Молодые волки - Белов (Селидор) Александр Константинович - Страница 4

– Ну, чтоб Варвару от моего сочинения кондратий не хватил! – усмехнулся Пчела и лихо опрокинул стакан с непроницаемо-багровым пойлом.

Космос снова наполнил стакан и протянул его Саше:

– Давай, Санек… Чтоб тебе свою золотую жилу найти!

Саша кивнул и поднес стакан ко рту – в нос шибанул отвратительный запах дешевого портвейна. Он поморщился, пить эту дрянь не хотелось совершенно.

– Что носом крутишь? – усмехнулся Пчела, закусывая плавленым сырком. – Пока что у тебя золотой жилы нет, Саня! Так что пей, что дают, и не выеживайся!

Возразить было нечего – золотой жилы у Саши действительно не было. Да что там жилы – даже лишнего двугривенного у него никогда не водилось.

Беловы жили на одну инженерскую зарплату матери, жили, можно сказать, бедно. Вот и сегодня на портвейн скинулись Космос с Пчелой. Первого карманными деньгами регулярно снабжал папаша-профессор, а второй зарабатывал сам – фарцовкой и прочей левой мелочевкой. Шумно выдохнув, Саша сделал глоток. Его передернуло от отвращения, он протянул недопитый стакан Космосу и, торопливо отломив кусок «Волны», сунул его в рот.

– Я сегодня там, где дают «Агдам»… – напевал себе под нос Космос, в третий раз наполняя стакан. – Ну, пацаны, за то, чтоб нам и математику так же лихо спихнуть!

III

– Саня, ну где ты ходишь? – едва услыхав звук открывающейся двери, Татьяна Николаевна выскочила из кухни в прихожую и с укором посмотрела на сына. – Как написал-то?

– Нормально вроде, – улыбнулся Саша, снимая туфли.

– Ну, молодец! – мама чмокнула его в щеку и вдруг лукаво подмигнула: – А я тебе что принесла… Сейчас!

Она торопливо вытерла мокрые руки о фартук и с загадочным видом скрылась в комнате. Оттуда донесся шорох разворачиваемой бумаги.

– Саня! – позвала Татьяна Николаевна. – Ну, иди же скорей!

Саша зашел в комнату и увидел, как сияющая мама держала в руках темно-синий, с благородным стальным отливом, пиджак. Рядом, на спинке стула, висели такого же цвета брюки.

– Ну, как? – спросила сияющая мама. – Здорово?

– Откуда это, ма? – опешил Саша.

– От верблюда! – засмеялась Татьяна Николаевна. – Ну что ты стоишь столбом? Давай, примерь!

Растерянный Саша протянул руку и коснулся мягкой, бархатистой ткани костюма.

– Чистая шерсть, – похвасталась мама. – Австрия, между прочим…

Да, костюм был просто замечательный. Саша торопливо стащил брюки, мигом надел обнову и выскочил в прихожую, к зеркалу. Следом за ним поспешила и мать. Костюм сидел как влитой, Саша выглядел в нем просто шикарно – ни дать ни взять выпускник какого-нибудь английского колледжа.

– Представляешь, Сань, полгорода обегала – ну, ничего приличного нет, – рассказывала мама, заботливо оглаживая и поправляя на сыне пиджак. – А сегодня вдруг подходит ко мне Люся Прокопцова из конструкторского. Ты, говорит, своему Сашке костюм на выпускной достала? Нет, говорю, Люсь, ничего не могу найти. И тут она дает мне пакет – на, говорит, посмотри, может понравится? Представляешь, Сань, какая удача?

Люся за этим костюмом в Пассаже четыре часа простояла, а мужу ее не подошло!

– А сколько он стоит, мам? – спросил Саша.

Вопрос был совсем не лишним. На экипировку Саши к школьному выпуску еще с осени было накоплено двести рублей. Восемьдесят уже были потрачены на сорочку и туфли. На костюм оставалось сто двадцать рублей, других денег у мамы – Саша это знал точно – не было.

Татьяна Николаевна не ответила, просто пропустила неприятный вопрос мимо ушей.

– Так сколько, мам? – повторил Саша, повернувшись к матери.

Он ждал, и Татьяне Николаевне пришлось отвечать.

– Двести, – как можно небрежнее произнесла она.

Саша присвистнул и озадаченно протянул:

– Н-да-а-а…

Он неторопливо снял костюм, аккуратно свернул его и положил на оберточную бумагу.

– Отнеси назад, – покачал головой он.

