Параметры риска - Рост Юрий - Страница 28

На пути часто возникали двух-трехметровые арки из причудливо переплетенных ходульных корней, от которых вверх уходил мощный ствол дерева. То и дело тропу перегораживали похожие на шершавые доски, поставленные на ребро, выросты на корнях, расходившихся в разные стороны, словно щупальца спрута.

Синь медленно продвигался вперед, раздвигая ножом нависавшие со всех сторон растения. Вдруг он отпрянул, едва не сбив с ног, шедшего за ним Дана. Метрах в двух, медленно покачиваясь из стороны в сторону, поднимала голову крупная кобра.

Темно-коричневая, с голубоватым отливом, она раздула капюшон, на котором отчетливо был виден, рисунок очков, окаймленных двумя черными линиями. Ее грязно-белого цвета брюхо имело несколько темных поперечных полос. Тонкий раздвоенный язык то появлялся изо рта, то исчезал, словно вылизывая воздух.

Хунг сорвал с плеча карабин, но Синь издал какое-то гортанное восклицание, и ствол карабина опустился. Кобра не проявляла агрессивных намерений. Голова ее, напоминавшая большую ладонь, державшуюся горизонтально, вдруг стала опускаться, и змея поползла в сторону от тропы, извиваясь толстым, мускулистым телом. Вот в траве мелькнул кончик ее хвоста, и она исчезла.

Встреча с коброй произвела на всех столь яркое впечатление, что эдакая удаль, появившаяся у многих в последние дни, мгновенно испарилась. Все снова стали внимательно смотреть по сторонам, дабы вовремя предупредить следующую такую встречу.

Прошли еще с полсотни метров, когда Синь остановился и, сказав «монг-нгыа», присел на корточки возле невысокого, с тоненьким стволиком и продолговатыми, заостренными листьями, неказистого на вид деревца.

Впрочем, расцветка его была несколько необычной. Светло-серая окраска гладкого, лакированного ствола с верхней его половине переходила в ярко-зеленую с черными, словно прочерченными тушью, вертикальными полосами. Листья по краям тоже были обведены траурной каймой.

Но когда Синь очистил ножом землю у подножия дерева, там оказалось с пяток крупных, вероятно, граммов по триста-четыреста, похожих на сахарную свеклу бугристых клубней.

— Да тут целый обед можно изготовить! — воскликнул Дьяков, рассматривая находку.

— Монг-нгыа по-русски значит копыто лошади, — сказал Лок.

И правда, эти, казавшиеся сначала бесформенными, клубни напоминали по форме лошадиное копыто.

— Только кушать его сразу нельзя. Сырое монг-нгыа очень ядовитое, как маниок. Его сначала надо хорошо очистить от шкура, налить много воды и ждать 5–6 часов. Когда весь яд уйдет в вода, ее надо вылить и залить новый вода. Потом два часа кипит, и тогда можно кушать без опасности. Очень похоже на батат. Это как ваша русская картошка, только немножко сладкий.

— Я, правда, сам никогда не ел, — честно признался Лок. — Но Синь говорит, что очень вкусно.

Шалеев сфотографировал растение, аккуратно, чтобы не повредить шкурку, выкопал два небольших клубня, срезал веточку с листьями и упрятал трофеи в рюкзак.

Еще не успели покончить с этим "даром природы" как Синь нашел следующий и не менее экзотический. Он раздвинул ветви дерева, свисавшие над тропой, и потянул за ствол лиану с крупными, словно вырезанными из плотной бумаги, трехпалыми листьями.

— Дай-хай, — коротко сказал он.

— Хай будет дай-хай, — сострил Шалеев. — Вот только не пойму, что здесь съедобное? Чи кора, чи листья? Ух ты, какая дуля, — смущенно сказал он, увидев в руках у Синя большой коричнево-зеленый шар, похожий на яблоко.

— Что ж, его так прямо и есть можно? — поинтересовался Дьяков.

— Сырым нельзя, — сказал Лок. — Надо обязательно варить или жарить. И косточки, — он показал на пять крупных косточек-бобов, — тоже можно жарить. Они вкусные, как каштаны.

Но самым удивительным оказалось, — правда, об этом Ракитин узнал только после возвращения в Ханой, — что плод дай-хай содержит более 60 процентов жира.

