Загадочное происшествие в Стайлзе - Кристи Агата - Страница 13

– Без сахара? Вы отказались от него в военное время, да?

– Нет, никогда не пью кофе с сахаром.

– Sacre![19] – пробормотал Пуаро, передавая ей наполненную чашку.

Никто, кроме меня, этого не слышал. Я с удивлением посмотрел на моего друга. Его лицо отражало сдерживаемое возбуждение, а глаза стали зелеными, как у кошки. Так было всегда, стоило ему увидеть или услышать нечто важное. Но что привело его в такое состояние? Обычно я не отношу себя к категории глупцов, однако должен признаться, что ничего необычного не заметил.

В следующую минуту открылась дверь и появилась Доркас.

– Сэр, вас хочет видеть мистер Уэллс, – обратилась она к Джону.

Я вспомнил это имя. Оно принадлежало адвокату, которому писала миссис Инглторп накануне своей гибели.

Джон немедленно поднялся:

– Проводите его в мой кабинет! – Затем обратился к нам. – Это адвокат моей матери, – объяснил он и добавил более тихо: – Уэллс также является коронером.[20] Вы понимаете. Может быть, вы хотите пойти со мной?

Мы согласились и вместе с ним вышли из комнаты. Джон шел впереди, и я, воспользовавшись случаем, прошептал Пуаро:

– Значит, все-таки будет следствие?

Пуаро с отсутствующим видом кивнул. Он казался настолько погруженным в свои мысли, что меня охватило любопытство.

– В чем дело? Вы не слушаете, что я говорю!

– Это правда, друг мой. Я крайне озабочен.

– Почему?

– Потому что мадемуазель Цинтия пьет кофе без сахара.

– Что? Вы не хотите говорить серьезно?

– Однако я очень серьезен. О, есть что-то, чего я не понимаю… Мой инстинкт был верен.

– Какой инстинкт?

– Тот, что вынудил меня настоять на проверке кофейных чашек. Chut![21] Ни слова больше!

Мы прошли за Джоном в его кабинет, и он закрыл за нами дверь.

Мистер Уэллс оказался приятным человеком средних лет, с проницательными глазами и типичным для адвоката поджатым ртом. Джон представил нас обоих и объяснил причину нашего присутствия.

– Вы понимаете, Уэллс, – добавил он, – что все это строго секретно. Мы все еще надеемся, что не возникнет необходимости в расследовании.

– Конечно, конечно, – успокаивающе произнес мистер Уэллс. – Мне хотелось бы избавить вас от боли и огласки, связанных с дознанием, но это абсолютно невозможно без свидетельства докторов о смерти.

– Да, я понимаю.

– Умный человек этот Бауэрштейн и, насколько мне известно, большой авторитет в области токсикологии.

– В самом деле? – довольно натянуто спросил Джон. И, немного помолчав, он нерешительно добавил: – Мы должны выступить в качестве свидетелей?… Я имею в виду… мы все?

– Разумеется. Вы и… гм… мистер… гм… Инглторп. – Возникла небольшая пауза, прежде чем адвокат продолжил в своей успокаивающей манере: – Все другие показания будут лишь подкрепляющими, простая формальность.

– Я понимаю.

Едва заметное выражение облегчения мелькнуло на лице Джона. Это меня удивило, потому что я не видел для этого никакой причины.

– Если вы не имеете ничего против, – продолжил мистер Уэллс, – я думаю, мы займемся этим в пятницу. Это даст нам достаточно времени для того, чтобы получить заключение докторов. Вскрытие должно произойти, полагаю, сегодня?

– Да.

– Значит, пятница вас устроит?

– Вполне.

– Излишне говорить, дорогой мой Кавендиш, как я огорчен этим трагическим событием.

– Вы не могли бы, мсье, помочь нам во всем этом разобраться? – вступил в разговор Пуаро, заговорив впервые с тех пор, как мы вошли в кабинет.

– Я?

– Да, мы слышали, что миссис Инглторп в последний вечер написала вам письмо. Сегодня утром вы должны были уже получить его.

– Я его получил, но оно не содержит никакой информации. Это просто записка, в которой она просит посетить ее сегодня утром, так как хочет получить совет по очень важному вопросу.

