...И в трещинах зеркальный круг - Кристи Агата - Страница 38

– Конечно, – сказал доктор Хейдок. – Очень даже понимаю, и это весьма интересно. Вы хотите сказать, что кто-то… – Он остановился. – Нет, не буду у вас выхватывать изо рта. Говорите сами.

– Я хотела сказать, что не исключен следующий, довольно-таки дерзкий, но вполне возможный вариант: кто-то берет в руки бокал – разумеется, все считают, что бокал этот его (или ее) – и совершенно в открытую что-то туда подсыпает. Тут ни у кого не возникнет подозрений.

– Ну… он или она быть в этом уверены на сто процентов не могут, – заметил доктор Хейдок.

– Не могут, – согласилась мисс Марпл. – Доля риска, доля игры тут есть – и все же исключить такое нельзя. Но есть, – продолжала она, – и третья возможность.

– Значит, возможность номер один – придурок, – подытожил доктор. – Возможность номер два – азартный игрок, сорвиголова. Возможность номер три?

– Кто-то все видел, но решил попридержать язык.

Хейдок нахмурился.

– Зачем? – спросил он. – С целью шантажа? Но если так…

– Если так, – перебила его мисс Марпл, – положение весьма опасное.

– Да, вы правы. – Он бросил быстрый взгляд на мирную старушку с клубком белой пушистой шерсти на коленях. – Третий вариант кажется вам наиболее приемлемым?

– Нет, – сказала мисс Марпл. – Этого утверждать не стану. Пока нет оснований. Только бы, – тщательно подбирая слова, добавила она, – не убили еще кого-нибудь.

– Вы полагаете, могут убить кого-то еще?

– Надеюсь, этого не случится. Молюсь за это всей душой. Но ведь людей убивают так часто, доктор Хейдок. Это очень грустно и очень страшно. Людей убивают так часто.

Глава 17

Элла повесила трубку, улыбнулась про себя и вышла из телефона-автомата. Она была очень собой довольна.

– Главный инспектор Его Всемогущество Крэддок! – пробормотала она себе под нос. – Да я его работу делаю в два раза лучше, чем он. Вариации на тему «Тайное стало явным».

Она с наслаждением представила себе реакцию человека на другом конце линии. Наверное, ему было не по себе, когда он услышал в трубке угрожающий шепот:

«Я все видела. Видела, как вы…»

Она беззвучно засмеялась, уголки ее рта изогнулись в злобной и жестокой усмешке. Психологу было бы интересно взглянуть на нее в эту секунду. Только в последние дни к ней пришло это ощущение силы, власти. Она сама в полной мере не осознавала, как действовало на нее это пьянящее чувство…

Она прошла мимо Ист-Лоджа, и миссис Бэнтри, как всегда возившаяся в саду, помахала ей рукой.

Черт бы побрал эту старуху, подумала Элла. Поднимаясь по дорожке, она спиной чувствовала взгляд миссис Бэнтри.

Вдруг в мозгу у нее откуда ни возьмись всплыла поговорка: «Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сломить…»

Чушь. Никто не заподозрит, что именно она шепчет эти угрожающие слова…

Она чихнула.

Черт бы побрал эту сенную лихорадку.

Когда она вернулась в свой кабинет, у окна стоял Джейсон Радд.

Он круто повернулся:

– Где вы были? Я уж тут терялся в догадках.

– Надо было поговорить с садовником. У нас… – Она остановилась, увидев выражение его лица. – Что случилось?

Он совсем осунулся, глаза еще больше спрятались в глазницы. От клоунского веселья не осталось и следа. На него явно давил тяжелый груз. Бороться с перегрузками он умел, но в таком состоянии она не видела его никогда.

– Что случилось? – еще раз спросила она.

Он протянул ей лист бумаги:

– Результаты анализа кофе. Того самого, которое Марина отказалась пить.

– Вы послали его на анализ? – Она даже вздрогнула. – Но вы выплеснули его в раковину. Я сама видела.

Его широкий рот искривился в улыбке.

– Ловкость рук, Элла. Вы не знали, что я настоящий фокусник? Да, я вылил почти все, но кое-что оставил – для анализа достаточно.

Она взглянула на листок, который держала в руке.

– Мышьяк? – В голосе слышалось недоверие.

– Да, мышьяк.

– Значит, Марина была права, когда сказала, что кофе горчит?

