Краткий курс Золушки - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 17

Да и вообще – столько планов у неё было, столько деятельных мыслей!..

…Поэтому когда на углу дома она прощалась с Алексеем, то слушала его слова невнимательно – задумалась о своих делах, замечталась. А он говорил что-то о том, как Настя хорошо поступила, кажется… В общем, что-то приятное.

Неприятное началось в школе – в середине следующей недели. Тоскливо-неинтересная – Настя даже её скучные имя-отчество всё время забывала – учительница русского и литературы, она же классная руководительница, подозвала на перемене Настю к себе, выгнала всех из кабинета и заговорила так:

– Настя, мне кажется, ты стала слишком рано интересоваться мальчиками. И не просто мальчиками, а взрослой жизнью. Не находишь?

Настя, конечно же, «не находила». И потому не знала, как ответить на этот вопрос. Она просто пожала плечами.

А учительница продолжала:

– Ну тогда скажи-ка мне такую вещь: почему ты ведёшь с учеником параллельного класса, твоим ровесником, всего лишь твоим ровесником, какие-то совершенно непотребные разговоры? Не делай удивлённого лица – а лучше вспомни, что это у тебя за мысли о деторождении и почему ты разговариваешь по этому поводу с мальчиком. С мальчиком, заметь, из благополучной семьи, отличником, который идёт на серебряную медаль. К чему ты его подбиваешь? Ты, наверное, решила, что вы уже взрослые?.. – Сбавив громкость голоса, учительница уставилась Насте в глаза и тревожно спросила: – Ты не хочешь делать аборт? Или, наоборот, – хочешь?

Если бы Настя рассказывала кому-то об этом разговоре, то она охарактеризовала бы своё состояние так – «Я просто выпала в осадок»… Серебряная медаль, аборт – и особенно аборт. Кто аборт? Кому аборт? Чего учительнице надо? И вдруг, совершенно некстати, Настя представила свою некрасивую и неинтересную училку играющей в сериале для семейного просмотра. Кого играющую? Такую же скучную учительницу. Слово «аборт» Настя чаще всего слышала именно во время просмотра сериалов. Так вот ей и представилось сейчас, что учительница произносит свою речь с экрана телевизора. И… Настя усмехнулась.

– Ты чего это смеёшься, Ладыжковская? – опешила классная руководительница – уж такой реакции она точно не ожидала. – Вот это да-а-а, вот это девочка у нас… Ты что, думаешь, мы о тебе ничего не знаем? Между прочим, завуч по воспитательной работе видела твою фамилию в числе тех, кого задержали сотрудники детской комнаты милиции! Ты в курсе? Кошмар, кошмар! Позор, позор! Оказывается, ты где-то шляешься после уроков – раз тебя уже в детскую комнату приводят! Я думала, у меня тут просто троечница учится, а она, оказывается, маленькая потаскуха! Да ещё и такого хорошего мальчика пытается с пути сбить! Вот это да-а-а!..

Такие слова в свой адрес Настя слышала впервые. Ну, троечница, ну – кошмар и позор. Но всё остальное… Да, чего-чего, а такого девочка не ожидала. Перед глазами у неё зарябило, Настя быстро-быстро заморгала, чтобы унять слёзы. Надо же… Всю её новую жизнь – наконец-то интересную, счастливую, вдруг как будто вывернули наизнанку, перекроили. И такую позорную показали людям – смотрите и ужасайтесь! А получилась она гадкой, неприглядной – такой, на которую хотелось набросить тряпку, чтобы никому её видно не было.

Отличник из благополучной семьи… Это понятно кто. Но он-то тут при чём? Надо же!

