Каникулы строгого режима - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 31

– Довели страну!.. – раздраженно бросила Зинаида Андреевна непонятно к чему. – А Виктор Сергеевич что заканчивал?

– Он тоже педагог, – ответил за положенца Кольцов, пока тот не брякнул очередную феню, – педучилище закончил. Учитель начальных классов. А сейчас в уголовном розыске служит, спец по малолетним преступникам. Мы в Чечне с ним познакомились.

Сумрак посмотрел на Кольцова как коммунист на олигарха. С неподдельной любовью. Но легенду все же подтвердил. Хотя и не очень жизнерадостно. (С детства детей и легавых ненавижу!)

– Да… Люблю малолеток.

– Приехали сюда подлечиться, на базу отдыха МВД, – продолжал загрузку Евгений Дмитриевич, не позволяя Зинаиде Андреевне задавать уточняющие вопросы, – а Сергей Сергеевич говорит, у вас вакансии есть. Вот и решили помочь. Скучно три месяца без дела сидеть.

– Да уж, помощь нам не помешает. В шестом отряде ни воспитателя, ни вожатого.

– В каком-каком? – уточнил Сумрак.

– В шестом. Самый проблемный возраст. Одиннадцать, двенадцать лет детям. И не маленькие, но еще и не взрослые. Что мы с вами в них сейчас заложим, такими они и вырастут.

«Опять „шестерка“! Что ж за напасть, а?!»

– Дети, к сожалению, из разных социальных групп. Есть и трудные, из неблагополучных семей, где родители пьют, а то и в тюрьме сидели.

– Безобразие, – возмутился Кольцов.

Сумароков странно кашлянул.

– Некоторых вообще никогда не воспитывали, – продолжила Зинаида Андреевна. – Поколение реформ, будь они неладны! Родителям не до того, одна забота – на пропитание заработать. А воспитывают телевизор да двор. Школа нынче тоже уже не та, что раньше, сами, наверное, знаете. Но нам с вами за них отвечать! Какими бы они ни были и что бы ни случилось.

– Ответим.

Зинаида Андреевна немного успокоилась. Несмотря на внешность, люди вроде бы серьезные. А что внешность? С лица воды не пить! Все-таки на войне побывали, ранения имеют. К тому же милиционеры, с преступниками работали, а уж с обычными детьми справятся без проблем. Надюша абы кого не посоветовала бы. Где в Тихомирске база отдыха МВД, начальница не спрашивала. Наверное, засекречена.

Она принялась вдохновенно рассказывать про лагерь, с каким трудом пробивала в администрации средства, как сколачивала коллектив, как прошел первый заезд. И прочую малоинтересную для двух авторитетных педагогов ерунду. Их больше интересовало, где столовая и койки.

– Да вам памятник надо ставить, Зинаида Андреевна! – тонко польстил Кольцов. – Сейчас о детях вообще никто не думает. У нас в Питере без денег никто и пальцем не пошевелит.

– Да, время тяжелое, – согласилась начальница и еще раз повторила: – Довели страну… Дерьмократы!.. Ну, что ж, раз вы готовы, давайте тогда к делу.

Зинаида Андреевна открыла одну из папок и взяла авторучку.

– Сейчас я запишу ваши данные, потом покажу территорию… Основной коллектив подъедет к первому числу, сейчас в лагере всего несколько человек.

– С удовольствием познакомимся.

– Надежда Михайловна сказала, что у вас нет паспортов.

– Да, к сожалению… Сгорели. Там, в Чечне. Новых пока не выдали. А удостоверения на базе отдыха остались. Их изымают на время пребывания. Таков порядок.

В последнем пункте Кольцов не соврал. Он действительно отдыхал в пансионате МВД лет десять назад, и у него действительно отобрали ксиву, чтобы от скуки не сбежал раньше времени и не испортил пансионату показатели.

– Кстати, Зинаида Андреевна, у нас личная просьба. Вы о нас особо никому не рассказывайте. Сотрудникам милиции, к сожалению, запрещено подрабатывать на стороне. Начальство узнает, будут неприятности. Вплоть до понижения в звании.

«Понизят, ох как понизят…»

– Будут интересоваться коллеги или еще кто, скажите, что педагоги из Питера, приехали в порядке шефской помощи по линии общества защиты детей.

– Хорошо… Тогда придется зарплату проводить как неучтенные расходы.

