По направлению к нулю - Кристи Агата - Страница 17

– Нет, иногда мы спускаем ее вниз в инвалидной коляске. У нас даже есть специальный лифт для такого случая. Но сегодня она предпочла свою собственную комнату. Там она может поговорить с избранными людьми, призывая их к себе на аудиенцию, как королева.

– Очень тонко сказано, мисс Олдин. Я всегда замечал эти королевские черты в облике и манерах леди Трессильян.

Кей медленным ритмичным шагом вышла на середину комнаты.

– Невиль, отставь к стене этот столик, – сказала она.

Ее голос был властным и уверенным. Глаза сияли, и на раскрывшихся губах блуждала легкая улыбка.

Невиль послушно переставил стол. Затем он повернулся и сделал шаг в сторону жены, но Кей, намеренно не обратив на него внимания, протянула руку Теду Латимеру:

– Тед, давай потанцуем.

Рука Теда незамедлительно обвилась вокруг ее талии. Они танцевали, легко и изящно кружась по комнате, их движения были точны и слаженны. Зрелище было просто замечательное.

– Э-э… вполне профессионально, – пробормотал мистер Тревис.

Мери Олдин слегка скривилась от этих слов, хотя, безусловно, мистер Тревис просто высказал свое восхищение танцем, не имея никакой задней мысли. Она взглянула на его маленькое мудрое лицо с несколько скошенным подбородком. Вид у него был явно отсутствующий, – казалось, он следил лишь за полетом собственных мыслей, которые витали где-то далеко.

Невиль нерешительно постоял на месте и направился к Одри, которая стояла у окна:

– Потанцуем, Одри?

Его тон был спокойным, немного суховатым. Казалось, его побудила сделать это предложение обычная вежливость. Одри задумалась на мгновение и затем, кивнув, шагнула навстречу.

Мери Олдин сделала несколько общих замечаний, на которые мистер Тревис не ответил. Он обладал острым слухом и в том, что касается вежливости, был просто педантом. И Мери поняла, что поглощенность собственными мыслями на время сделала его глухим. Она не могла толком понять, то ли он следит за танцорами, то ли смотрит в другой конец комнаты, где в одиночестве сидел Томас Ройд.

Слегка тряхнув головой, мистер Тревис сказал:

– Извините меня, моя милая леди, вы что-то сказали?

– Пустяки, просто что стоит необычайно теплый сентябрь.

– Да, вы правы. Народ здесь, как мне сказали в отеле, уже молит о дожде.

– Я надеюсь, вы хорошо устроились?

– О да, хотя должен заметить, что вначале я немного расстроился, когда выяснилось…

Не договорив фразу, мистер Тревис оглянулся на танцующие пары.

Одри остановилась и сняла руку с плеча Невиля.

– О, извини, пожалуй, сейчас слишком жарко для танцев, – сказала она с тихим смехом.

Она направилась к открытой балконной двери и вышла из гостиной на воздух.

– Ну иди же скорей за ней, недотепа, – пробормотала Мери. Она не рассчитывала, что кто-то может услышать ее тихий шепот, но мистер Тревис явно понял, что она сказала, поскольку повернулся и с удивлением взглянул на нее.

Она залилась краской и смущенно рассмеялась.

– Я нечаянно высказала свои мысли вслух, – огорченно сказала она. – Но право, его медлительность раздражает меня. Он такой несообразительный.

– Мистер Стрендж?

– О нет, не Невиль, Томас Ройд.

Томас Ройд успел только повернуться в сторону балкона, но быстрый Невиль, после легкого колебания, первым последовал за Одри.

В глазах мистера Тревиса загорелся огонек интереса; он, очевидно, сосредоточенно размышлял о чем-то, поглядывая на распахнутую балконную дверь. Затем его внимание вновь привлекли танцующие.

– Превосходно танцует этот молодой мистер… Латимер, так, вы сказали, его имя?

– Да, Эдвард Латимер.

– Ах да, Эдвард Латимер. Как я подозреваю, он старый друг миссис Стрендж?

– Вы правы.

– И чем же занимается в жизни этот исключительно… э-э… живописный молодой джентльмен?

– Честно говоря, я совершенно не представляю себе рода его занятий.

– Разумеется, – сказал мистер Тревис, умудрившись сделать это безобидное слово на редкость выразительным и ироничным.

