«На суше и на море» - 66. Фантастика - Чижевский Герман Михайлович - Страница 37

Пэй повиновался.

Они сидели в астрокомплексе, хмуро поглядывая на клочья испарений, скользившие по вершинам первобытного леса. На краю мглистого горизонта полыхали далекие беззвучные молнии.

До отлета осталось совсем немного, — тихо сказал Гел. — Считанные дни.

— Значит, назад, на Фему? — облегченно вырвалось у Зора.

— Напротив, полетим дальше.

— Куда же? Неужели на Арсу?

— Ты угадал.

Зор вскочил, у него сдали нервы.

— Послушай, ном! Всему есть границы. Зачем эта никчемная трата времени и бесполезный риск? Мало тебе аварии при посадке? К чему же этот полет? Зачем, для чего? Да просто так, ради очистки совести и удовлетворения твоего самолюбия. Я категорически против и молчать не намерен! Отправляясь на Арсу, мы бесцельно истратим эргон и рискнем еще одной аварийной посадкой. Арса — мертвый мир. Делать там нечего. Наших запасов эргона еле-еле хватит дотянуть до Фемы. Ты это отлично знаешь!

— Ты кончил? — осведомился Гел. — На твоем месте я вообще бы держался потише, не буду вспоминать того, что похоронено там. В таосе… — Он сделал короткую, но многозначительную паузу. — Остановлюсь лишь на недавних событиях. Кто как не ты бессовестно напутал с гравитацией планеты? Отсюда и авария при посадке. Ведь программу автоматам задали по твоим расчетам. Это выглядит по меньшей мере странно.

— Не спорю, с гравитацией я допустил серьезную ошибку, — продолжал Зор. — Это моя вина, я доверился машинам больше, чем следовало бы. Но с Арсой вопрос иной. Тут все ясно. Просмотри сам снимки и инвертограммы…

— Предпочитаю взглянуть на планету! — прервал Гел. — И прости, Зор, но ты рассуждаешь, как ребенок. Пролететь четыре светоцикла и не посетить планету, до которой, что называется, рукой подать. И которая все же шанс. Не забывай, зачем нас послали! Отказ от полета на Арсу был бы…

— Идиотством! — вставил Пэй.

— Вот именно! Резкое, но точное определение, — кивнул Гел.

— А погубить экспедицию ради каприза, очевидно, гениально? — отпарировал Зор.

— Никто не собирается губить экспедицию, — сдерживаясь, тихо сказал Гел. — Примем все меры. И эргон сбережем.

— Зачем тогда я торчу в астрокомплексе и пялю глаза на Арсу, если мне не верят? — повысил голос Зор. — Ты же сам сказал: до планеты рукой подать. Так чего тебе еще? Все видно как на ладони. Воздуха почти нет. Воды нет! Тепла мало. И растительности, скорее всего, нет! — горячился Зор.

— Скорее всего еще не значит нет, — заметил Пэй.

— Если так, я требую обсуждения полета всем экипажем! — взорвался Зор. — Пусть рискуют головой сознательно и знают…

— Не к чему! — жестко прервал Гел. — Полет на Арсу — командирское решение. Приказ обсуждению не подлежит.

Гея дежурила за пультом дистанционного управления автомата, разбиравшего завал вокруг «Элона». Ковши набирали землю, машина разворачивалась, отходила, сбрасывала груз и возвращалась. Гея задумалась и не сразу услышала тонкий писк предупредительного сигнала. А когда спохватилась, то увидела, что автомат уползает от звездолета прямо в лес, что-то разладилось в его кристаллическом мозгу. Гея послала возвратный импульс, машина дернулась, шарахнулась в сторону, потом выправилась и упрямо продолжала путь. Девушка выключила поток энергии, и машина встала. Гея сообщила ному.

— Пустяки, — сказал Гел. — Сейчас пойду и приведу упрямца.

— Нет, ном! Я недосмотрела, я и пойду.

— Если тебе так уж хочется… — уступил Гел, питавший слабость к тихой, но исполнительной и надежной девушке. Он передал в рубку: — Лучевой коридор к земляному автомату. Выходит Гея.

— Есть, ном! — лаконично отозвался Ган.

Девушка облачилась в скафандр и вышла. Гел поглядывал на следящий экран. Он не беспокоился за Гею, поток смертоносного излучения, предварительно расчистив путь, окружил ее невидимой броней. Гее следовало только не выходить за пределы лучевой защиты. За этим и следил Гел, готовый послать напоминающий сигнал, но силуэт Геи неукоснительно придерживался голубой линии, прорезавшей экран и упиравшейся в контур злополучного автомата.

