100 великих загадок истории - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 10

Однако когда Локайр обратил внимание на доисторические памятники Британии, он получил ещё более чёткие доказательства. Следующие несколько лет он посвящал свои выходные дни систематическому поиску возможных соответствий между небесными телами и рядами стоячих камней, линиями входных коридоров мегалитических гробниц, а также центрами каменных кругов. После ряда высокоточных измерений он пришёл к выводу, что многие из этих монументов служили не для погребальных или ритуальных целей, а для календарных наблюдений. Согласно Локайру, такие монументы, как Стоунхендж (о котором мы поговорим отдельно), сооружались с целью включения визуальных линий (к восходу, закату и подъёму некоторых звёзд в поворотные дни года) в сводный календарь, впоследствии использованный кельтами, которые делили год на восемь частей.

По мнению Локайра, во всех местах, где он проводил свои исследования, использовался один и тот же календарь. Это привело его к выводу о существовании касты друидов-астрономов, которая «играл ведущую роль во всех областях жизни доисторического общества — не только в религии, но и в экономике, медицине и общественном устройстве». Локайр нашёл поддержку в научном сообществе, но археологи в целом отнеслись к его теории враждебно или, в лучшем случае, равнодушно. Его идеи были неприемлемы для них, так как не вписывались в традиционные представления о «варварском» периоде доисторического развития общества.

Лишь после Второй мировой войны и изобретения компьютера появилась возможность выполнить огромный объём расчётов, необходимых, чтобы оценить все потенциальные астрономические соответствия, создаваемые кругом, состоящим, к примеру, из двенадцати камней. Доктор Джеральд Хоукинс, астроном из Бостонского университета, опубликовал свою теорию в журнале «Нейчур» в 1963 г. По мнению Хоукинса, возможность случайного возникновения астрономических соответствий, определённых им с помощью компьютера, составляла менее 0,0000001, и это привело его к выводу, что «Стоунхендж, несомненно, является древней обсерваторией».

Утверждения Хоукинса мало кого воодушевили. Но появился более серьёзный труд по археологической астрономии — исследование около 500 каменных кругов, рядов и отдельных камней, проведённое Александром Томом, профессором инженерии в Оксфордском университете, который, как и Локайр, посвящал свои летние отпуска и выходные дни изучению странных мегалитических монументов. Его работа продолжалась более 20 лет.

По мнению Тома, мегалитические конструкции проектировались с использованием стандартной меры длины — примерно 2,72 фута, — которую он назвал «мегалитическим ярдом». Но как такая степень точности могла поддерживаться во всей стране? Если представить эталон в виде шеста длиной 2,72 фута, с которого последовательно снимались копии, воспроизводившиеся в других местах, то со временем погрешность измерений должна была неизбежно возрастать. Том осознавал серьёзность этой проблемы и предположил, что «где-то существовал центральный пункт, где изготовлялись стандартные шесты для измерений».

Том обратил внимание на одно обстоятельство: в то время как некоторые круги имели форму окружности, другие тяготели к более сложным геометрическим формам, включая овалы и эллипсы. Несколько кругов было даже образовано соединением целого ряда широких дуг. Том считал, что строители монументов первоначально достигли больших успехов в теоретической геометрии, включая пифагорейские, или прямоугольные, треугольники, почти за 2000 лет до древнегреческих математиков.

Мегалиты не только обнаруживают глубокое понимание геометрии; в них есть последовательные соответствия с солнечными и лунными феноменами. Том серьёзно отнёсся к версии Локайра о восьмеричном солнечном календаре, но по его мнению, календарь был более сложным, с шестнадцатеричным делением года. Он сделал далеко идущее предположение о том, что монументы вдоль Атлантического побережья от Шетландских островов до Бретани в северной Франции были установлены для точных наблюдений за движениями Луны в течение столетий с целью предсказания затмений. Большое количество монументов привело его к мысли, что новые обсерватории создавались по мере того, как движение небосвода выводило из строя уже существующие. Однако, считает Том, за огромными усилиями строителей стояли неоднозначные мотивы, главным из них было чисто научное любопытство: Том рассматривал своего мегалитического астронома как прообраз современного учёного.

«Он не больше знал, куда приведут его эти поиски, чем любой современный учёный, пытающийся предсказать итог своей работы. Древними людьми двигала такая же потребность в изучении явлений природы, что движет учёными в наши дни».

За этими интеллектуальными мотивами стояло более эгоистичное желание производить впечатление на обычных членов общества глубокими познаниями о небесных светилах, которыми обладали жрецы-астрономы.

Археолог Юэн Маккай попытался определить местонахождение «штаб-квартиры» жрецов-астрономов. Он обратился за возможными аналогиями к индейцам майя Центральной Америки, следуя интерпретации городов майя как ритуальных центров, населённых лишь элитой жрецов-астрономов. В поисках чего-то похожего в доисторической эпохе Маккай изучал «хенджи» позднего неолита (2800–2200 гг. до н. э.). Хотя Стоунхендж является наиболее известным из них, есть другие, более крупные экземпляры, например, Даррингтон-уоллс, всего лишь в двух милях от Стоунхенджа. В 1960-х гг. во время археологических раскопок внутри нескольких «хенджей» в Южной Англии были обнаружены деревянные круги, которые посчитали остатками храмовых строений, и большое количество гончарных изделий с плоским дном, известных под общим названием «рифлёная посуда».

Маккай эти «мега-хенджи» принял за искомые «центры астрономической подготовки» — деревянные круги были остатками жилых помещений, а «рифлёная посуда» рассматривалась как особая принадлежность общественной элиты. В тех областях страны, где «мега-хенджи» отсутствовали, предположил он, для древних учёных были построены целые посёлки с каменными домами. Даже там, где не было никаких следов жилья, наличие жреческой элиты устанавливалось по мегалитическим монументам, сохранившимся до наших дней. В подтверждение своей аналогии с Центральной Америкой Маккай задавал вопрос: не могут ли каменные круги быть архитектурно более грубыми, но в ритуальном отношении такими же сложными эквивалентами храмов майя?

Основную часть теорий Тома и Маккая составляют астрономические и археологические аргументы. Существовала ли на самом деле сеть мегалитических солнечных и лунных обсерваторий, укомплектованная жрецами-астрономами, которые жили в относительной роскоши, получая всё необходимое от благодарных земледельцев?

Одно можно сказать с достаточной уверенностью: доисторические европейцы интересовались движением Солнца и Луны, хотя гипотеза о научном сообществе жрецов-астрономов не подтверждается ни вещественными, ни статистическими доказательствами.

Как, в таком случае, поживает археологическая теория Маккая? Ей определённо не пошёл на пользу прорыв в изучении языка майя, когда стало ясно, что хотя астрономия играла важную роль в их культуре, каста учёных-жрецов вовсе не занимала главенствующее положение. Общество майя было преимущественно светским; оно сосредоточивалось в городах и в этом отношении было совершенно не похожим на общинный уклад жизни в доисторической Британии.

Относительно «мега-хенджев» большинство археологов придерживается мнения, что деревянные круги были не роскошными жилищами, а деревянными аналогами мегалитических монументов, сооружаемыми для определённых ритуалов. Было обнаружено ещё много поселений, где жили создатели «рифлёной посуды», но ничто не указывает на их принадлежность к жреческому сословию. Даже любимое место Маккая — каменный посёлок Скара-Брай на Оркнейских островах, ныне лишь один из нескольких, известных археологам. Либо во всех этих поселениях жили жрецы-астрономы, либо никаких жрецов-астрономов вообще не было.