Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Наследство Лемезюрье - Кристи Агата - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

На следующий день все были приглашены на чай к леди Клейгейт, чье поместье находилось по соседству. Миссис Лемезюрье предложила нам тоже пойти с ними, но, казалось, даже слегка обрадовалась, когда Пуаро отказался и заявил, что он предпочел бы остаться дома.

Как только все ушли, Пуаро взялся за работу. Он напоминал мне некоего наделенного интеллектом терьера. Я полагаю, что в доме не осталось уголка, который бы он не обследовал; однако все это было сделано так спокойно и методично, что никто даже не заметил его передвижений. В итоге он остался явно неудовлетворенным. Мы сели пить чай на балконе вместе с мисс Сондерс, которая также не пошла на прием.

– Мальчики будут только рады, – проговорила она в своей бесцветной манере. – Хотя я надеюсь, что они будут вести себя прилично: не испортят клумбы и не станут дразнить пчел…

Пуаро не донес чашку до рта. Он выглядел как человек, который увидел привидение.

– Пчелы? – спросил он громовым голосом.

– Да, месье Пуаро, пчелы. Три пчелиных улья. Леди Клейгейт очень гордится своими пчелами…

– Пчелы? – вновь воскликнул Пуаро. Затем он выскочил из-за стола и, схватившись за голову, нервно зашагал взад и вперед по балкону. Теряясь в догадках, я размышлял, почему мой приятель так разволновался при одном упоминании о пчелах.

В этот момент мы услышали, что вернулся автомобиль. Пуаро был уже на ступеньках крыльца, когда компания выходила из машины.

– Рональда ужалила пчела! – возбужденно крикнул Джеральд.

– Ничего страшного, – сказала миссис Лемезюрье, – укус даже не распух. Мы приложили к ранке нашатырный спирт.

– Позвольте мне взглянуть, мой маленький друг, – сказал Пуаро. – Куда вас укусила пчела?

– Вот сюда, в шею, – важно ответил Рональд. – Но она не причинила мне вреда. Папа сказал: «Стой спокойно и не двигайся… на тебя села пчела». Я замер, и он ее снял, но она успела ужалить меня, хотя почти не больно, просто как укол булавкой, а я не заплакал, ведь я уже взрослый и на следующий год пойду в школу.

Пуаро осмотрел шею мальчика и отошел в сторону. Взяв меня под руку, он тихо сказал:

– Сегодня ночью, mon ami, у нас будет одно дельце! Только никому ни слова!

Он отказался дать более вразумительные пояснения, и я, снедаемый любопытством, с нетерпением ждал ночи. Пуаро рано отправился спать, и я последовал его примеру. Когда мы поднялись на второй этаж, он удержал меня за руку и дал краткие инструкции:

– Не раздевайтесь. Идите к себе в комнату, выждите какое-то время, потом погасите свет. Встречаемся здесь.

Выполнив все его указания, я в условленное время встретил его в коридоре. Он жестом велел мне хранить молчание, и мы тихо пошли в то крыло дома, где находились детские спальни. Мы вошли в спальню Рональда и спрятались в самом темном углу. Мальчик спокойно спал.

– По-моему, он спит очень крепко, – прошептал я.

Пуаро кивнул.

– Снотворное, – пробормотал он.

– Зачем?

– Чтобы он не кричал…

– А с чего ему кричать? – спросил я умолкшего Пуаро.

– От укола шприца, mon ami! Тише, давайте лучше помолчим… хотя я полагаю, что ждать нам придется довольно долго.

* * *

Но тут Пуаро ошибся. Не прошло и десяти минут, как дверь тихо открылась и кто-то вошел в комнату. Я слышал звук шумного, учащенного дыхания. Шаги направились к кровати, и затем раздался резкий щелчок. Луч электрического фонарика осветил лицо спящего ребенка… но темнота пока скрывала вошедшего. Он положил фонарик на тумбочку, в правой руке у него был шприц, а левой он коснулся шеи мальчика…

Мы с Пуаро мгновенно выскочили из укрытия. Фонарик упал на пол, и мы в темноте боролись с тайным пришельцем. Он оказался исключительно сильным. Но наконец мы одолели его.

– Свет, Гастингс, я должен увидеть его лицо… Хотя, боюсь, мне слишком хорошо известно, кого мы сейчас увидим.

