Дело смотрительницы (сборник) - Кристи Агата - Страница 12

– Думаю, вам сможет помочь констебль Пэлк. Он первым побывал на э-э-э... на «месте, где произошла драма», как пишут в газетах.

Мистер Спенлоу неторопливо уселся в шезлонг. Выглядел он расстроенным. Тихим, как всегда, голосом он проговорил, четко выговаривая слова:

– Может, у меня и разыгралось воображение. Да и слух теперь далеко не тот, что прежде, но я четко расслышал, как сегодня один мальчуган сказал позади меня: «Это он, да? Тот самый?» У меня создалось впечатление, будто он считает, что я... я убил жену, которую так любил.

Мисс Марпл ответила, аккуратно состригая с куста розы засохший цветок:

– Не сомневаюсь, что в его намерения как раз и входило создать у вас такое впечатление.

– Но как могла подобная мысль возникнуть в детской головке?

Мисс Марпл покашляла.

– Наслушался разговоров старших, конечно.

– Вы хотите сказать, что все тоже так думают?

– Добрая половина жителей Сент-Мери-Мид.

– Но, дорогая мисс Марпл, что могло дать им повод? Я был искренне привязан к жене. Она, к сожалению, не любила деревенскую жизнь так сильно, как мне бы хотелось, но полное согласие по всем вопросам, увы, недостижимый идеал. Уверяю вас, я очень остро ощущаю утрату.

– Наверное, так и есть. Но, простите за такие слова, по вас этого не скажешь.

Мистер Спенлоу встал, вытянувшись во весь небольшой рост.

– Моя дорогая мисс Марпл, когда-то, много лет назад, я прочитал об одном китайском философе, который, потеряв горячо любимую жену, продолжал спокойно бить в гонг на улице – обычное занятие досужих китайцев, я полагаю, – словно ничего не случилось. Люди в том городе высоко оценили его стойкость духа.

– Однако, – сказала мисс Марпл, – люди в Сент-Мери-Мид реагируют на такие вещи совсем по-другому. Китайская философия им чужда.

– Но вы-то понимаете?

Мисс Марпл кивнула.

– Мой дядя Генри, – пояснила она, – был человеком исключительного самообладания. Его девизом была фраза: «Скрывай чувства». Он, кстати, тоже очень любил цветы.

– Я тут как раз думал, – подхватил Спенлоу, будто с каким-то рвением, – что, может быть, устрою живую беседку с восточной стороны дома. Розы нежных тонов и, пожалуй, глицинии. А еще есть такие цветы звездочками, никак не могу вспомнить, как они называются...

Тоном, которым она обычно разговаривала с трехлетним внучатым племянником, мисс Марпл проговорила:

– У меня тут есть замечательный каталог, да еще с картинками. Пожалуйста, посмотрите его, а мне надо сходить в магазин.

Оставив мистера Спенлоу сидеть в саду и наслаждаться каталогом, мисс Марпл поднялась в спальню, торопливо завернула одно из своих платьев в оберточную бумагу и, выйдя из дома, быстро пошла к почте. Мисс Политт, портниха, жила как раз над почтовым отделением.

Но мисс Марпл не спешила войти и подняться к ней. Было ровно два тридцать; минуту спустя подошел рейсовый автобус из Мач-Бенхема и остановился у дверей почты. В Сент-Мери-Мид это всегда являлось событием дня. Из него выскочила почтмейстерша и принялась выгружать посылочные ящики, большая часть которых имела отношение к торговой стороне ее деятельности, потому что в почтовом отделении она приторговывала конфетами, дешевыми книжками и детскими игрушками.

Минуты четыре мисс Марпл оставалась на почте одна.

Едва почтмейстерша возвратилась, мисс Марпл поднялась наверх и объяснила мисс Политт, что хотела бы перешить платье из серого крепа, изменив, по возможности, фасон на более модный. Мисс Политт обещала подумать, что можно сделать.

Главный констебль несколько удивился, когда ему доложили, что его хочет видеть мисс Марпл. Войдя, она рассыпалась в извинениях.

– Ах извините... я так сожалею, что побеспокоила вас. Знаю, вы очень заняты, но вы всегда настолько любезны, полковник Мелчетт, что я все-таки подумала: дай-ка зайду к вам, а не к инспектору Слэку. Есть одна вещь, знаете ли, но мне совсем не хочется, чтобы у констебля Пэлка были из-за нее неприятности. По правде говоря, мне кажется, ему вообще не следовало бы ничего трогать.