Настя стояла перед классной руководительницей, которая вертела у самого её лица своим длинным хрящеватым носом, – и понимала, что не знает, как ответить, чтобы защитить себя. Что возразить. Как оправдаться… И она вдруг поняла, зачем Светлана предложила ей почитать именно те книги! Ведь все они оказались, конечно, не садово-огородными, не про клоунов и чудовищ. Они – про таких же, как Настя, про отверженных. Про тех, кого гонят, обижают и несправедливо наказывают. Которые не уверены в себе и во всём сомневаются. Которых некому поддержать… Как будто Светлана знала, что случится с Настей. Ведь наверняка с теми, кто решил подняться с колен (ну или хотя бы просто из болота), рано или поздно всегда такое случается. То есть вдруг наступает критический момент, и эти самые несчастные и задрипанные коренным образом меняют свою жизнь. Вот и книги Света дала, чтобы Настя учла опыт. Опыт предыдущих страдальцев – и победителей!

Да, ведь теперь Настя читала книги. И, как это ни пафосно звучит, они помогали ей. Вот и сейчас все благородные, добрые и смелые герои, книги о которых она успела прочитать, как будто встали у девочки за спиной. И они словно шептали Насте: «Не бойся! Давай, борись за свою честь! Мы выдержали, и ты старайся!»

…А учительница тем временем продолжала:

– Вот у нас тут какая, оказывается, на самом деле тихоня… И никто ж ведь не ожидал. Сидит – тише воды ниже травы, а поди ж ты! Рано о мальчиках-то начала думать, рано! Вернее, какое там «думать» – если у тебя с ним уже разговоры о мужьях и младенцах!!!

И тут до Насти наконец дошло. Всё не так плохо – просто учительница услышала её разговор с Алексеем – по поводу похода к Светлане и Кирюшке! Ой, да это ж совершенно ничего тогда страшного, надо просто объяснить сейчас, о чём идёт речь! И по поводу детской комнаты милиции тоже внести ясность…

Настя даже улыбнулась, обрадовавшись тому, что всё сейчас разъяснится и никто не будет обзывать её плохими словами и в чём-то подозревать.

Но её улыбка просто взбесила классную руководительницу.

– Нет, ну вы посмотрите! – всплеснув руками, воскликнула она. – Она ещё и издевается надо мной! Вы посмотрите, какая она довольная!!! Мать вообще тобой не занимается, что ли? Сама – молодая профурсетка, и дочка по её стопам идёт, в восьмом классе ребёнка заводить задумала! В общем, чтобы завтра прямо с утра в школу с матерью. Слышишь меня?! Я вызываю инспектора из детской комнаты милиции. Вот мы и выясним, за какие такие подвиги ты там числишься и что за жизнь ты ведёшь. И завуч будет при разговоре присутствовать. Уж она тебе спуску не даст. Вам с мамашей. Ясно? И будем решать, что с тобой делать. У нас такой хороший класс – по всем показателям. И вдруг такой… такой… Нонсенс такой! Мы этого так не допустим! Не оставим… Поняла? А сейчас иди, тихушница!

Уже прозвенел звонок, и в кабинет влетели самые нетерпеливые одноклассники. Про тихушницу, нонсенс и «что с тобой делать» они услышали. Так что перешёптывание с показыванием на Настю седьмую пальцем продолжалось все уроки напролёт. Новая её тайна снова будоражила и манила. Что седьмая такого совершила? Что нарушила? И что с ней собираются делать?..

А Настя все эти уроки сидела, как пыльным мешком пришибленная. Думала и вспоминала слова учительницы, пытаясь понять: на чём же основаны её такие ужасные и нелепые подозрения? Под это дело даже не расслышала, как её вызвала географичка. С довольным улюлюканьем добрые одноклассники погнали её к доске, но в силу того, что Настя не слышала вопроса, она не смогла, естественно, рассказать ничего внятного. Была отправлена на место с двойкой и какими-то обидными словами в свой адрес. А уже на обратном пути случайно подняла голову и посмотрела в прекрасное лицо Насти Первой. Первая тоже смотрела на неё. Пристально и с явным интересом.

А раньше ведь даже не замечала.

И сама Настя Ладыжковская, по причине того, что была всего лишь седьмая, наблюдала за красавицей лишь издалека или сбоку. А чтобы посмотреть ей в лицо – нет, никогда… И тем более заговорить с ней. Да, за время совместного обучения эти девочки никогда не разговаривали.

Никогда…

Вплоть до той самой беседы, которая состоялась у них не далее как вчера после уроков.