«Так же как и мне», – подумал я, на ощупь ища на полу фонарик. В какой-то момент я подозревал секретаря, подстрекаемый моей тайной неприязнью к этому человеку, но сейчас я чувствовал уверенность в том, что выслеженным нами чудовищем окажется кузен, который решил расчистить себе путь к титулу убийством двух своих малолетних родственников.

Моя нога коснулась фонарика. Я поднял его и включил свет. Тусклый луч осветил лицо… Хьюго Лемезюрье, отца мальчиков!

Я чуть не выронил фонарь.

– Невозможно, – хрипло пробормотал я, – невозможно!

Лемезюрье потерял сознание. Мы с Пуаро перетащили его в другое крыло и положили на кровать в спальне. Пуаро наклонился и осторожно извлек что-то из его правой руки. Он повернулся ко мне, и я увидел у него на ладони маленький шприц. Я содрогнулся.

– Что в нем? Яд?

– Муравьиная кислота, я полагаю.

– Муравьиная кислота?

– Да. Вероятно, полученная из муравьиного яда. Он же был химиком, как вы помните. Причиной смерти, наверное, сочли бы пчелиный укус.

– О боже, – пробормотал я, – ведь это его родной сын! И вы ожидали этого?

Пуаро печально кивнул головой.

– Да. Разумеется, он душевнобольной. Я подозреваю, что фамильное предание стало его манией. Непреодолимое желание стать наследником заставило его совершить ряд ужасных преступлений. Возможно, впервые эта идея пришла ему в голову, когда он ехал на север в ту ночь вместе с Винсентом. Он не мог вынести, что предсказание будет опровергнуто. Сын Рональда уже умер, да и сам Рональд стоял на пороге смерти… у них было слабое здоровье. Хьюго устроил несчастный случай с пистолетом и, о чем я не подозревал до сих пор, убил своего брата Джона уже известным нам способом, введя муравьиную кислоту в его яремную вену. На тот момент его амбиции были удовлетворены, он стал хозяином фамильных владений. Однако его триумф был кратковременным… у него обнаружили неизлечимую болезнь. И тогда появилась эта навязчивая безумная идея: старший сын рода Лемезюрье не должен стать наследником. Я подозреваю, что он сам подстроил то опасное купание… наверное, спровоцировал своего сына на слишком дальний заплыв. А когда этот план не удался, он подпилил ветку ивы, ну а потом отравил детскую еду.

– Дьявольщина! – поежившись, пробормотал я. – И ведь все так умно спланировано!

– Да, mon ami, нет ничего более поразительного, чем исключительное здравомыслие душевнобольных! Разве только исключительно экстравагантные чудачества здоровых! Я подозреваю, что он совсем недавно окончательно спятил, то есть его безумие перешло в хроническую болезнь.

– И ведь подумать только: я подозревал Роджера… этого прекрасного человека.

– Это было вполне естественное предположение, mon ami. Мы знали, что в ТОТ вечер он также должен был отправиться на север вместе с Винсентом. Мы знали, что он является очередным наследником после Хьюго и его детей. Но наше предположение не подтверждалось фактами. Ива была подпилена, когда в доме оставался один Рональд… А ведь в интересах Роджера было бы покончить разом с обоими детьми. Отраву подсыпали только в еду Рональда. А сегодня, когда они вернулись домой, я выяснил, что об укусе пчелы мальчику сообщил сам Хьюго, и тогда я вспомнил другую смерть от такого укуса… тут-то я все и понял!

Хьюго Лемезюрье умер через несколько месяцев в частной клинике для душевнобольных, в которую его поместили. Спустя год его вдова вышла замуж за мистера Джона Гардинера, рыжеволосого секретаря. Рональд унаследовал обширные владения своего отца и продолжает жить в добром здравии.

– Ну вот и славно, – заметил я Пуаро. – Очередное заблуждение рассеялось. Вы весьма успешно разделались с проклятием рода Лемезюрье.

– Сомневаюсь, – в глубокой задумчивости сказал Пуаро. – Право же, я очень сомневаюсь в этом.

– Что вы имеете в виду?

– Mon ami, я отвечу вам одним многозначным намеком: подумайте о… красном цвете!

– Что, кровь?! – Вздрогнув, я понизил голос до испуганного шепота.

– Вам всюду чудятся мелодрамы, Гастингс! Я подразумевал нечто гораздо более прозаичное – цвет волос маленького Рональда.