Похищение премьер-министра (сборник) - Кристи Агата - Страница 72

– Наверняка это просто небрежность садовника… да, да, орудием судьбы может стать все, что угодно, но тайная цель очевидна; и я скажу вам, месье Пуаро, нам не придется долго ждать.

Пуаро внимательно взглянул на него.

– Почему вы так говорите?

– Потому что я и сам обречен. Я обращался к доктору в прошлом году, я неизлечимо болен… конец уже не за горами; но прежде чем я умру, Рональд будет забран в мир иной. Наследником останется Джеральд.

– А если что-то случится и с вашим вторым сыном?

– С ним ничего не случится, ему ничто не угрожает.

– Но если все-таки? – настаивал Пуаро.

– Следующим наследником станет мой кузен Роджер.

Нас прервали: высокий статный человек с кудрявой огненно-рыжей шевелюрой вошел в кабинет с пачкой бумаг.

– Не будем сейчас заниматься делами, Гардинер, – сказал Хьюго Лемезюрье и добавил: – Мой секретарь, мистер Гардинер.

Секретарь поклонился, произнес несколько любезных слов и удалился. Несмотря на его приятную внешность, было в этом человеке нечто отталкивающее. Я сказал об этом Пуаро, когда мы вышли прогуляться по прекрасному старому парку, и, к моему удивлению, он был со мной согласен.

– Да-да, Гастингс, вы правы. Мне он тоже не понравился. Слишком уж он красив. Такие всегда ищут теплое местечко, что-то вроде синекуры. А вот и наши детки.

К нам приближалась миссис Лемезюрье со своими сыновьями. Они были приятными на вид мальчиками, младший – темноволосый, как его мать, а старший – с рыжеватыми кудрями. Они с серьезным видом пожали нам руки, а вскоре были совершенно очарованы рассказами Пуаро. Чуть позже нам представили и мисс Сондерс, невзрачную и невыразительную особу, которая завершала компанию.

В течение нескольких дней мы вели приятную, легкую жизнь, но всегда были начеку, правда, безрезультатно. Мальчики жили счастливо и нормально, и ничто, казалось, не предвещало дурного. На четвертый день нашего пребывания в имение заехал майор Роджер Лемезюрье. Он мало изменился: по-прежнему беспечен и жизнерадостен, с той же самой привычкой ко всему относиться легко. Он был, очевидно, кумиром мальчиков: они восторженно встретили его и тут же утащили в сад играть в индейцев. Я заметил, что Пуаро последовал за ними.

На следующий день все были приглашены на чай к леди Клейгейт, чье поместье находилось по соседству. Миссис Лемезюрье предложила нам тоже пойти с ними, но, казалось, даже слегка обрадовалась, когда Пуаро отказался и заявил, что он предпочел бы остаться дома.

Как только все ушли, Пуаро взялся за работу. Он напоминал мне некоего наделенного интеллектом терьера. Я полагаю, что в доме не осталось уголка, который бы он не обследовал; однако все это было сделано так спокойно и методично, что никто даже не заметил его передвижений. В итоге он остался явно неудовлетворенным. Мы сели пить чай на балконе вместе с мисс Сондерс, которая также не пошла на прием.

– Мальчики будут только рады, – проговорила она в своей бесцветной манере. – Хотя я надеюсь, что они будут вести себя прилично: не испортят клумбы и не станут дразнить пчел…

Пуаро не донес чашку до рта. Он выглядел как человек, который увидел привидение.

– Пчелы? – спросил он громовым голосом.

– Да, месье Пуаро, пчелы. Три пчелиных улья. Леди Клейгейт очень гордится своими пчелами…

– Пчелы? – вновь воскликнул Пуаро. Затем он выскочил из-за стола и, схватившись за голову, нервно зашагал взад и вперед по балкону. Теряясь в догадках, я размышлял, почему мой приятель так разволновался при одном упоминании о пчелах.

В этот момент мы услышали, что вернулся автомобиль. Пуаро был уже на ступеньках крыльца, когда компания выходила из машины.

– Рональда ужалила пчела! – возбужденно крикнул Джеральд.

– Ничего страшного, – сказала миссис Лемезюрье, – укус даже не распух. Мы приложили к ранке нашатырный спирт.

– Позвольте мне взглянуть, мой маленький друг, – сказал Пуаро. – Куда вас укусила пчела?

– Вот сюда, в шею, – важно ответил Рональд. – Но она не причинила мне вреда. Папа сказал: «Стой спокойно и не двигайся… на тебя села пчела». Я замер, и он ее снял, но она успела ужалить меня, хотя почти не больно, просто как укол булавкой, а я не заплакал, ведь я уже взрослый и на следующий год пойду в школу.

