Как все чудесно в вашем садочке… - Кристи Агата - Страница 5

Пуаро похлопал ее по плечу.

– Не падайте духом, мадемуазель. Еще не все потеряно… возможно, вас ждет свобода… да, и состояние… спокойная, обеспеченная жизнь.

Она недоверчиво взглянула на него. Когда девушка вышла, Симс сказал Пуаро:

– Я не совсем понял, что вы говорили по телефону… что-то насчет друга этой девушки.

– Да, у нее есть один друг. Это я! – воскликнул Эркюль Пуаро и вышел из участка, прежде чем инспектор успел переварить эту информацию.

Мисс Лемон не заставила своего шефа ждать, придя в кафе «Грин Кэт» точно в назначенное время.

– Интересующая вас рыбная лавка находится на Хай-стрит, фамилия торговца – Радж, и вы были совершенно правы. Именно полторы дюжины. Я записала все, что он сказал. – Она протянула Пуаро записку.

Прочитав ее, он удовлетворенно проурчал что-то, словно поймавший мышку кот.

Эркюль Пуаро отправился в Роузбэнк. Он остановился в садике перед домом, и спину его согревали лучи заходящего солнца. Мэри Делафонтен вышла к нему.

– Месье Пуаро? – Ее голос звучал удивленно. – Вы вернулись?

– Да, я вернулся. – Он помедлил и затем добавил: – Когда я впервые пришел сюда, мадам, то мне вдруг вспомнилась одна детская песенка:

Только в вашем саду нет раковин сердцевидок, не так ли, мадам? У вас есть устричные раковины. – Он показал рукой на край клумбы.

Он видел, что она вдруг замерла и стоит затаив дыхание. Ее глаза вопросительно смотрели на него.

Он кивнул:

– Да, мне все известно! Служанка приготовила обед, она и Катрина готовы присягнуть, что обед состоял из трех обычных блюд. Но только вам и вашему мужу известно, что вы купили полторы дюжины устриц – маленькое угощение. Так легко подсыпать стрихнин в устрицу. Один глоток… и все! Остаются только раковины, но их нельзя выкинуть в ведро. Служанка может заметить. И поэтому вы решили выложить ими клумбу. Но их оказалось недостаточно – бордюр не закончен. В итоге получилось плохо, нарушилась гармония с остальным очаровательным садом. Эти устричные раковины казались чуждым элементом… они мне сразу же не понравились.

Мэри Делафонтен с огорчением заметила:

– Я полагаю, вы догадались обо всем из письма. Я знала, что она послала письмо, но не знала, как много она вам рассказала.

Пуаро ответил уклончиво:

– Я знал, по крайней мере, то, что это было семейное дело. Если бы подозрение падало на Катрину, то она не стала бы так осторожничать. Я понял, что вы вместе с мужем по-своему распорядились ценными бумагами мисс Бэрроуби, намереваясь извлечь прибыль, и что она узнала…

Мэри Делафонтен кивнула.

– Мы понемногу занимались этим уже четыре года… время от времени. Я даже не представляла, что ей хватит ума выяснить это. А потом я узнала, что она обратилась к детективу, и обнаружила также, что она завещала свое состояние Катрине… этой жалкой маленькой твари!

– И поэтому вы решили подложить стрихнин в комнату Катрины? Я понял. Вы спасаете себя и мужа от того, что я могу обнаружить, и взваливаете на невинное дитя обвинение в убийстве. Неужели вам было совсем не жаль ее, мадам?

Делафонтен пожала плечами. Ее незабудковые глаза смотрели прямо на Пуаро. Он вспомнил совершенство ее игры в день его первого прихода и неуклюжие замечания ее мужа. Женщина незаурядная, но бесчеловечная.

– Кого я должна была жалеть? Эту несчастную маленькую доносчицу? – презрительно воскликнула она.

Эркюль Пуаро медленно заключил:

– Полагаю, мадам, вас интересуют в этой жизни только две вещи. Во-первых, ваш муж…

Он увидел, как задрожали ее губы.

– …во-вторых – ваш сад.

Пуаро оглянулся вокруг. Его взгляд, казалось, извинялся перед цветами за то, что он сделал и что собирался сделать.