– Он остановился в отеле «Истерхед-Бей», – добавила Мери.

– Славно, славно, – сказал мистер Тревис и, немного помолчав, продолжил с какой-то мечтательной задумчивостью: – Довольно интересная форма головы – редкий угол наклона от макушки к шее, – конечно, волосы не позволяют оценить этого в полной мере, но все-таки череп определенно необычный. – Сделав очередную паузу, он добавил еще более мечтательно: – Знаете, последнего мужчину, которого я видел с таким черепом, приговорили к десяти годам каторжных работ за жестокое нападение на одного пожилого ювелира.

– О боже! – воскликнула Мери. – Я надеюсь, вы не имеете в виду…

– Ну что вы, как можно, – мягко сказал мистер Тревис. – Вы совершенно неверно меня поняли. У меня и в мыслях не было обидеть вашего гостя. Я просто хотел подчеркнуть, что жестокие и беспощадные преступники порой бывают исключительно обаятельными и представительными молодыми людьми. Странно, но факт. – Он ласково улыбнулся ей.

Мери сказала:

– Вы знаете, мистер Тревис, мне кажется, я немного боюсь вас.

– Какие глупости, милая леди.

– Однако так оно и есть. По-моему, у вас такое острое зрение, что вы… видите человека насквозь.

– О, мои глаза, – самодовольно сказал мистер Тревис, – остры, как в молодости. – Он помолчал и добавил: – Правда, в данный момент я не могу решить, радоваться мне этому или печалиться.

– Отчего же тут печалиться?

Мистер Тревис с сомнением покачал головой:

– Порой это возлагает на нас дополнительную ответственность. Можно оказаться в довольно щекотливом положении, из которого не так легко выбраться. Да, трудно бывает найти верный путь.

Харстолл вошел в гостиную, неся кофейный поднос.

Предложив кофе Мери и старому адвокату, он прошел по комнате к Томасу Ройду. Затем, по указанию Мери, поставил поднос на низенький столик и удалился.

Кей, продолжая танцевать с Тедом, воскликнула:

– Мы должны закончить танец!

– Я отнесу кофе Одри, – сказала Мери.

Она взяла чашку и направилась к балконной двери. Мистер Тревис сопровождал ее. Она задержалась на пороге, и он, остановившись за ее спиной, окинул взглядом балкон.

Одри сидела на перилах в углу балюстрады. В ясном лунном сиянии ее красота проявилась в истинном свете. Возможно, ей недоставало цвета, но красота линий была безупречной. Изящный овал лица, мягкая линия подбородка и губ, поистине очаровательная форма головы и маленького прямого носа. Эта красота останется с ней, даже когда Одри Стрендж превратится в старуху. Плоть в данном случае не имела значения, вся прелесть заключалась в изящном и гармоничном строении костей. Ее серебристое, поблескивающее платье подчеркивало эту утонченную красоту. Она сидела совершенно неподвижно, и Невиль стоял неподалеку, глядя на нее.

– Одри… – сказал Невиль, приближаясь к ней.

Она резко повернула голову и, коснувшись рукой уха, легко спрыгнула на каменный пол.

– О, моя сережка! – воскликнула она. – Должно быть, я потеряла ее здесь.

– Где? Давай я поищу.

Они оба в замешательстве склонились к перилам, неловко столкнувшись во время поисков. Одри хотела выпрямиться, но не смогла.

– Осторожно, подожди секунду, – сказал Невиль, – твои волосы зацепились за пуговицу моего обшлага. Стой спокойно.

Она стояла совершенно неподвижно, пока он теребил свою пуговицу.

– О-о-о!.. Ты вырвешь мне все волосы… Какой же ты неуклюжий, Невиль. Давай побыстрее.

– Извини, я… я оказался таким неловким.

Лунный свет был достаточно ярок, и двое наблюдателей у балконной двери отлично видели, как дрожали руки Невиля, когда он пытался высвободить запутавшуюся прядь этих серебристо-пепельных волос.

Но и Одри тоже дрожала, словно вдруг холод пробрал ее до костей.

Мери Олдин нервно оглянулась, услышав за своей спиной тихий голос:

– Извините…

Томас Ройд проскользнул мимо них на балкон.

– Может, тебе помочь, Невиль? – спросил он.