– Саня… – попыталась возразить Татьяна Николаевна.

– Нет, мам, – перебил ее, снова покачав головой, Саша. – Отнеси, нам это не по карману…

– Подожди, Сань, – нахмурилась мама. – Чего ты? Что мы – восемьдесят рублей не найдем? Займем у соседей, а может Люся подождет? А в июле у меня квартальная премия будет…

Саша задумался. Расставаться с новым костюмом ему тоже совсем не хотелось.

– А когда тебе надо ответить? – спросил он.

– Завтра Люси не будет, так что теперь только в понедельник… Время есть, может, еще что-нибудь придумаем, а, Сань?

Саша кивнул.

– Ладно. Может, и придумаем…

IV

Когда Космос вернулся с пруда, отца дома еще не было. Это было очень кстати – можно было хотя бы как следует вычистить зубы, чтобы избавиться от въедливого запаха «Агдама». Юрий Ростиславович отличался нравом крутым и вспыльчивым. И если б он вдруг учуял исходящие от сына миазмы дешевого портвейна, разговор наверняка мог бы быть весьма и весьма серьезным.

С отцом вообще все было непросто. История взаимоотношений отца с сыном не была гладкой, и на то были свои причины.

Мать Космоса познакомилась со своим будущим мужем на кафедре астрофизики. Она, студентка третьего курса, писала обычную курсовую по квазарам. Он, блестящий молодой ученый, надежда отечественной астрофизики, готовил к защите докторскую. Юрий Ростиславович был остроумен, необычайно широко эрудирован, кроме того, он был молод, хорош собой, и ему прочили блестящее будущее. Все это не осталось незамеченным – девушка скоропостижно влюбилась, и не прошло и года, как молодые сыграли свадьбу. К тому времени под сердцем невесты уже зрело зернышко новой жизни – будущий Космос Юрьевич Холмогоров.

А потом наступили будни. Очень скоро выяснилось, что научная деятельность мужа весьма и весьма далека от спокойной кабинетной работы. Юрий Ростиславович месяцами не вылезал из командировок. Длительные экспедиции на высокогорные обсерватории Кавказа, Памира и Тянь-Шаня, поездки по научным центрам, на Байконур, постоянные симпозиумы и конференции – все это заставляло молодую женщину чувствовать себя брошенной. В семье начались конфликты. При этом Юрий Ростиславович весьма болезненно воспринимал попытки жены ограничить его свободу. Наука была у него на первом месте – об этом он не раз заявлял открыто. А его жена никак не могла с этим смириться. Между супругами зрел разрыв.

Он состоялся, когда Космосу было шесть лет. Отец купил кооперативную квартиру на окраине Москвы, туда и переехала его бывшая жена с сыном. Там Космос пошел в школу, где и познакомился с Сашей Беловым и Витей Пчелкиным.

С тех пор отец с сыном стали видеться еще реже. Мать была убеждена, что Холмогоров исковеркал ее жизнь, частенько плакала, вспоминая сто отнюдь не добрыми словами. Короче, Космос рос в атмосфере стойкой нелюбви к отцу.

А потом, два года назад, у матери обнаружился рак легких. Операция не помогла, и через полгода ее не стало. Смерть матери Космос переживал очень тяжело и отца в их доме встретил не просто холодно, а даже и откровенно враждебно. Юрий Ростиславович, естественно, намеревался забрать сына к себе, но тот не захотел его даже выслушать. Отец, видя состояние Космоса, на время отступил и вернулся к этой теме после похорон. Но и тогда Космос наотрез отказался переезжать к отцу. Юрий Ростиславович вспылил, Космос тоже. Разговор на повышенных тонах ни к чему не привел – дело кончилось бурным скандалом и истерикой мальчика. И снова отцу пришлось отступить.

Наконец, с помощью друзей, соседей и учителей Космоса все-таки удалось уговорить на переезд. Единственное, с чем он так и не согласился, – это на перевод в другую школу. Ему предстояло каждый божий день таскаться чуть ли не через полгорода, но это, похоже, его нисколечко не волновало.

Жизнь с отцом в просторной профессорской квартире на Университете не складывалась. Оба Холмогоровы были своенравны, упрямы и. вспыльчивы. То и дело между ними случались стычки, зачастую кончавшиеся тем, что Космос хлопал дверью и уезжал в материнскую квартиру. Обычно он проводил там ночь, а на следующий день отец забирал его назад. В конце концов Юрию Ростиславовичу это надоело, и однажды он тайком врезал там новый замок.