Пуаро осмотрел шею мальчика и отошел в сторону. Взяв меня под руку, он тихо сказал:

– Сегодня ночью, mon ami, у нас будет одно дельце! Только никому ни слова!

Он отказался дать более вразумительные пояснения, и я, снедаемый любопытством, с нетерпением ждал ночи. Пуаро рано отправился спать, и я последовал его примеру. Когда мы поднялись на второй этаж, он удержал меня за руку и дал краткие инструкции:

– Не раздевайтесь. Идите к себе в комнату, выждите какое-то время, потом погасите свет. Встречаемся здесь.

Выполнив все его указания, я в условленное время встретил его в коридоре. Он жестом велел мне хранить молчание, и мы тихо пошли в то крыло дома, где находились детские спальни. Мы вошли в спальню Рональда и спрятались в самом темном углу. Мальчик спокойно спал.

– По-моему, он спит очень крепко, – прошептал я.

Пуаро кивнул.

– Снотворное, – пробормотал он.

– Зачем?

– Чтобы он не кричал…

– А с чего ему кричать? – спросил я умолкшего Пуаро.

– От укола шприца, mon ami! Тише, давайте лучше помолчим… хотя я полагаю, что ждать нам придется довольно долго.

Но тут Пуаро ошибся. Не прошло и десяти минут, как дверь тихо открылась и кто-то вошел в комнату. Я слышал звук шумного, учащенного дыхания. Шаги направились к кровати, и затем раздался резкий щелчок. Луч электрического фонарика осветил лицо спящего ребенка… но темнота пока скрывала вошедшего. Он положил фонарик на тумбочку, в правой руке у него был шприц, а левой он коснулся шеи мальчика…

Мы с Пуаро мгновенно выскочили из укрытия. Фонарик упал на пол, и мы в темноте боролись с тайным пришельцем. Он оказался исключительно сильным. Но наконец мы одолели его.

– Свет, Гастингс, я должен увидеть его лицо… Хотя, боюсь, мне слишком хорошо известно, кого мы сейчас увидим.

«Так же как и мне», – подумал я, на ощупь ища на полу фонарик. В какой-то момент я подозревал секретаря, подстрекаемый моей тайной неприязнью к этому человеку, но сейчас я чувствовал уверенность в том, что выслеженным нами чудовищем окажется кузен, который решил расчистить себе путь к титулу убийством двух своих малолетних родственников.

Моя нога коснулась фонарика. Я поднял его и включил свет. Тусклый луч осветил лицо… Хьюго Лемезюрье, отца мальчиков!

Я чуть не выронил фонарь.

– Невозможно, – хрипло пробормотал я, – невозможно!

Лемезюрье потерял сознание. Мы с Пуаро перетащили его в другое крыло и положили на кровать в спальне. Пуаро наклонился и осторожно извлек что-то из его правой руки. Он повернулся ко мне, и я увидел у него на ладони маленький шприц. Я содрогнулся.

– Что в нем? Яд?

– Муравьиная кислота, я полагаю.

– Муравьиная кислота?

– Да. Вероятно, полученная из муравьиного яда. Он же был химиком, как вы помните. Причиной смерти, наверное, сочли бы пчелиный укус.

– О боже, – пробормотал я, – ведь это его родной сын! И вы ожидали этого?

Пуаро печально кивнул головой.

– Да. Разумеется, он душевнобольной. Я подозреваю, что фамильное предание стало его манией. Непреодолимое желание стать наследником заставило его совершить ряд ужасных преступлений. Возможно, впервые эта идея пришла ему в голову, когда он ехал на север в ту ночь вместе с Винсентом. Он не мог вынести, что предсказание будет опровергнуто. Сын Рональда уже умер, да и сам Рональд стоял на пороге смерти… у них было слабое здоровье. Хьюго устроил несчастный случай с пистолетом и, о чем я не подозревал до сих пор, убил своего брата Джона уже известным нам способом, введя муравьиную кислоту в его яремную вену. На тот момент его амбиции были удовлетворены, он стал хозяином фамильных владений. Однако его триумф был кратковременным… у него обнаружили неизлечимую болезнь. И тогда появилась эта навязчивая безумная идея: старший сын рода Лемезюрье не должен стать наследником. Я подозреваю, что он сам подстроил то опасное купание… наверное, спровоцировал своего сына на слишком дальний заплыв. А когда этот план не удался, он подпилил ветку ивы, ну а потом отравил детскую еду.