Несколько минут спустя Синь отыскал в чаще еще одну лиану, называющуюся зэй-пау, со съедобными плодами, напоминавшими большую темно-коричневую, ноздреватую картофелину. Мякоть у нее была желтоватого цвета и издавала неприятный запах сырости. Плод казался явно несъедобным. Но Синь уверил, что если его отварить или пожарить, то будет не хуже маниока или батата.

Полдень уже наступил, а в лесу было так же сыро и сумрачно. Впрочем, никто и не думал об отдыхе. Все так увлеклись поисками новых растений, что позабыли о голоде. Но знания Синя казались неисчерпаемыми.

То он, раздвинув кусты, обнаруживал среди них папоротник pay-зон, имевший длинные, вполне съедобные корни. То расхваливал замечательные свойства листьев травы дан-фьен, покрытых с обеих сторон серым пушком, которыми можно лечить типун и стоматит.

А до чего же было интересно растение той, или ланг-рын, которым пользуются при лечении переломов костей! Его мясистые, кинжалообразные, напоминавшие агаву листья образовали своеобразную чашу, из которой выглядывал толстый стебель. На его конце ярко лиловел огромный цветок, с причудливо свисавшими многочисленными длинными тонкими лепестками. Это вьетнамский чай: че-рынг.

Ракитин сорвал несколько светло-зеленых бархатистых листиков с тонкими прожилками. Они напомнили ему маленький крестьянский домик у дороги, километрах в ста от Ханоя, где они остановились передохнуть.

Хозяин, пожилой, небольшого роста степенный крестьянин, оказался бывшим солдатом-ополченцем, участником знаменитого сражения у Дьен-Бьен-Фу, в котором бойцы Народной армии наголову разгромили французский экспедиционный корпус.

Узнав, что Ракитин и Дьяков льенсо — советские, он усадил их на самое почетное место. Вскоре на столике появился большой фарфоровый чайник. Отхлебывая из чашечки обжигающий светло-зеленый напиток, Ракитин с любопытством осматривал скромное убранство крестьянского дома. И вдруг даже поперхнулся от неожиданности: со стены на него смотрел улыбающийся Юрий Гагарин. Откуда попала в эту хижину страница иллюстрированного журнала? Знает ли хозяин, кто этот жизнерадостный, улыбающийся человек в военной форме?

— О, это большой летчик льенсо. Он летал к звездам на ракете, — сказал хозяин и, помолчав, добавил: — Наши летчики тоже очень храбрые. Когда-нибудь они тоже полетят далеко-далеко в небо…

Ракитин оторвался от воспоминаний и, оглядев окружившие его усталые потные лица, понял, что пора отдыхать.

— Привал, — скомандовал он и первым принялся расшнуровывать отяжелевшие от сырости кеды.

Шалеев, Xyнг и Кат мигом натаскали целую груду валежника. Дьяков, не пожалев блокнота, вырвал страничку и достал было спички. Но Синь удержал его за руку, показав жестом, чтобы тот подождал и не разжигал костер. Игорь с недоумением уставился на охотника. Но все быстро объяснилось.

— Синь хочет показывать, как получать огонь в лесу, когда нет спички, — сказал Лок.

Все сгрудились вокруг, с интересом следя за действиями охотника. Синь расколол кусок сухого бамбука на несколько планок. Выбрав самую длинную и заострив на конце, он обушком мачете на треть загнал ее вертикально в землю. Затем, оглядев близстоящие деревья, сорвал большой пучок пересохшего мха и скатал из него несколько шариков, которые, по-видимому, должны были служить трутом.

Выбрав четыре полукруглых планки сантиметров по 45–50, он сложил их попарно выпуклой стороной наружу, предварительно положив между ними мховые ша-рмки, и сделал посредине поперечные насечки.

Когда все приготовления были закончены, Синь позвал здоровяка Тыя и показал ему, что надо делать дальше. Тый прижал обе пары планок к вертикальному стержню, который Синь сверху придерживал рукой, и стал сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее двигать их вверх-вниз.

— Еще быстрее, — подгонял его Синь. И Тый старался, как мог. На лбу у него от усердия появились капли пота. Но вот, минуты через четыре, в воздухе потянуло паленым, а затем между планками дробилась робкая струйка дыма.

— Давай, Тый, давай! — подбадривали его все хором, сразу на двух языках.