Гея уже почти достигла цели, когда мелькнула стремительная черная тень. Громадный ящер подхватил Гею и взмыл в воздух.

— А-а!.. — взревел Гел и сломя голову ринулся в рубку. Он вихрем пронесся мимо Аймы, влетел в разомкнутую диафрагму рубки, оттолкнул Гана и кинулся к боевой люм-установке. Он понимал, что Гею не спасти никакими силами, но им овладел нерассуждающий гнев. Он рванул рычаг, и грозная башенка с тихим гулом поднялась из корпуса звездолета. Гел одним движением нахлобучил шлем биоуправления, но ящер бесследно исчез.

Гел отшвырнул бесполезный шлем и хватил кулаком по пульту боевой установки. Панель вогнулась, а струя багровой крови забарабанила по полу. Не обращая внимания на пораненную руку, он приблизил искаженное бешенством лицо к циферблату охранного излучателя и долго изумленно глядел, пытаясь осмыслить невероятное. Стрелка стояла почти на нуле — Гея шла без защиты. Гел с усилием оторвал взгляд и рванулся вперед.

— Гел! — вскричала Айма, вбежавшая следом. Она успела перехватить руку, но лишь смягчила разящий удар. Ган рухнул на пол.

— Гел, опомнись! Что ты делаешь?… — Она повисла у него на шее.

Он перевел глаза на нее, увидел ее перепуганное лицо, и безумие медленно ушло из его глаз.

— Он погубил Гею. Он! — Гел весь дрожал, и Айма поняла: Геи нет и никогда не будет.

Ган зашевелился, приподнялся на локте, сел и, сплюнув кровь, хрипло сказал:

— Лучше бы ты убил меня. Я никогда не прощу себе эту оплошность, как не прощу и тебя.

«Элон» взлетел и взял курс на багровый диск Арсы. Голубая планета с изумрудными лесами уменьшалась, затуманивалась, уходила в таос, в прошлое…

— А что, если назвать ее именем нашей Геи? — сказала Айма.

Все молча кивнули…

В плоской черноте кроваво светился диск планеты. Он казался совсем близким и одновременно бесконечно далеким: таос не знает перспективы. Доведя увеличение до предела, Гел сумел отчетливо рассмотреть детали.

От зубчатых белых шапок полюсов спускался темный багрянец, ближе к экватору все чаще прерываемый голубоватыми пятнами и линиями. На экваторе они сливались в сплошную голубую ленту, широким поясом охватившую планету. Он даже уловил, или так показалось, отблеск довольно обширной водной глади и сбегающиеся к ней прихотливые паутинки. Но самое главное, он отчетливо увидел облака. Крупное скопление облаков на границе экваториальной зоны и песков.

— Гел, на минутку!

Он неохотно оторвался от окуляра.

— Погляди-ка на эту спектрограмму! — приподнято сказал Зор.

Гел пригнулся к экранчику спектрографа. — Да, безусловно, это она. Слабая, но характерная линия кислорода. А вот и азот! Его линия была ярче. Ага! Есть и углекислота.

Он выпрямился.

— Ну что же? Отлично! Ты знаешь, я заметил облака. Значит, и вода есть. Одно плохо, — он постучал пальцем по экранчику, — если судить по этому, то маловато кислорода. Бедная атмосфера.

— Либо носит слоистый характер, — возразил Зор. — Атмосферы такого типа содержат кислород главным образом в нижних слоях, а спектрограф отражает картину верхних. Арса — старая планета. Мне кажется, есть основания рассчитывать на воздух, вполне пригодный для дыхания, потому что слоистое строение атмосферы как раз и характерно для старых планет.

— Если бы так… — вздохнул Гел.

— Ждать недолго, скоро увидим, — заметил Зор. По лицу командира промелькнула лукавая усмешка.

— Ха! А скажи-ка, Зор! Как же быть с твоей прежней гипотезой о мертвой планете? Чему верить?

Зор слегка замялся, примирительно улыбнулся и сказал:

— Нужно верить в лучшее. Так легче жить на свете.

В дни перед отлетом с Геи Зор поневоле проводил много времени в обществе нома. В горячке предотлетных хлопот, захваченный динамизмом Гела, он трудился от души, хотя и думал, что, чем скорее экспедиция прибудет на Арсу, тем скорее последует разочарование и возврат на Фему превратится в неизбежность. Этому могла «помочь» и смерть Геи. Ган ходил мрачнее тучи, не находя себе места, снедаемый чувством вины и придавленный обидой. Никто достоверно ничего не знал, участники сцены, разыгравшейся в рубке, молчали. Лишь в минуту откровенности, желая облегчить душу, Ган признался Зору: