата?

– Да.

– Крайне маловероятно, на мой взгляд, – сказал доктор Куимпер. – Но все равно мне понятны ваши чувства.

– Я в нерешительности – не следует ли рассказать о… словом, обо всем этом полиции? Седрик, да и другие тоже, говорят, что это совершенно излишне. А вы как думаете?

– Хм. – Доктор Куимпер пожевал губами. Помолчал немного в раздумье. Потом сказал, как бы нехотя: – Оно, конечно, куда проще ничего не говорить. В этом смысле можно понять ваших братьев. И тем не менее…

– Да?

Доктор Куимпер посмотрел на нее. Глаза его лучились теплом.

– Я бы взял и сказал. Иначе вы так и будете изводиться. Я вас знаю.

Эмма покраснела.

– По глупости, вероятно.

– Поступайте, как сами считаете нужным, дружок, и плевать вам на остальных! Вашему здравому смыслу я доверяю в сто раз больше.

Глава 12

I

– Эй! Эй вы, молодка! Подите-ка сюда.

Люси удивленно оглянулась. Стоя в дверях одной из комнат, ее яростно манил к себе старик Кракенторп.

– Вы это мне, мистер Кракенторп?

– Поменьше разговаривайте. Идите сюда.

Люси повиновалась властному мановению пальца. Мистер Кракенторп схватил ее за руку, втащил в комнату и захлопнул дверь.

– Я хочу вам что-то показать, – сказал он.

Люси осмотрелась кругом. Они находились в небольшой комнате, предназначенной, очевидно, служить кабинетом, но столь же очевидно давным-давно уже никому им не служащей. Пыльные кипы бумаг на письменном столе, гирлянды паутины, свисающие с потолка по углам. Затхлый, застоялый воздух.

– Вы хотите, чтобы я здесь убралась?

Мистер Кракенторп яростно затряс головой.

– Ни в коем случае! Я держу эту комнату на замке. Эмма и рада бы здесь повозиться, но я не даю. Это моя комната. Видали, какие камни? Редкие геологические образцы.

Люси увидела коллекцию образцов горной породы, штук десять-пятнадцать, одни куски – отшлифованы, другие – нет.

– Красивые, – сказала она, польстив им. – Очень интересно.

– Верно сказано. Они действительно представляют интерес. Вы умная девушка. Я вам еще и не то покажу.

– Спасибо большое, но у меня там правда стоит работа. Когда в доме шесть человек…

– И каждый объедает меня дочиста! Лишь тем и занимаются, когда приезжают. Едят и едят. И хоть бы кто предложил заплатить за съеденное! Кровососы! Одного только ждут – чтобы я умер. Но я на тот свет не тороплюсь – не намерен порадовать их своей смертью. Я гораздо крепче, чем им кажется, включая Эмму.

– Да, я уверена.

– И не так уж я стар. Это она делает из меня старика, обращается так, будто мне сто лет. Вот вы же меня не принимаете за старика?