Полковник Мелчетт был слегка обескуражен.

– Пэлк? – спросил он. – Тот, что констеблем в Сент-Мери-Мид, кажется, так? Чего он натворил?

– Он взял булавку. Я видела ее воткнутой в его мундир. И еще тогда мне пришло в голову: а что, если он действительно подобрал ее с пола в доме у миссис Спенлоу?

– Ну что же, в этом нет ничего невероятного. А, собственно, что в этом такого? Булавка и есть булавка. Вообще-то он действительно поднял булавку как раз рядом с телом миссис Спенлоу. Явился вчера и напрямик доложил об этом Слэку. Пожалуй, это вы его надоумили? Конечно, на месте преступления ничего трогать нельзя, но, опять же, чего особенного в булавке? Обыкновенная булавка и только. Такой может пользоваться любая женщина.

– О нет, полковник Мелчетт, здесь вы ошибаетесь. Возможно, для мужчины она и выглядит как обычная, но это не так. Это совсем особенная булавка, очень тонкая булавка, такие продаются коробками, такими пользуются в основном портные.

Мелчетт посмотрел на нее пристальным взглядом, и в нем забрезжил огонек понимания. Миссис Марпл радостно закивала головой:

– Ну да, разумеется. Это же так очевидно. Она была в кимоно, потому что собиралась примерить новое платье. Прошла в парадную гостиную, мисс Политт заявила, что ей нужно что-то измерить, и поднесла портновский метр к ее шее, затем ей осталось лишь затянуть его. Говорят, нет ничего проще. А после этого, конечно, она вышла, закрыла наружную дверь и начала стучать в нее, словно только что пришла. Но булавка доказывает, что она побывала в доме.

– Так, значит, вашего Спенлоу выманила из дому мисс Политт?

– Да. Из почтового отделения в два тридцать. Как раз, когда приходит автобус и на почте всегда пусто.

– Но из-за чего, моя дорогая мисс Марпл! – воскликнул полковник Мелчетт. – Скажите мне ради бога, из-за чего? У каждого преступления должен быть мотив.

– Судя по тому, что мне известно, полковник Мелчетт, у этого преступления давняя история. Оно заставило меня вспомнить о моих двоюродных братьях, Гордоне и Энтони. Что бы ни сделал Энтони, все у него получалось или все сходило с рук, в то время как с беднягой Гордоном все обстояло наоборот. Беговые лошади начинали хромать, курс его акций всегда падал, недвижимость обесценивалась. Думаю, обе дамы являлись соучастницами.

– В чем?

– В краже. Давным-давно. Изумруды, я слышала, были очень ценными. Горничная и служанка. Потому что трудно иначе объяснить одну вещь: каким образом, когда служанка и садовник поженились, им удалось достать столько денег, чтобы открыть цветочный магазин?

Единственный ответ состоит в том, что она потратила свою долю в... добыче, назовем это так. Все, что она ни предпринимала, все удавалось. Деньги приносили деньги. Ну а другой, горничной, просто не повезло. Она пришла к тому, что стала обыкновенной деревенской портнихой. Затем они снова встретились. Сперва, думаю, все обстояло не так плохо, но появился мистер Тед Джерард.

Нашу миссис Спенлоу, видите ли, к тому времени начала мучить совесть, и у нее возникла страстная тяга к религии. Молодой человек явно склонял ее «облегчить душу признанием» и, так сказать, «очиститься»; пожалуй, она все более склонялась к этой мысли. Но мисс Политт воспринимала все совсем по-другому. Ее тревожило лишь то, что она пойдет в тюрьму за кражу, которую совершила много лет назад. Поэтому ей пришло в голову разом покончить со всем этим. Кажется, она всегда была с гнильцой. Поверьте, она не моргнув послала бы на виселицу милого, но глуповатого мистера Спенлоу.

– Мы... э-э-э... можем проверить вашу версию... э-э-э в этом вопросе. Попробуем идентифицировать эту Политт с той горничной, которая служила у Аберкромби, однако...

– Это будет совсем просто, – подбодрила его мисс Марпл. – Она из тех, кто сразу сломается, стоит лишь припереть к стенке. А кроме того, понимаете, я... э-э-э... завладела ее портновским метром. Стянула вчера, во время примерки. Когда та его хватится, то подумает, что его взяла полиция... Знаете, она совсем темная женщина и подумает, будто с его помощью так или иначе, но сумеют доказать ее виновность.