– Она не намекала по какому?

– К сожалению, нет.

– Жаль, – сказал Джон.

– Очень жаль, – мрачно согласился Пуаро.

Последовало молчание. Пуаро по-прежнему был задумчив. Наконец он снова обратился к адвокату:

– Мистер Уэллс, я хотел бы спросить вас, если это не противоречит профессиональному этикету. Кто наследует деньги миссис Инглторп в случае ее смерти?

Мгновение поколебавшись, адвокат ответил:

– Это очень скоро станет известно всем, так что если мистер Кавендиш не возражает…

– Нисколько, – перебил его Джон.

– Я не вижу причины не ответить на ваш вопрос. В своем последнем завещании, датированном августом прошлого года, после всех небольших сумм, предназначавшихся слугам, она все оставила своему приемному сыну – мистеру Джону Кавендишу.

– Не было ли это – извините мой вопрос, мистер Кавендиш, – довольно несправедливо по отношению к мистеру Лоуренсу Кавендишу?

– Нет, я так не думаю. Видите ли, по условиям завещания их отца, Джон наследует недвижимость, а Лоуренс после смерти приемной матери получит значительную сумму денег. Миссис Инглторп оставила деньги своему старшему приемному сыну, зная, что он должен будет содержать Стайлз. По-моему, это было очень справедливое и беспристрастное распределение.

Пуаро задумчиво кивнул:

– Понятно. Однако прав ли я, что, по вашему английскому закону, это завещание было автоматически аннулировано, когда миссис Инглторп снова вышла замуж?

Мистер Уэллс опустил голову:

– Я как раз собирался сказать, мсье Пуаро, что данный документ потерял теперь законную силу.

– Так! – произнес Пуаро. И после небольшой паузы спросил: – Была ли сама миссис Инглторп осведомлена об этом?

– Не знаю. Возможно.

– Да, была, – неожиданно подтвердил Джон. – Только вчера мы обсуждали вопрос об аннулировании завещания после ее нового замужества.

– О-о! Еще один вопрос, мистер Уэллс. Вы сказали: «Ее последнее завещание». Значит, миссис Инглторп делала несколько завещаний?

– В среднем она составляла завещания по крайней мере раз в год, – невозмутимо пояснил мистер Уэллс. – Она меняла завещательные распоряжения то в пользу одного, то в пользу другого члена семьи.

– Допустим, – предположил Пуаро, – миссис Инглторп, не поставив вас в известность, составила новое завещание в пользу кого-нибудь, не являющегося членом семьи… Допустим, в пользу мисс Ховард. Вас бы это удивило?

– Нисколько.

В то время как Джон и адвокат обсуждали вопрос о необходимости просмотреть документы миссис Инглторп, я придвинулся поближе к Пуаро.

– Вы думаете, миссис Инглторп составила завещание, оставив все свои деньги мисс Ховард? – тихо полюбопытствовал я.

Пуаро улыбнулся:

– Нет.

– Тогда почему вы спросили?

– Ш-ш-ш!

Джон Кавендиш обратился к Пуаро:

– Вы пойдете с нами, мсье? Мы собираемся просмотреть документы матери. Мистер Инглторп вполне согласен предоставить это мистеру Уэллсу и мне.

– Что, кстати сказать, очень упрощает дело, – пробормотал адвокат, – так как формально, разумеется, он имеет право…

Фраза осталась незаконченной.

– Сначала мы посмотрим письменный стол в будуаре, – объяснил Джон, – а затем поднимемся в спальню матери. Она держала свои самые важные документы в фиолетовом портфеле, который нам нужно внимательно осмотреть.

– Да, – сказал адвокат, – вполне вероятно, что там может быть более новое завещание, чем то, которое находится у меня.

– Есть более позднее завещание, – заметил Пуаро.

– Что? – Джон и адвокат ошеломленно уставились на него.

– Или, вернее, – невозмутимо продолжал мой друг, – такое завещание было.

– Что вы имеете в виду, говоря «было»? Где оно теперь?

– Сожжено!

– Сожжено?!

– Да. Взгляните! – Он вынул фрагмент обгорелой бумаги, который мы нашли в камине комнаты миссис Инглторп, и подал его адвокату, кратко объяснив, когда и где его нашел.