– Да нам без разницы. Мы вообще ни на какую зарплату не рассчитывали. Но если вдруг заплатите, будем рады.

– Евгений Дмитриевич, я вас вожатым запишу, раз вы уже работали вожатым. А Виктора Сергеевича воспитателем.

– Не возражаем… Записывайте.

В чем разница между вожатым и воспитателем, опытные педагоги не уточняли. Закончив с бумажными формальностями, Зинаида Андреевна раскрыла большой платяной шкаф, стоявший возле двери, достала два пакета и протянула новым работникам.

– Это специальная форма для педагогов. Пока можете ходить в своем, но когда приедут дети, будьте любезны. Таков порядок.

Кольцов заглянул в пакет. Рассмотрел тельняшку и морскую «фланку» – синюю куртку с гюйсом[22] за плечами.

– Лагерь называется «Юнга», – пояснила Зинаида Андреевна, – поэтому и форма морская. В «Военторге» выбила несколько комплектов. И вот еще…

Она с трепетом вручила беженцам по пионерскому галстуку. Не от Версаче.

– Пионеров-то уже вроде как и нет… – вспомнил Кольцов.

– Вот и развалили страну! Потому что никакой идеологии не стало. Пускай они лучше пионерами будут, чем наркоманами. Пойдемте, товарищи.

Разумеется, по уровню комфорта и респектабельности детский оздоровительный лагерь «Юнга» заметно уступал турецким и египетским клубным отелям. Да и отечественным черноморским. Но для Тихомирского района выглядел на три-четыре звездочки.

Экскурсию начали от центрального входа, над которым, как уже упоминалось, плыл в небе фанерный кораблик с выгоревшими на солнце буковками «Юнга». Под ним висел транспарант «Добро пожаловать!». От ворот в обе стороны уходил бело-голубой деревянный забор полутораметровой высоты – он опоясывал лагерь по всему периметру. Сквозь свежую краску на заборе проглядывал прошлогодний бесхитростный мат, который свидетельствовал об изъянах в моральном облике отдельных пионеров. Слева была видна пустующая будка сторожа в виде корабельной рубки. Под круглым окошком был прикреплен спасательный круг. В центре круга – несколько засохших хабариков, оставшихся, видимо, после родительского дня.

– Шлюз, – шепнул Сумрак, кивнув на будку.

– Тихо ты…

За рубкой педагоги дружно обратили внимание на огромную бухту с колючей проволокой.

– А это зачем? – поинтересовался опер-вожатый.

– Думаем поверх забора протянуть, – вздохнула Зинаида Андреевна. – Не хотелось бы, конечно, но что делать! В прошлом году дети из старших отрядов бегали в поселок, в магазин.

– За мороженым?

– Если бы!.. За сигаретами. А один раз даже вино принесли.

– Здесь есть поселок?

– Да, Потеряхино-один. В трех километрах. Небольшой, тысячи две там живет. Но самое неприятное, местная молодежь тоже в лагерь шастала. И не самая лучшая молодежь. Хулиганье поганое. А от них чего угодно ожидать можно. Не то что вина, но и наркотиков. Не знаю, как в Питере, а у нас наркотики бич. Это так страшно, товарищи…

– А то! – кивнул Сумрак, в пакете которого притаился героин лет на двадцать строгого режима.

– Проволоку мы, конечно, покрасим… В веселые тона, чтобы детей не смущала.

– И вышки покрасите? – брякнул положенец.

– Какие вышки?

– Ну как… Сторожевые, за зоной наблюдать. Раз колючка есть, значит, и вышки нужны.

– Ой, Виктор Сергеевич, мне не до шуток. Пойдемте дальше.

Центральную аллею лагеря украшали цветочные клумбы и самодельные плакаты наглядной агитации. Нехитрый рисунок и цитата. Прочитав первую, Сумароков вздрогнул и протер здоровый глаз.

«Жизнь без труда – преступление! Только тех, кто любит труд, пионерами зовут!»

Во, блин!.. Никак тут Вышкин побывал?..

Дальнейшее знакомство с пионерским лагерем также наводило на мысли о неких параллелях с другим лагерем, отнюдь не пионерским. Футбольная полянка, плац с трибуной, столовая, территория для труда и творчества (промзона), клуб с ленинской комнатой, спортивный городок, душевые, санчасть… Разноцветные жилые домики (бараки), здание администрации… Стоило ли рвать когти из одного лагеря, чтобы оказаться в другом?.. Только теперь – в качестве вертухаев.