Рассказы для детей - Хармс Даниил Иванович - Страница 8

— Да вы сами-то что, из города? — спросил шофёр.

— Ну да, — ревел Петька, — с Моховой улицы.

— А как же вы сюда попали? — удивился шофёр.

— Да вот Колька, — ревел Петька, — обещал в Бразилию свезти, а сам сюда привёз.

— В Брусилово… Брусилово… Постойте, Брусилово это дальше, это где-то в Черниговской области, — сказал шофёр.

— Чилиговская область… Чилийская республика… Чили… Это южнее, это там, где и Аргентина. Чили находится на берегу Тихого океана, — сказал Колька.

— Дяденька, — захныкал опять Петька, — свези нас домой.

— Ладно, ладно, — сказал шофёр. — Садитесь, всё равно машина пустая. Только Брусилово не тут, Брусилово — это в Черниговской области.

И вот Колька Панкин и Петька Ершов поехали домой на автомобиле.

Колька Панкин и Петька Ершов ехали сначала молча. Потом Колька посмотрел на Петьку и сказал:

— Петька, — сказал Колька, — ты видел кондора?

— Нет, — сказал Петька. — А что это такое?

— Это птица, — сказал Колька.

— Большая? — спросил Петька.

— Очень большая, — сказал Колька.

— Больше вороны? — спросил Петька.

— Что ты! Это самая большая птица, — сказал Колька.

— А я её не видал, — сказал Петька.

— А я видел. Она на пальме сидела, — сказал Колька.

— На какой пальме? — спросил Петька.

— На той, на которой и колибри сидела, — сказал Колька.

— Это была не пальма, а сосна, — сказал Петька.

— Нет, пальма! — сказал Колька.

— Нет, сосна! — сказал Петька. — Пальмы растут только в Бразилии, а тут не растут.

— Мы и были в Бразилии, — сказал Колька.

— Нет, не были! — сказал Петька.

— Нет, были! — сказал Колька.

— Не бы-ли! — закричал Петька.

— Были, были, были, бы-ли-и-и! — кричал Колька.

— А вон и Ленинград виднеется, — сказал шофёр, указывая рукой на торчащие в небо трубы и крыши.

ВСЁ

Профессор Трубочкин

В редакцию «Чижа» вошёл человек маленького роста, с чёрной косматой бородой, в длинном чёрном плаще и в широкополой чёрной шляпе. Под мышкой этот человек держал огромный конверт, запечатанный зелёной печатью.

— Я — знаменитый профессор Трубочкин, — сказал тоненьким голосом этот странный человек.

— Ах, это вы профессор Трубочкин! — сказал редактор. — Мы давно ждём вас. Читатели нашего журнала задают нам различные вопросы. И вот мы обратились к вам, потому что только вы можете ответить на любой вопрос. Мы слыхали, что вы знаете всё.

— Да, я знаю все, — сказал профессор Трубочкин. — Я умею управлять аэропланом, трамваем и подводной лодкой. Я умею говорить по-русски, по-немецки, по-турецки, по-самоедски и по-фистольски. Я умею писать стихи, читать книжку, держа её вверх ногами, стоять на одной ноге, показывать фокусы и даже летать.

— Ну, это уж невозможно, — сказал редактор.

— Нет, возможно, — сказал профессор Трубочкин.

— А ну-ка, полетите, — сказал редактор.

— Пожалуйста, — сказал профессор Трубочкин и влез на стол.

Профессор разбежался по столу, опрокинул чернильницу и банку с клеем, сбросил на пол несколько книг, порвал чью-то рукопись и прыгнул на воздух. Плащ профессора распахнулся и защёлкал над головой редактора, а сам профессор замахал руками и с грохотом полетел на пол.

Все кинулись к профессору, но профессор вскочил на ноги и сказал:

— Я делаю всё очень скоро. Я могу сразу сложить два числа любой величины.

— А ну-ка, — сказал редактор, — сколько будет три и пять?

— Четыре, — сказал профессор.

— Нет, — сказал редактор, — вы ошиблись.

— Ах да, — сказал профессор, — девятнадцать!

— Да нет же, — сказал редактор, — вы ошиблись опять. У меня получилось восемь.

Профессор Трубочкин разгладил свою бороду, положил на стол конверт с зелёной печатью и сказал:

— Хотите, я вам напишу очень хорошие стихи?

— Хорошо, — сказал редактор.

Профессор Трубочкин подбежал к столу, схватил карандаш и начал быстро-быстро писать. Правая рука профессора Трубочкина стала вдруг мутной и исчезла.

— Готово, — сказал профессор Трубочкин, протягивая редактору лист бумаги, мелко-мелко исписанный.

— Куда девалась ваша рука, когда вы писали? — спросил редактор.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся профессор. — Это, когда я писал, я так быстро двигал рукой, что вы перестали её видеть.

Редактор взял бумагу и начал читать стихи:

— Что это такое? — вскричал редактор. — Я ничего не понимаю!

— Это по-фистольски, — сказал профессор Трубочкин.

— Это такой язык? — спросил редактор.

— Да, на этом языке говорят фистольцы, — сказал профессор Трубочкин.

— А где живут фистольцы? — спросил редактор.

— В Фистолии, — сказал профессор.

— А где Фистолия находится? — спросил редактор.

— Фистолия находится в Компотии, — сказал профессор.

— А где находится Компотия? — спросил редактор.

— В Чучечии, — сказал профессор.

— А Чучечия?

— В Бамбамбии.

— А Бамбамбия?

— В Тимпампампии.

— Простите, профессор Трубочкин, что с вами? — сказал вдруг редактор, вытаращив глаза. — Что с вашей бородой?

Борода профессора лежала на столе.

— Ах! — крикнул профессор, схватил бороду и бросился бежать.

— Стойте! — крикнул редактор.

— Держите профессора! — крикнул художник Тутин.

— Держите его! Держите его! Держите его! — закричали все и кинулись за профессором. Но профессора и след простыл.

В коридоре лежал плащ профессора, на площадке лестницы — шляпа, а на ступеньках — борода.

А самого профессора не было нигде.

По лестнице вниз спускался мальчик в серой курточке.

Редактор и художник вернулись в редакцию.

— Смотрите, остался конверт! — крикнул писатель Колпаков.

На столе лежал конверт, запечатанный зелёной печатью. На конверте было написано:

«В редакцию журнала „Чиж“.»

Редактор схватил конверт, распечатал его, вынул из конверта лист бумаги и прочел:

— Кто это Федя Кочкин? — спросил писатель Колпаков.

— Не знаю, — сказал редактор.

— А кто же это был у нас и говорил, что он профессор Трубочкин? — спросил художник Тутин.

— Не знаю, не знаю, — сказал редактор. — Подождём до завтра, когда придёт настоящий профессор Трубочкин и сам всё объяснит. А сейчас я ничего не понимаю.

Писатель Колпаков, художник Тутин и редактор «Чижа» сидели в редакции и ждали знаменитого профессора Трубочкина, который знает решительно все.

Профессор обещал прийти ровно в 12 часов, но вот уже пробило два, а профессора всё ещё нет.

В половине третьего в редакции зазвонил телефон. Редактор подошёл к телефону.

— Я слушаю, — сказал редактор.

— Ба-ба-ба-ба-ба! — раздались в телефоне страшные звуки, похожие на пушечные выстрелы.

Редактор вскрикнул, выпустил из рук телефонную трубку и схватился за ухо.

— Что случилось? — крикнули писатель Колпаков и художник

Тутин и кинулись к редактору.

— Оглушило, — сказал редактор, прочищая пальцем ухо и тряся головой.