– Нет, насчет этого не права. У мышьяка нет вкуса. Но инстинкт ее не подвел.

– А мы думали, что она ведет себя как истеричка!

– Станешь тут истеричкой! Шутка ли дело? Прямо на ее глазах замертво падает женщина. Записки с угрозами сыплются одна за другой… Сегодня, кстати, не было?

Элла покачала головой.

– Кто их подбрасывает, черт побери? Хотя, наверное, ничего сложного нет – все окна нараспашку. Подбрасывай на здоровье.

– Что же теперь, закрыть наглухо все окна и двери? В такую жару? В конце концов, у дома дежурит полицейский.

– Да, к тому же Марина и так испугана, не хочу пугать ее еще больше. На записки с угрозами можно было бы не обращать внимания, но мышьяк, Элла, мышьяк – это совсем другое дело…

– В доме отравить пищу никто не может.

– Так ли уж не может, Элла? Так ли не может?

– Кто-то увидит. Ведь без специального разрешения…

Он перебил ее:

– За деньги, Элла, люди идут на многое.

– Не на убийство же!

– И на убийство тоже. Кстати, человек может и не знать, что совершает убийство. Слуги…

– Уверена, что слуги здесь ни при чем.

– А Джузеппе? Не знаю, так ли я могу доверять Джузеппе, если речь идет о деньгах… Конечно, он работает у нас не первый день, и все же…

– Неужели нужно себя так терзать, Джейсон?

Он плюхнулся в кресло. Подался вперед, длинные руки повисли между колен.

– Что делать? – слабым голосом медленно произнес он. – Господи, ну что же делать?

Элла молчала. Она сидела и смотрела на него.

– Здесь она была счастлива, – сказал Джейсон. Он обращался скорее к себе, чем к Элле. И смотрел на ковер. Если бы он поднял голову, то, скорее всего, подивился бы выражению ее лица. – Была счастлива, – повторил он. – Надеялась найти здесь счастье и вроде бы нашла его. Она сама сказала это в тот день, когда пришла миссис… забыл, как ее зовут…

– Бэнтри?

– Да. Когда мы пригласили миссис Бэнтри к чаю. Марина сказала тогда: «На душе так покойно». Наконец-то она нашла место, где можно осесть и быть счастливой и ни о чем не тревожиться. Господи, ни о чем не тревожиться!

– И они зажили спокойно и счастливо? – В голосе Эллы послышалась легкая ирония. – Попахивает детской сказочкой.

– Во всяком случае, она в это верила.

– А вы – нет, – сказала Элла. – Вы ни в какую райскую жизнь не верили?

Джейсон Радд улыбнулся:

– Нет. В вечное блаженство я не верил. Но мне казалось, что какое-то время – год или два – можно будет жить в покое и согласии. Я надеялся, что она станет другим человеком. Появится уверенность в себе. Она почувствует себя счастливой. А когда она счастлива, она превращается в настоящего ребенка. Да, в настоящего ребенка. И вдруг – такое.

Элла заерзала в кресле.

– С каждым из нас что-то случается, – резко бросила она. – Такова жизнь. От этого никуда не деться. Кто-то умеет подлаживаться под обстоятельства, кто-то – нет. Она из тех, кто не умеет.

Элла чихнула.

– Опять сенная лихорадка не дает покоя?

– Да. Кстати, Джузеппе уехал в Лондон.

Джейсон слегка удивился:

– В Лондон? Зачем?

– Какие-то семейные дела. У него родственники в Сохо, и кто-то из них серьезно болен. Он обратился к Марине, и она сказала: пусть едет. Вот я его и отпустила. К вечеру вернется. Вы ведь не против?

– Нет, – сказал Джейсон. – Не против…

Он поднялся и стал шагать по комнате.

– Если бы я мог увезти ее отсюда… сейчас же… немедленно.

– И свернуть съемки? Но вы только представьте…

Он повысил голос:

– Я ни о чем, кроме Марины, думать сейчас не могу. Неужели вы не понимаете? Ей угрожает опасность. Мне больше ничего в голову не идет.

Она хотела что-то возразить, но смолчала. Еще раз чихнула в ладошку и поднялась.

– Пойду возьму свой пульверизатор, чуть-чуть подлечусь.

Она вышла из комнаты и направилась в свою спальню, а в мозгу ее эхом гудело одно слово: